Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности - Дмитрий Леонтьев

В специальной работе, посвященной типологии структур взаимодействия субъектов в совместной и квазисовместной деятельности (Леонтьев Д.А., 1989 б), мы ввели в описание структуры взаимодействия дополнительный элемент: направленность на самого себя как на объект собственной деятельности. Включив этот элемент в структуру совместно распределенной деятельности, мы выделили четыре возможных варианта взаимодействия в диаде: перекрестное, моно-центрическое, интегрированное и кооперативное. Эти варианты, на наш взгляд, исчерпывают набор элементарных, далее неразложимых базовых типов взаимодействия между двумя участниками совместной (или квазисовместной) деятельности. Выделение этих базовых типов значимо прежде всего потому, что ядерная структура межсубъектного взаимодействия, обеспечивающего совместную деятельность в диаде, выступает детерминантом собственно психологических процессов межличностного взаимодействия. С.Г.Якобсон, исследовавшая влияние особенностей распределения совместной деятельности на взаимоотношения в группе младших школьников, пришла к выводу, что «объективная логика совместной деятельности диктует взаимоотношения, подчиняя себе индивидуальные тенденции отдельных детей» (Якобсон, 1976, с. 73). Разные базовые типы взаимодействия, ложась в основу одной и той же по содержанию деятельности, придают ей своеобразные черты и порождают специфические комплексы проблем. Мы проиллюстрировали влияние структур взаимодействия на характер отношений в диаде на примере семейных отношений и организации учебной деятельности в диаде «учитель – ученик», а также сформулировали на этой основе двоякую трактовку общения. Во-первых, общение можно мыслить как субъект – субъектное отношение, являющееся несамостоятельным элементом или стороной любой совместно распределенной деятельности, которая имеет более сложную структуру. Во-вторых, можно рассматривать общение как совместно распределенную деятельность, предметом (объектом) которой выступает хотя бы один из ее участников. Таким образом, можно говорить о двух критериях, позволяющих охарактеризовать некоторую деятельность как общение в полном смысле этого слова: (1) совместная распределенность деятельности, основанная на субъект – субъектном отношении, и наличие общего смыслового фонда и (2) направленность деятельности хотя бы на одного из ее участников. Если нет первого, то мы наблюдаем различные варианты псевдообщения (например, соперничество, манипулятивное псевдосотрудничество или изоляция, описанные Е.Т.Соколовой как манипулятивные тактики при работе пар с Совместным тестом Роршаха – см. Соколова, Николаева, 1995), при котором каждый партнер имеет свои независимые интересы и цели и преследует их самостоятельно. Очень четко различие совместной и квазисовместной структуры проявляется при сопоставлении недирективных и директивных моделей психотерапевтического взаимодействия (см. Калитеевская, Леонтьев, 1989). Если отсутствует второй момент, то перед нами кооперативное взаимодействие, направленное на решение внешних по отношению к самим партнерам задач.

Такая трактовка позволяет нам перейти от анализа кооперативного инструментального взаимодействия к анализу процессов общения на личностном уровне, рассматривая их в тех же понятиях совместно распределенной деятельности и общего смыслового фонда или смыслового поля. Понятно, что различные формы коммуникативного взаимодействия различаются прежде всего по своей глубине – глубине содержания взаимодействия и глубине личностных структур участников, вовлекаемых в это взаимодействие.

В качестве рабочей схемы для классификации уровней глубины общения воспользуемся схемой, предложенной Дж. Бьюдженталем (Bugental, 1987, р. 28–29) в контексте анализа психотерапевтического взаимодействия; эта схема применима, на наш взгляд, и к другим видам общения.

