Красная Страна - Джо Аберкромби

— Конечно, — Сворбрек обнаружил, что бормочет. Он достиг точки соглашательства с Коской на уровне инстинктов, какими бы грязными, нелепыми или возмутительными не были его высказывания. Он размышлял, приближался ли он когда-нибудь хотя бы близко к тому, чтобы ненавидеть кого-то также сильно, как старого наемника. Или полагался ли на кого-нибудь столь же полно во всем. Несомненно, две эти вещи не были несвязанными. — Победа прежде всего.

— Проигравшие всегда злодеи, Сворбрек. Лишь победители могут быть героями.

— Вы абсолютно правы, конечно. Лишь победители.

— Единственный хороший путь в сражении, это тот, который убивает врага и оставляет тебя смеяться…

Сворбрек пришел, чтобы увидеть лицо героизма, а вместо этого увидел зло. Видел его, говорил с ним, был придавлен к нему. Оказалось, что зло — не что-то великое. Не насмешливые Императоры, с замыслами порабощения мира. Не гогочущие демоны, строящие козни во тьме за миром. Это были мелкие люди с их мелкими действиями и мелкими причинами. Это были эгоизм, невнимательность и расточительство. Это было невезение, некомпетентность и глупость. Это были жестокость в отрыве от совести или последствий. И это были даже высокие идеалы и низкие методы.

Он смотрел, как Инквизитор Лорсен страстно двигался среди тел, поворачивая их, чтобы посмотреть на лица, размахивая уменьшающийся вонючий дым, закатывая рукава в поисках татуировок. — Я не вижу и следа повстанцев! — проскрежетал он Коске. — Только эти дикари!

Старику удалось отделить губы от бутылки достаточно надолго, чтобы выпалить в ответ: — В горах, как сказал наш друг Кантлисс! В их так называемых священных местах! В том городе, что они называют Ашранк! Мы начнем погоню немедленно!

Свит посмотрел из-за тел, чтобы кивнуть. — Плачущая Скала и остальные будут ждать вас.

— Тогда будет грубостью задерживаться! Особенно когда противник столь открыт. Скольких мы убили, Дружелюбный?

Сержант махнул толстым указательным пальцем, словно он отчаялся посчитать мертвых. — Сложно сказать, где чей кусок.

— Невозможно. По крайней мере мы можем сказать наставнику Пайку, что его новое оружие чрезвычайно успешно. Результаты вряд ли сравнимы с тем, как я взорвал мину под фортом Фонтецармо, но ведь и усилия тоже, а? Используют взрывной порошок, Сворбрек, чтобы наполнить полый шар, который вдребезги разлетается под действием детонации, и разбрасывает осколки — бум! — И Коска продемонстрировал это взмахом обоих рук. Совершенно ненужная демонстрация, поскольку доказательства их эффективности были разбросаны по улице во всех направлениях, кровавые и сырые, и в некоторых случаях с трудом распознаваемые как человеческие.

— Значит так выглядит успех, — услышал Сворбрек бормотание Темпла. — Я часто представлял себе.

Юрист видел это. Как он воспринял зрелище в склепе, с широко раскрытыми глазами, плотно сжатой челюстью, слегка искривленным ртом. Было некоторым утешением знать, что был один человек в этой банде, который в лучшей компании мог стать приличным, но он был столь же беспомощным, как и Сворбрек. Все что они могли сделать, это смотреть и, не делая ничего больше, сострадать. Но как это можно было остановить? Сворбрек съежился, когда мимо прогромыхала лошадь, окатывая его окровавленным снегом. Он один был человеком, и он не был бойцом. Карандаш был его единственным оружием, и, как бы высоко писец не ценил его силу, он не сравнился бы по силам с топором и доспехами в поединке. Если больше ничего за последние несколько месяцев он и не выучил, то это усвоил.

— Димбик! — завизжал Коска, и еще раз глотнул из бутылки. Он отбросил фляжку, как не отвечающую его нуждам, и без сомнений вскоре дошел бы до сосания прямо из бочонка. — Димбик? Вот вы где! Я хочу, чтобы вы начали, и выкорчевали любого из этих созданий, оставшихся в лесах. Брачио, приготовьте людей к поездке! Мастер Свит покажет нам путь! Джубаир и остальные ждут, чтобы открыть ворота! Там золото, мальчики, нельзя терять время! И повстанцы! — спешно добавил он. — Повстанцы, конечно, тоже. Темпл, со мной, я хочу быть уверен в терминах контракта в части оценки трофеев. Сворбрек, возможно будет лучше, если вы останетесь здесь. Если у вас духу не хватает на это, ну…

— Конечно, — сказал Сворбрек. Он чувствовал себя так сильно уставшим. Так далеко от дома. Адуя, и его ясный офис с чистыми стенами и новым печатающим прессом Римальди, которым он был особенно горд. И все так далеко, через безмерный залив в пространстве и времени и мыслях. Место, где разглаживание воротника кажется важным, а плохой отзыв катастрофой. Как такие фантастические сферы могут обитать в том же мире, что эта скотобойня? Он смотрел на свои руки: мозолистые, запачканные кровью, оцарапанные землей. Могли они быть теми же, которые так бережно выставляли шрифт, покрытые чернилами на кончиках пальцев? Смогут ли они снова делать это?

Он дал им упасть, слишком уставший, чтобы ехать, не говоря уже о том, чтобы писать. Люди не осознают разрушающее усилия творения. Боль от вытягивания слов из пытаемого сознания. В любом случае, кто здесь читает книги? Возможно он ляжет. Он начал шаркать к форту.

— Берегите себя, автор, — сказал Темпл, мрачно глядя с лошади.

— Вы тоже, юрист, — сказал Сворбрек, и пошлепал его по ноге, когда тот проезжал.

Логово Дракона

— Когда мы пойдем? — прошептала Шай.

— Когда Савиан скажет, — донесся голос Ламба. Он был довольно близко, так что она почти могла чувствовать его дыхание, но все, что она могла видеть в темноте тоннеля, было призрачное очертание его щетинистого черепа. — Как только он увидит, что Свит привел людей Коски в долину.

— Разве эти ублюдки Дракона их тоже не увидят?

— Я рассчитываю на это.

Она в сотый раз вытерла лоб, стирая влагу с бровей. Черт, но было жарко, как сидеть на корточках в печи, пот щекотал ее, руки скользили по дереву лука, рот был неприятно сухим от жары и волнения.

— Терпение, Шай. Горы за день не перейдешь.

— Легко сказать, — прошипела она в ответ. Сколько они там были? Может час, может неделю. Уже дважды им приходилось ускользать назад в глубокую черноту тоннеля, когда Люди Дракона блуждали близко; они прижимались в обжигающей панике, ее сердце билось так сильно, что зубы стучали. Так много сотен тысяч вещей могли пойти не так, что она едва могла дышать от их веса.

— Что будем делать, когда Савиан скажет? — спросила она.

— Откроем ворота. Удержим ворота.

— А затем? — при условии, что они будут еще живы, на что она бы денег не поставила.