Тарковские. Осколки зеркала - Марина Арсеньевна Тарковская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А теперь наступила пора разгадать все загадки, прояснить все неясности, поставить все точки над «i». Вот, что мне стало известно о литературном конкурсе «Антибукер». Учредителем его была «Независимая газета», которая издавалась на деньги Бориса Березовского, следовательно, и конкурс проводился на его деньги. «Антибукер» 1999 года, кажется, был предпоследним – в 2001 году «Независимая газета» была закрыта.
Я узнала, что в 1996 году поэт Сергей Гандлевский отказался от Антибукеровской премии, а в 1997 году от нее отказался философ, писатель и публицист Дмитрий Галковский. Вот что он написал о причине отказа: «Хочу, чтобы интеллигенты зарабатывали на жизнь своим трудом, а не выклянчивали подачки у их же грабящих покровителей и благодетелей». Теперь мне стало понятно, почему секретарь из «Независимой газеты» спросила, не откажусь ли я от премии. Узнала я также, что после выступления члена жюри об «Осколках зеркала» В.Т.Третьяков ночью прочел мою книгу и решил учредить для нее Специальный приз Председателя жюри. Так как это решение было принято после официального объявления лауреатов конкурса, то меня в этих списках не оказалось. Так что меня как бы там и не было, и я ничего ни у кого как бы и «не выклянчивала».
Вообще в жизни своей я никогда ни у кого ничего не просила. Даже у своего родного папы, жена которого боялась, что я буду «клянчить» у него завещание. А если что когда и просила, то у друзей в долг, и отдавала деньги точно в заранее обговоренный срок. И потому, несмотря на открывшиеся мне политические игры, я горжусь литературной премией «Антибукер», потому что так был оценен мой труд, а писала я свои воспоминания с чистой совестью и с болью в сердце.
А теперь о трагическом. Есть у меня книга «Борис Рыжий. В кварталах дальних и печальных…» Автор прекрасных стихов – тот самый молодой человек, который волновался во время вручения премий в бассейне бывших Центральных бань, а потому и обкуривал нещадно меня, свою соседку. Вот мы рядом в этой книге на фотографии, снятой его другом, который подполз к нему и о чем-то громким шепотом с ним говорил, мешая мне слушать выступающих. Это тот молодой человек, который заглянул в дверь бухгалтерии «Независимой газеты» с изуродованным в драке лицом.
Это тот поэт, который покончил с собой через полтора года после вручения премии «Антибукер» –1999. Жить с собой в нашем мире он не мог.
Приложения
Документ, подтверждающий дворянство рода Тарковских
№ 2625 ПАТЕНТ
Волынской губернии губернского Дворянского Предводителя и уездных Дворянских депутатов, собранных для уложения дворянской родословной книги, данный Матвею гербодержателю Тарковскому.
Рассмотрев на основании наимилостивейше дарованной от Ее Императорского Величества достопамятной наисветлейшей Екатерины II в 1785 году дня 26 апреля Привилегии для дворян предъявленные вышеозначенным урожденным Тарковским доводы о дворянском его звании, признали их соответствующими предъявленным к этому правилам, на основании которых по отношению к 77 пункту, выраженному в Привилегии, он и семья его внесены в Дворянскую родословную Волынской губернии Книгу в Первую часть. Для более подробного же об этом убеждения Мы, Дворянский Предводитель и Депутаты, в результате Наивысшего Его Императорского Величества Наисветлейшего Александра I позволения дали ему сей Патент за подписью нашей, подтвержденной печатью дворянского собрания Волынской губернии.
Дано в Житомире, дня 6, месяца февраля 1803 г.
Подписи губернского дворянского предводителя и уездных депутатов.
Протокол, заполненный А.К.Тарковским в Одесской тюрьме
Дата заполнения: 1886 г., января «29».
Имя, отчество, фамилия: Александр Карлович Тарковский.
Возраст, вероисповедание: 23 года, православный.
Сословие: Дворянин Херсонской губернии.
Место рождения и жительства: дер. Николаевка Елисаветградского уезда. В настоящее время содержусь в Одесском тюремном замке.
Занятие: До ареста был вольнослушателем Харьковского университета.
Средства к жизни: Имею землю в Елисаветградском уезде.
Семейное положение: Холост, родители умерли, имею сестру Веру замужем за ротмистром Владимиром Ильиным, проживающим в дер. Козловка Воронежской губернии.
Место воспитания и на чей счет: Окончил 6 классов Елисаветградского реального училища, а держал окончательный экзамен при Мелитопольском реальном училище. Из Елисаветградского реального училища вышел по домашним обстоятельствам[125].
Был ли за границей: За границей не был.
По какой статье обвиняется: Обвиняюсь по статье 251 и 318.
От Иркутска на Запад
(Дорожные наброски А.К.Тарковского)
Я покидал Сибирь навсегда… В последний раз глядел на Тункинские Альпы, вблизи которых я прожил пять лет и благодаря которым я постиг величие и красоту природы, той горной природы, что, поражая и пленяя душу, навсегда запечатлевает в ней свой великий образ. Воздух морозного декабрьского утра был чист, и ни одна струя ветра не сгоняла с горных вершин легкой дымки. Нежным розовым тоном отсвечивали снеговые пики; они мне казались красивее, чем когда-либо, и мне становилось грустно – ведь не видеть мне их более! Где я найду те шумные, звенящие серебром потоки, те вековые деревья, закутанные в мох кедры, те грандиозные и поэтические очертания горных пиков, словом, то могучее и чудное, что определяется одним словом – горы? И в те минуты я всматривался в них, как в лицо дорогого человека в миг прощания, мне хотелось запечатлеть их в своей памяти, и я почувствовал, что они мне ближе, родственнее, чем я думал, что природа Сибири – величественная, прекрасная, но на первый взгляд мрачная, крепко привязывает к себе душу и подобна мраморной Галатее, у которой в каменной груди бьется сердце, полное доброты и любви.
Тысячи верст отделяют меня от тех розововершинных гор, но они и оттуда светят мне тихим светом утреннего солнца, и далекая, холодная, снежная Сибирь мне сдается близкой-близкой, теплой и приветливой.
Передо мной лежала тысячеверстная линия зимней дороги, десятки станций, тайга Восточной и бураны Западной Сибири, холод и неудобства долгого и малокультурного передвижения на лошадях. Рассказы о разбое и грабежах, оказавшиеся в действительности или вымыслом, или преувеличением, настроили мое воображение, и мне уж представлялись картины нападения с пальбой, кровью и со всем декорумом таежно-дикой сцены. Я тщательно заряжал револьвер, удобно привязывал его к поясу шубы, в расчете, что мне не раз придется выхватывать его, но мои страхи улеглись очень скоро, револьвер был отвязан и брошен в сани,
