Хардкор - Миша Бастер

Парадокс заключается в том, что сейчас многие люди, живя в нынешних реалиях, начинают вспоминать, как им вкусно елось икры при Брежневе. Сместились акценты, и люди забыли, что принудительное отрабатывание после учебы – это уже тюрьма. Когда ты едешь на работу, боясь опоздать, а после работы выстаиваешь в очередях, чтобы тебе через окошко в универсаме выкинули кусок пищи. Стояние в очередях и норма корма стали, видимо, подзабываться. Хотя до сих пор экс-советские жители о благополучии судят по холодильнику и его содержимому. Хорошо живем: едим чего хотим… Если люди не понимают, что это унизительно, то они не достойны иной участи.

Новые времена дали свободу, но понимание этих свобод у граждан разнилось. Кому-то времена дали свободу предпринимательства, а кому-то-свободу беспредела. Одни стали продавать, другие покупать, третьи кидать и контролировать. Неформалы же были одновременно вне этих рамок, но и на передовой линии событий. Тогда в 87-м году во времена жутчайшего дефицита люди покупали станки для выдавливания пробок и делали какие-то безумные клипсы жутчайших цветов, которые народ сметал. Не было ни-че-го. Что бы ты ни произвел, даже африканские маски, все было нужно. За пять лет можно было обеспечить семью до пенсии.

Я же тогда вырвался из однокомнатной квартиры, и денег было достаточно не только на открытие «Окуляр рекордз», но и на продюсирование молодежных групп. Тогда ко мне обратился Антонио Гарсия, экс-«Шах», когда Мишок пошел по дискотекам. Сейчас он пишет музыку для фильмов, а тогда весь так называемый шоу-бизнес трясла какая-то лихорадка. Музыканты не переходили, а перебегали из одного коллектива в другой или бросались в новые для себя области. Поэтому большинство наших отечественных музыкантов ненавидят этот период 89-93-х годов или откровенно рассказывают байки. Это коснулось не только рок-культуры, многие режиссеры стали сосать лапу. Тогда же начался этот нелепый период нелепейших фильмов, а более близкие к советским кланам люди стали создавать свои студии. Была такая группа «Д. М., которую я подобрал дома у Димы Саббата, но ее переманил Юра Орлов – и в итоге группа распалась; Сорин, который с ними писался, выпал из окна. Многие наши псевдо звезды стали превращаться в дешевых лабухов, запутались и впали в депрессию.

Но я как-то не заострял на этих моментах внимания. Была общая иллюзия, что это только начало, и ситуация будет развиваться в положительном ключе по нарастающей. Позже все пришло к тому, что мы имеем сейчас; еще в середине девяностых прозорливый Плюшкин сказал, что все новопоявляющиеся улыбающиеся люди с питерскими и иными комплексами вскорости будут всех гнуть и давить. Особенно если эти люди – невысокого роста. Массы всегда обольщаются руководством, невзирая на их демонические поступки и прозрачные мотивации.

Я занимался чем хотел и столбил территорию для того, чтобы уйти опять на дно. Многие товарищи отнеслись к этому моменту закрепления ситуации наплевательски и продолжали пребывать в эйфории. Тем более пиковой ситуацией был концерт 89-го года, когда в Москву приехал весь цвет хеви-металла и в столице собрались сотни тысяч поклонников со всей России. Смешно: концерт оформлял художник, более известный в художественной среде как Игорь Контрабас, но в нашей среде его звали не иначе, как Жопа из-за его габаритов… Эмоции зашкаливали. Все незнакомые металлисты были объединены общим драйвом; даже после, когда был концерт в Тушино, такого состояния свободы и чувства победы над жлобами уже не было. Для любого металлиста любого возраста круче этого события в жизни не было. Это был пик мировой популярности хеви-металла.

Сам концерт проходил в диком угаре. Потому что никакое количество алкоголя не могло погасить волну адреналина. Конечно же, все были упитыми. Но когда это делается в позитивном ключе, никаких побоищ ожидать не стоило. Единственно- непродуманная организационная ситуация была с туалетами, когда выходящий с концерта рисковал не быть впущенным обратно, и все справляли нужду как получалось. Даже Пузо офигел, когда выйдя из толпы перед сценой обнаружил, что кто-то ему на штанину отлил. Потом же, когда милиционеры пытались удалить Саббата с концерта, это оказалось невозможным по техническим причинам. Дима просто лег на покрытие и шесть (!) ментов его так и не смогли поднять… Такого единения не было даже на баррикадах 91-го года, когда возле Белого дома были концерты и было сказано: все, коммунистическому строю – конец! Свобода! Это были тоже незабываемые события, но эти иллюзии, что подтвердилось через несколько лет, были гораздо слабее.

