Битва трех императоров. Наполеон, Россия и Европа. 1799 – 1805 гг. - Дмитрий Юрьевич Пучков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако, как известно, на войне, как говорил Наполеон, три четверти всего составляют моральные силы. А с точки зрения морально-политической ситуация представлялась не столь простой. Все население Вены было взбудоражено. Кто боялся вступления французских войск, кто опасался боя в городе, а кто обсуждал, что начались переговоры о мире.
Разведчики доносили из Вены 11 ноября: «В городе царит всеобщее возмущение против австрийского императора и его правительства, потому что почти все были против этой войны. Говорят, что в ней виноваты священники и дворяне, потому что они всегда проповедовали против французов… В Вене плохо с продовольствием… в настоящее время кажется, что жители Вены с удовольствием воспримут вступление французских войск. Они [жители. – Примеч. авт.] в бешенстве против своего правительства, которое не смогло сохранить ни деньги, ни мир и которое вело себя так неумело»[558].
Все единодушно проклинали союзников и непопулярную войну. Раздражение было столь сильно, что жители столицы стали почти желать вступления французских войск. Мюрат сообщал из-под стен Вены: «Настроения, которые царят в Вене, столь благожелательны по отношению к нам, что сложно вообразить. Даже знатные вельможи, которые вынуждены были уехать из столицы вместе с императорским двором, ругали правительство и его мероприятия. Негоцианты, зажиточные слои народа, выражаются в том же смысле. По крайней мере, 6 тыс. человек пришли по большой дороге на наши аванпосты, чтобы посмотреть на французскую армию. Нас беспрестанно осаждают вопросами, в какое время мы будем вступать в Вену… Один богатый человек сказал вчера: “Раз уж Наполеон так хорошо умеет править, пусть управляет нами”»[559].
Уезжая из Вены, император Франц II оставил распоряжаться в городе своего обер-камергера графа Врбна, который решил подготовить жителей к вступлению французской армии. Политически осторожный обер-камергер обратился к жителям с интереснейшим воззванием: «Опыт показывает, что эти войска [французские. – Примеч. авт.] соблюдают строгую дисциплину и что они постараются, насколько это возможно, смягчить тяготы войны. Посему мы желаем, чтобы жители города оставались в спокойствии и вели себя достойно; я сообщаю всем, что Его Величество наш государь не только посчитает ненужным неуместное рвение, но и напоминает, что это может создать опасность для жизни и собственности сограждан. А потому он обещает, что сурово покарает за все беспорядки…»[560]
К этому нужно добавить, что 12 ноября через город проехал граф Гиулай, снова направляясь на переговоры с французским императором. О том, что и как обсуждалось, мало кто знал. Зато всем было известно, что переговоры продолжаются. Мюрат также постоянно поддерживал контакт с муниципалитетом города, с которым он обсуждал детали вступления в Австрию французских войск. О переговорах хорошо знали и австрийские генералы, которые, как и многие другие, были совершенно сбиты с толку и уже не знали: то ли идет война, то ли дело близится к подписанию мира.
Нужно добавить, что генерал, князь Ауэрсперг был больше придворным, чем воином. В течение многих лет он исполнял обязанности командира придворных гвардейцев и мало подходил для руководства войсками в боевой обстановке. Как и многие другие, он совершенно запутался в этой неопределенной военно-политической обстановке и, очевидно, должен был совсем потерять голову, когда получил 12 ноября от графа Врбна следующее послание: «Я не могу дать Вашей светлости никаких точных сведений по поводу того, желает ли принц Мюрат атаковать мосты, после того как он займет Вену. Он ничего мне не сказал по этому поводу и, разумеется, ничего не скажет. Тем не менее я считаю, что он попытается форсировать Дунай… Я прошу, однако, Вашу светлость не сжигать сейчас мосты, потому что мир и спасение монархии зависят, быть может, от удобства связи между двумя императорами. Кроме того, дорога с левого берега необходима для снабжения Вены»[561].
Все это дало возможность французам попытаться обмануть бдительность неприятеля. Мюрат получил письмо от императора, предписывавшее ему «попытаться перейти Венский мост» 12 ноября в два часа пополудни. И он сделал все, чтобы успешно исполнить эту миссию.
Французские войска на утро 13 ноября были готовы к триумфальному вступлению в австрийскую столицу. По этому поводу все солдаты и офицеры почистились, побрились, надели парадные мундиры и в девять часов утра под бравурные звуки полковых оркестров церемониальным маршем вошли на улицы Вены. «Принц Мюрат вступил в город во главе дивизии гренадер [Удино. – Примеч. авт.], за которыми шли многочисленные полки пехоты и кавалерии, – записал в своем дневнике Фантен дез Одоар. – Все эти войска были облачены в самые нарядные мундиры. Наш марш через город был поистине триумфальным маршем. Жители… смотрели на нас из всех окон, национальная гвардия[562]в красивой форме приветствовала нас, построенная стройными рядами на площадях, наши орлы и их знамена взаимно склонялись в приветствии. По этому почти что дружескому приему можно было подумать, что с Веной у нас уже заключен мир. Ни малейший беспорядок не омрачил эту великолепную картину… Вот радость, которая достойно вознаградила нас за все тяготы и опасности похода»[563].
Другой офицер, капитан штаба Тиар почти точно так же запомнил этот день: «…13 ноября, в тот момент, когда армия торжественным маршем шла по улицам, все лавочки были открыты, на рынках шла торговля, народ смотрел в окна и высыпал на улицы, как если бы генерал Макк с триумфом возвращался в город. Многочисленная городская гвардия, великолепно обмундированная и экипированная, поддерживала порядок с тактом и твердостью. Самым большим трудом для нее было сдерживать толпы народа, которые пришли посмотреть на наши войска. Венские полицейские… были на своих обычных постах, и к ним с уважением относились как наши солдаты, так и жители. Казалось, что это был праздничный день…»[564]
В то время пока французские войска церемониальным маршем вышагивали по улицам Вены, австрийские солдаты у мостов стояли в полной готовности. Как уже отмечалось, был приготовлен к уничтожению только Шпиц-кий мост. Под ним было заложено 20 бочек пороха, приготовлены фитили и горючие материалы. Пушки были наведены на мост таким образом, чтобы смести всех