Дж. Бьюдженаль выделяет 7 уровней присутствия партнеров в коммуникации, различающиеся по глубине присутствия. Первый уровень – уровень формальных атрибутов, определяющих участника взаимодействия: «Здравствуйте. Я представитель канадской фирмы и хочу Вам предложить…». «Здравствуйте. Мы с факультета психологии МГУ, проводим опрос на тему…». «Я студентка второго курса, хочу писать у Вас курсовую…» (здесь и далее, за исключением оговоренных случаев, примеры подобраны нами). На этом уровне в общение вовлекается лишь ролевая оболочка участников. Второй уровень – поддержание контакта. К этому уровню относятся ритуализированные формулы общения знакомых людей, а также информационное обеспечение деловых бесед: «Добрый день, как поживаете? – Спасибо, ничего». «Я перезвоню Вам, как только выясню интересующую Вас информацию. Как с Вами связаться?» «Уважаемые коллеги, я очень рад возможности выступить перед такой компетентной и заинтересованной аудиторией». Третий уровень – стандартная беседа. Предметом беседы являются какие-то объективные обстоятельства; личностная вовлеченность участников не очень велика. Проиллюстрируем этот уровень фрагментом терапевтического диалога из книги Дж. Бьюдженталя: «Чем занимается Ваш муж? – Он менеджер в универмаге на Стивенс Стрит. – Ему нравится работа? – Думаю, да. Мне бы она не понравилась, но он, похоже, относится к ней хорошо. – Вам, значит, она бы не понравилась? – Нет, конечно. Пытаться угодить стольким разным людям и одновременно пасти стадо бестолковых клерков – это не для меня» ( Bugental , 1987, р. 36–37). Четвертый уровень – критические события. Общение на этом уровне затрагивает моменты, связанные с нарушением привычного порядка вещей и с изменениями, происходящими в мыслях, чувствах, словах или действиях одного или обоих (или нескольких) участников. «Господа, я собрал вас с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор. – Как ревизор?» Пятый уровень – интимность. Этот уровень включает высокую эмоциональную вовлеченность, эмоциональную и психологическую близость участников и их дистанцирование от других людей. Общение на этом уровне меньше включает обмен информацией и больше – обмен чувствами, меньше – вербальное взаимодействие и больше – невербальное, меньше – трансляцию значений и больше – смыслов. Мы обойдемся без примера, поскольку обмен словесными репликами – не лучшая иллюстрация этого уровня, а невербальное интимное общение трудно поддается описанию; мы верим, однако, что этот уровень будет понятен и без иллюстраций. Наконец, два наиболее глубинных уровня присутствия обозначаются Дж. Бьюдженталем как личное бессознательное и коллективное бессознательное; они проявляются во всех видах и формах общения, но специфических соотносящихся с ними уровней общения нет; Дж. Бьюдженталь почти не раскрывает эти уровни, поскольку их анализ не имеет, с его точки зрения, практической ценности. Пять описанных им уровней различаются по степени вовлеченности трех основных компонентов общения: внимания к имиджу, внимания к содержанию и выражения внутренних переживаний. Внимание к имиджу падает от первого уровня к пятому, а выражение переживаний возрастает; что касается внимания к содержанию, оно возрастает от первого уровня к третьему, достигая на нем максимума, а затем опять падает (там же, с. 36).

Наиболее содержательный анализ смысловой динамики в процессах межличностного общения дан в работе Е.Л.Доценко (1998), посвященной тому, как люди в ходе общения порождают, поддерживают и преобразуют индивидуальные и совместные смыслы. Он подробно анализирует природу, психологические условия и закономерности межличностного контакта как процесса, который запускает процесс взаимодействия между субъективными мирами участников контакта, разделенными границей, и способствует созданию совместных смысловых структур. «Разные виды контакта в принципе предполагают различную его глубину, но истинное свое проявление они приобретают лишь в состоянии субъективного “оживления” – актуализации. В каждом конкретном случае человек настраивается на соответствующие ситуации… вид и глубину контакта. Эта релевантность ситуации, помноженная на структурные особенности и потребности каждого партнера по общению, и определяют, какой будет реальная глубина межличностного контакта. Каждый из них вовлекает в общение те стороны своей души, которые на данный момент требуют вступления в контакт (ради своего подтверждения) или ожидаются (запрашиваются) партнером по общению. При этом, чем сильнее вовлекаемые структуры связаны с мифосмысловыми основаниями партнеров, тем субъективно глубже контакт» (Доценко, 1998, с. 101). Можно сформулировать и более общую гипотезу, к которой мы пришли совместно с Е.Л.Доценко в процессе обсуждения его работы: глубина общения коррелирует с глубиной и рангом тех смысловых структур участников, которые вовлекаются в совместный смысловой фонд.