Пустые поезда 2022 года - Дмитрий Алексеевич Данилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подольск погружен во тьму и сон, а станция светится, работает киоск с шаурмой, самсой и сопутствующими шаурме и самсе товарами, бродят люди в количестве нескольких человек. Кому-то нужно ехать из Подольска в Москву или, может быть, даже в Красногорск, Опалиху, Аникеевку или Нахабино, кто знает.
Электропоезд «Иволга» стоит на втором пути. Отправление в 04:21 — это первый поезд, самый ранний. На станции Подольск теперь светло и удобно, работают лифты и эскалаторы, отовсюду струится мягкий свет. А раньше это было мрачноватое место. Наблюдаются позитивные перемены.
Электропоезд «Иволга» ещё более удобен и светел, чем станция Подольск. Мягкие синие кресла, места для велосипедов, световые табло, объявления приятным женским голосом. Раньше, ещё не так давно, здесь ходили грязноватые темноватые электрички с плохо закрывающимися дверями, холодные зимой и жаркие летом, с неудобными скамейками, а объявление «станция Подольск» в исполнении усталого машиниста и системы громкоговорения звучало как «таээ Поо». А сейчас вот так — тепло, прохлада, свет и уют. Реальность меняется к лучшему.
Электропоезд «Иволга» постоял, постоял да и поехал, отправился со станции Подольск в 04:21, по расписанию. В вагоне было человека примерно три. Или примерно четыре.
Высокий мост через Пахру. Станция Силикатная. Вошёл, кажется, один человек. Станция Остафьево, новая, её раньше не было. Ещё кто-то вошёл. Станция Щербинка, вошло человека два или три. Поезд отъехал от станции Щербинка, и хотелось увидеть среди скопления домов один унылый бело-серый четырёх- (или пяти-?) этажный домик, старенький и страдающий, очень давно его приметил, лет двадцать с лишним назад, он прямо такой какой-то трагический и жалкий, сердце сжимается, но темно, и унылый страдальческий домик не видно. Вообще мало что видно, только темнота и отражение вагонного пустынного белого света.
После Щербинки уснул. Выше было сказано, что МЦД-2 роднее, чем МЦД-1. Это действительно так. Маршрут от Подольска до Тушино знаком до мелких деталей, до малозаметных чёрточек, пройден (или проехан, можно так сказать?) множество раз, начиная с детства. Этот маршрут — одна из самых любимых реалий в окружающей повседневной реальности. Да, как-то так.
От Текстильщиков до Подольска и обратно много раз ездил сначала к просто болеющему, а потом умирающему другу Толику. Он под конец жизни болел так, что единственное, что можно было для него сделать, — это просто приезжать к нему и проводить с ним некоторое, небольшое время. Я ехал из своего замкадного Кожухова на автобусе до Выхина, потом на метро до Текстильщиков, потом на электричке до Подольска, на троллейбусе 1 или 2 доезжал до микрорайона Беляево (да, называется так же, как московский район), звонил Толику. Толик выходил к остановке, мы сидели почти молча (ему было трудно говорить) минут двадцать, он быстро уставал и уходил домой, а я ехал обратно на троллейбусе до станции Подольск, на электричке до Текстильщиков и домой.
Да и раньше, когда Толик ещё не болел, тоже ездил иногда к нему.
В общем, знакомый путь, знакомый до какой-то дрожи. Грустный, но какой-то очень ценный для меня путь, да, вот как-то так.
Что-то есть особенное в том, чтобы ехать в пятом часу утра в пустом сияющем электропоезде «Иволга» через московские пригороды.
В общем, после Щербинки уснул. Да и ладно. Тут ведь важно не смотреть в окно, тем более что в него практически ничего не видно из-за внешней тьмы и внутреннего света. Тут важно просто ехать через это родное пространство, ощущать езду, а спать при этом или бодрствовать — не так уж важно.
Разлепил глаза уже после Текстильщиков, на платформе Калитники. Сейчас эта платформа располагается под огромной развязкой на пересечении Нижегородской улицы и Третьего транспортного кольца. А раньше это было очень захолустное место и платформа называлась 4 км. Впервые увидел её из окна поезда, когда ехали с мамой отдыхать на море, в Новый Афон. Поезда кавказских направлений отправлялись тогда не с Казанского вокзала, как сейчас, а с Курского, через Украину: Тула — Орёл — Курск — Белгород — Харьков — Ростов — Армавир (да, приходилось делать такой крюк, линии через Краснодар и Горячий Ключ ещё не было) — Туапсе и дальше по берегу моря. Сидел на боковой полке, вернее, на части полки за столиком. Неудобное для взрослого человека место, а для невзрослого очень удобное. Был совершенно захвачен только начавшейся очень долгой поездкой (вечер — ночь — день — ночь — утро, это казалось чем-то типа вечности). Смотрел в окно и по сторонам, впитывал впечатления, в детстве это неплохо получается. Запомнилась эта самая платформа 4 км, осталась в памяти табличка «4 км» в фирменном советском железнодорожном стиле — белые фанерные буквы рубленых очертаний на чёрной деревянной основе. Запомнилась даже глуповато-смешная детская мысль-эмоция: как несчастны люди, которым надо ехать всего-навсего на расстояние 4 километра, до этой жалкой платформы 4 км. А я счастливый, я только начал свой огромный путь, и ехать мне ещё практически целую вечность. Потом каждый раз, проезжая мимо, вспоминал эту мысль-эмоцию из детства. А потом платформу переименовали в Калитники, построили развязку, и детская мысль-эмоция окончательно отвалилась куда-то в прошлое, в небытие.
Снова уснул, разлепил глаза на путепроводе через постепенно просыпающуюся в темноте площадь трёх вокзалов (хотя она, конечно, никогда не спит). Дальше — бывшая платформа Каланчёвская, которую теперь переименовали в Площадь трёх вокзалов. Это уже другой очень хорошо знакомый отрезок пути — от Курского вокзала до Тушина. По этому маршруту ездил ещё чаще, чем от Подольска до Текстильщиков. В детстве и юности жил у Курского вокзала, а в Тушине жила бабушка, в школьные годы очень часто ездил к ней на выходные и каникулы (это было что-то вроде дачи). Знал (да и знаю) все подробности этого пути — мостики улиц Казакова, Старой и Новой Басманной над железной дорогой сразу после отъезда от Курского вокзала, уже упомянутый путепровод через Комсомольскую
