Троя. Герои Троянской войны - Ирина Измайлова

Полдень давно миновал, когда заросли, поредев, начали расступаться и показались скалистые уступы первого горного ската. На склоне еще росли кусты, среди них порхали птицы, но Авлона знала: еще несколько часов пути, и начнутся мертвые уступы и скалы, где звери и птицы боятся жить — царство горных карликов…

Они прошли еще немного, и вдруг Патрокл воскликнул:

— Лона! Котей!

— Где?! — ахнула девочка. — Где костер?!

И круто остановилась. На ровной площадке, между кустами, чернело пятно костровища, торчало несколько камней, поставленных ребром — должно быть, на них лежали вертелы с дичью. Кругом костра виднелись обглоданные кости и ореховая скорлупа.

— Люди! Здесь? — прошептала маленькая лазутчица, осторожно приближаясь к костровищу. — Но здесь же никто не живет…

Тотчас же она поняла, в чем дело, вернее узнала это место. Именно здесь двое суток назад они сделали последнюю остановку перед тем, как начать подъем. Здесь жарили подстреленных Пентесилеей антилоп, здесь ужинали и ночевали. Тогда они были все вместе…

Авлона поняла, что ее душат слезы, и запрокинула голову, чтобы они, чего доброго, не вылезли из глаз. Только этого не хватало! Против воли она сильнее стиснула ручку малыша, и тот обиженно скривился.

— Бойно!

— Прости меня. Этот костер старый, Патрокл. Мы тут ужинали позавчера. Помнишь?

— Не… А мы тут будем спать?

Девочка задумалась. А в самом деле, где им ночевать? Идти дальше уже опасно. Ждать? Сколько? Как хотя бы попытаться узнать, что сейчас с их близкими?..

Чувствуя, как ноги наливаются противной слабостью, Авлона села на плоский камень возле черного пятна опаленной земли. Патрокл тут же уселся рядом, уже не скрывая, что устал. К тому же ему снова хотелось есть — обедали они давно, поход через лес оказался нелегок для малыша, да и аппетит у него был отличный. Но он видел, что Авлоне не до него, и молчал, грызя какую-то травинку.

Впервые за долгое время чутье изменило лазутчице амазонок — тоска, заволакивая сознание, поглотила мысли, а усталость притупила внимание. Легкий треск и шорох в кустах она услыхала, когда было почти поздно…

Она резко обернулась и увидела два желтых глаза, прицельно уставленных на нее из лесных зарослей.

Тощая молодая львица, подкравшись шагов на пятьдесят, стлалась по земле, собираясь броситься. Поняв, что ее заметили, хищница тотчас рванулась вперед и двумя прыжками покрыла половину расстояния, которое отделяло ее от сидящих у потухшего костра детей.

У Авлоны не было времени на раздумья. Ее секира сверкнула в воздухе и вонзилась в плечо зверя в тот миг, когда он уже припал к земле, чтобы кинуться на добычу. Львица взвыла от боли и завертелась на месте, пытаясь зубами ухватить торчащее из ее тела древко.

Авлона не стала ждать, чем это кончится. Подхватив на руки ребенка, она что есть силы помчалась вверх по склону. Почти сразу до нее дошло, что она совершает чистейшее безумие: скорее всего львица, опомнившись, кинется в погоню, а на склоне невозможно ни спрятаться, ни найти убежище. Нужно было бежать мимо зверя, назад, к лесу, к высоким деревьям, на которые можно взобраться: лев, в отличие от пантеры, плохой верхолаз и на дереве не достанет беглецов.

Однако было поздно — рычание и топот позади сказали Авлоне, что хищница вновь за ними гонится. Львица бежала, припадая на правую переднюю лапу, однако злость придавала ей сил, и она неуклонно настигала свои жертвы.

У Авлоны оставался только нож, рукоять которого виднелась на бедре мальчика — он по-прежнему был в ее сандалиях. Девочка на ходу, левой рукой выдернула нож из ножен, схватила в зубы. На слух постаралась определить расстояние до преследователя, чтобы рассчитать, когда придется обернуться и, заслонив собой ребенка, принять бой. Она сознавала, что погибнет, что тогда они оба погибнут, но не могла понять этого до конца. Она, амазонка, прошедшая посвящение, была готова умереть, но при чем же здесь Патрокл? И почему она больше не увидит свою царицу, Ахилла, Гектора? Почему?

Из-за своей ноши девочка не видела земли под ногами, и при очередном шаге ее босая ступня напоролась на острый камень. Авлона оступилась, упала, придавив сверху возмущенно завопившего малыша. И в тот же миг увидела спасение: всего в трех десятках локтей от них виднелись два больших неровных камня. В незапамятные времена эти обломки скалы скатились по склону и задержались в выбоине, сходу ударившись друг о друга. Между ними остался зазор шириной меньше локтя. Слишком узкий для львицы, но вполне достаточный для того, чтобы тоненькая девочка и малыш могли туда втиснуться.

Как ни быстро вскочила Авлона, она едва не опоздала — еще миг, и хищница с ревом налетела на камни, а затем в щель просунулась когтистая лапа. Длина лазейки была невелика, и зверю ничего не стоило подцепить беглецов, однако амазонка не собиралась давать ему такую возможность. Лезвие острого, как бритва, ножа, вонзившегося меж когтей в самое чувствительное место лапы, заставило львицу, взвизгнув, отпрянуть назад. Разъяренная, она снова атаковала, теперь уже с другой стороны каменного убежища. И опять ее встретил нож амазонки.

Авлона понимала, что долго так не продержаться. Львица пришла в ярость и уже не оставит их в покое. А в узенькой щелке меж камней было не развернуться, и отражать нападения приходилось, перекидывая нож из правой руки в левую. Патрокл стоял, прижавшись к девочке вплотную, но сколько он сможет так простоять? В конце концов, львица их подденет. Либо станет караулить возле камней, покуда силы не покинут беглецов. А ночью добыча станет совсем легкой…

Будь у юной амазонки настоящее оружие, она, возможно, решилась бы выйти из каменной щели и принять бой, хотя он почти наверняка завершился бы ее гибелью. Однако об этом не приходилось и думать: лезвием чуть длиннее ладони льва не убить.

Львица, между тем, решила добраться до своей добычи иным способом. Она подошла к одному из камней сбоку и, сипло рыча, принялась лапами подрывать основание тяжелой глыбы. Песок полетел в щель, Патрокл чихнул, закашлялся.

— Лона! — выдохнул малыш. — Кани татаюся…

Это означало «камни шатаются». Авлона чувствовала это и так. Что делать? Воспользоваться тем, что сейчас зверь их не видит, — выскочить и бежать, теперь уже вниз по склону, к спасительному лесу? Нет, не успеть!

И тут раздался новый крик Патрокла:

— Па-а-а!

Авлона вздрогнула. Что это с ним?

— Па! Мы десь!

Мальчик смотрел в просвет между камнями и, насколько позволяла узость пространства, махал ручкой кому-то, кого Авлона не видела.