Шаман - Ной Гордон

— Овечья шерсть очень ценится, если сравнивать ее с мясом, — наконец заявил Роб Джей. — Думаю, лучше всего будет и дальше увеличивать поголовье и зарабатывать на продаже шерсти, как всегда поступала моя семья, еще там, в Шотландии.

— Ага. Ну, тогда возни с ними будет больше, чем раньше. Придется нанимать еще одного работника, — настороженно ответил Олден, и Шаман подумал: а говорил ли Алекс о своем желании убежать Олдену? — Дуг Пенфилд не прочь поработать на вас, но не весь день. Он мне сам сказал.

— Думаешь, он хороший человек?

— Конечно, хороший; он родом из Нью-Хэмпшира. Не совсем то же самое, что из Вермонта, но почти.

Роб Джей согласился с ним и нанял Дуга Пенфилда.

Той весной Шаман подружился с Люсиль Вильямс, дочерью Пола Вильямса, кузнеца. В течение нескольких лет Люсиль посещала Академию, где Шаман учил ее математике. Теперь Люсиль превратилась в молодую женщину. И хотя ее светлые волосы, которые она носила, связав в узел на затылке, были скорее пепельными, в отличие от пшеничного цвета грив шведок из его снов, у нее было милое лицо, часто расплывавшееся в улыбке. Всякий раз, встречая ее в деревне, он останавливался, чтобы поболтать о пустяках на правах старого друга и спросить о работе, делившейся на две части: в конюшнях отца и в «Магазине женского платья Роберты» ее матери, находившемся на Мэйн-стрит. Такой подход к работе гарантировал более или менее гибкий график и относительную свободу: родители всегда воспринимали ее отсутствие как должное, ведь каждый из них считал, что она в данный момент работает у другого. Поэтому, когда Люсиль спросила Шамана, может ли он принести сливочного масла к ней домой, в два часа следующего дня, его охватило приятное волнение.

Она подробно объяснила ему, что он должен привязать лошадь на Мэйн-стрит, перед магазинами, затем обойти квартал и выйти на Иллинойс-авеню, пройти напрямик по собственности Реймера за рядом высоких кустов сирени и, когда его не будет видно в окна дома, перелезть через штакетник на задний двор Вильямсов и постучать в дверь черного хода.

— Это чтобы соседи не подумали… ну, чего-то эдакого, — сказала она, опуская глаза. Он не удивился, потому что в прошлом году Алекс регулярно поставлял ей масло и так же регулярно хвастался брату, но Шаман побаивался: он ведь не был Алексом.

На следующий день сирень Реймеров порадовала его своим цветением. Перелезть через забор оказалось легко, а черный ход открылся после первого же стука в дверь. Люсиль выразила бурный восторг по поводу того, как мило смотрится кусок масла, завернутый в полотенце — его она аккуратно сложила на кухонном столе рядом с блюдом, а масло отнесла на ледник. Вернувшись, она взяла юношу за руку и отвела его в комнату рядом с кухней — судя по всему, комната служила Роберте Вильямс примерочной. В углу, привалившись к стене, стоял рулон полосатой ткани, а на длинной полке, аккуратно свернутые, лежали остатки шелка, и атласа, и тика, и хлопковой ткани. Рядом с большим диваном, набитым конским волосом, стоял портновский манекен из проволоки и ткани, и Шаман восхищенно заметил, что ягодицы у манекена сделаны из слоновой кости.

Она подставила лицо для долгого поцелуя, а затем каждый из них стал раздеваться с приличествующей случаю скоростью и аккуратностью, сбрасывая одежду в две небольшие, но очень похожие кучки, оставляя чулки в обуви. Окинув ее взглядом врача, Шаман заметил, что тело у нее непропорциональное: плечи узкие и покатые, грудь похожа на пышные блинчики, украшенные по центру лужицей сиропа и коричневатой ягодкой, а нижняя половина тяжелая — широкие бедра, толстые ноги. Когда она обернулась, чтобы набросить на диван сероватую простыню (чтобы конский волос не царапал кожу), он понял, что на этом манекене юбку для нее не сошьешь: для нее понадобится куда больший кусок материи.

Она не стала распускать волосы. «Потом столько времени уходит на то, чтобы снова уложить их», — сказала она извиняющимся тоном, и он почти официально заверил ее, что это не важно.

Когда дошло до дела, все оказалось легко. Во-первых, она очень старалась, а во-вторых, он так долго слушал хвастливые рассказы Алекса и других, что, хоть сам никогда по этой дороге не ходил, прекрасно ориентировался на местности. Еще накануне он и мечтать не смел о том, чтобы прикоснуться к ягодицам из слоновой кости у манекена, а сейчас у него в руках была теплая, живая плоть, и он слизывал сироп и пробовал на вкус ягоды. Очень быстро и с большим облегчением он сбросил бремя целомудрия и задрожал, достигнув пика наслаждения. Будучи не в состоянии слышать, что она шепчет ему на ухо, он максимально использовал все остальные чувства, и она сделала ему одолжение, принимая любое требуемое положение, давая ему возможность все хорошенько рассмотреть, пока он не смог повторить предыдущий опыт, на этот раз продержавшись несколько дольше. Он был готов продолжать и продолжать, но вскоре Люсиль посмотрела на часы и спрыгнула с дивана, заявив, что к приходу родителей ей еще нужно приготовить ужин. Одеваясь, они строили планы на будущее. Она (и этот пустой дом!) были доступны для него весь день. Увы, но днем Шаман работал. Они договорились, что она попытается приходить домой каждый вторник в два пополудни, на тот случай, если ему удастся выбраться в город. Тогда он сможет заодно забрать почту, объяснил он.

Она проявила такую же практичность: целуясь на прощание, она сообщила, что любит леденцовую карамель, точнее, ее розовую и сладкую разновидность, а не зеленоватую, со вкусом мяты. Он заверил ее, что понял разницу. Перебравшись через забор, испытывая незнакомое чувство легкости, он пошел вдоль длинного ряда цветущих кустов сирени, окунувшись в тяжелый, густой аромат, который Шаман всю свою оставшуюся жизнь будет считать очень эротичным запахом.

Люсиль понравилась его гладкая кожа на руках: она не знала, что причина такой мягкости состояла в том, что большую часть времени они соприкасались с роскошной овечьей шерстью. Шерсть на ферме стали срезать ближе к концу мая, и в основном этим занимались Шаман, Алекс и Олден, а Дуг Пенфилд, хоть и отчаянно старался научиться, только неловко щелкал ножницами. Тогда они поручили Дугу собирать и чистить овечью шерсть. Возвращаясь из города, он приносил им новости о внешнем мире, включая секретную информацию о том, что в качестве кандидата на президентских выборах республиканцы выдвинули Авраама Линкольна. К тому времени, когда вся овечья шерсть была скатана, перевязана и упакована в тюки, они также услышали, что демократы собрались в Балтиморе и после жарких дебатов выбрали Дугласа. Через несколько недель демократы Юга созвали Второй съезд демократической партии в том же самом городе и выдвинули вице-президента Джона К. Брекинриджа кандидатом на пост президента, призывая к защите своего права иметь рабов.