К тому времени граждане нашей страны были подсажены на глюк, что они якобы чего-то могут потерять после каких-либо кризисов. Они, как были управляемы ранее, так и потом вернулись в свои стойла к началу 21-го века. Строй сменился, а ситуация- нет. Как только иссякли практически халявные потоки денежных масс, все стали опасаться какой-то мифической нищеты, которая была поголовной и никого не пугала еще несколько лет назад. И вот когда Ельцин вышел на трибуну и сказал: «делайте, что хотите!», многие тормознули. Просто думали, где тут подвох. Так и сидели, ждали, пока время не ушло. Я прекрасно помню это время, когда все ханыги страны, у которых дома ничего, кроме часов с кукушками нет, выстроились вдоль дорогу метро, делать бизнес на этих кукушках. Началась дикая вакханалия, когда в бывших палатках «Союзпечать» торговали сникерсами и польскими «Амаретто», вперемешку с книгами и прочим барахлом из дома. При этом многие бывшие советские люди до сих пор себя убеждают, что чувство зависти им не знакомо, что они не завидуют апокалиптическому богатству отечественных олигархов, а на самом деле это чувство им знакомо более чем. И особенно оно проявляется, когда кто-нибудь из соседей достигает каких-то материальных высот. В творческих кругах придумали мягкие эпитеты типа «творческая конкуренция», есть еще более завуалированные формы обозначения простому термину- «душит жаба». И все это доказывает одно. Человечество мучили, мучают, и видимо будут мучить одни и те же проблемы. Никто не сможет уберечь себя от глупости, жадности и зависти. Важно, сколько человек прикладывает усилий, чтобы не поддаться им и сохранить независимость для себя и своей семьи.

В Тушино 1991-го года к общему веселью какими-то образом примешивалась нечеловеческая злоба. Концерт был открытым, и на поле набилось куча людей, которым, в общем-то, музыка была уже побоку. И привело их туда все то же чувство ущербности и стадности. Поэтому на концерте летали бутылки, вскрывающие черепа; милиционеры, которым только-только выдали дубинки, остервенело мочили подростков без разбора пола. Зачем-то были нагнаны солдаты, но основная проблема-то была в бесплатности входа. Смешались эйфория и глухая классовая ненависть, что дало свои негативные результаты и общий спад.

По сути, это отражало действительность и в неформальном мире. За все нужно было расплачиваться. А после 91-го года вход в неформальную культуру стал бесплатным, и подтянулись обыкновенные люди, отягощенные социальными комплексами. Конечно же, не без исключений, но в массе это были абсолютно деклассированные элементы, усилий которых хватило лишь на подражание «подражателям». Металлисты этих девяностых были настолько непрезентабельны, что многие тусовщики, увидев таковых, стали снимать с себя кожи, чтобы не стать на них похожими. Причем кожу стало носить не неприятно, а именно стыдно и позорно.

Когда в восьмидесятые я стоял в куртке с тремя значками, то понимал, что я такой один; и когда видел других людей в коже, это было взаимоотвисание челюстей. Это как лампочка Эдисона-Яблочкина. Идея, которая приходила в головы одновременно, но не каждый мог себе это позволить. Все зарождалось стихийно; и всегда были люди, предшествующие даже этим событиям.

Возвращаясь к корням хеви-металла, я очень люблю задавать вопрос – когда впервые люди увидели сложенные пальцы в металлистическом приветствии? Никакие не иностранцы, а наш советский режиссер Роу впервые в истории человечества отобразил сей феномен в фильме «Марья Искусница». Там был помимо бесподобного Милляра и пиратов главный отрицательный персонаж под позывными Водокрут Тринадцатый. Настоящий металлюга с зизитоповской бородой и длиннющим хаером в клепанном сюртучке. Так вот, именно он, подходя к волшебному зеркалу, складывал ручками «козы» и говорил: «Кривда бабушка, прямое окриви, кривое опрями…» Вот это и был самый настоящий русский народный хеви-металл. Это был 53-й год. Не какой-нибудь «Аце/Деце». Они уже предвидели всю эту пиратскую тему и культивировали персонажей в этом стиле. Тот же Бармалей. Поэтому у нас были такие же простые подходы как в русских сказках. Это потом все усложнилось; появились новые стили, фьюжн.

Да, еще отличительной особенностью того поколения неформалов была полная неуправляемость, основанная на полном недоверии власти. Многим это пошло на пользу, и они стали по-настоящему независимыми, а многие из-за этого сгорели. «Сгоревшим» понравился этот якобы выбор: куда хочешь записывайся. Хочешь, в новые русские; хочешь- в бандиты. И как бы друзья ни старались кого-либо остановить на этом опасном пути, все было бесполезно. Неформалы же мечтали быть одновременно в тусе и при бандитах, а другие- в тусе и при коммерсантах. Такое же раздвоение, что и в обществе в целом. Вседозволенность и подобострастное окружение делали свое дело, и люди сгорали. Женя Круглый горел, Ганс, Пузо, Лебедь, Гриша. Всех этих людей уже с нами нет. Был еще Андрей Мелкий, который все время за Саббатом ходил. Я даже не знаю, что с ним стало.