Милый, единственный, инопланетный (СИ) - Монакова Юлия

Я отрицательно мотал головой.

— А в чём тогда проблема?

И только спустя несколько дней такого поведения она наконец догадалась:

— Ты что, не хочешь идти в сад?!

Я кивнул, обрадовавшись, что она наконец-то меня поняла и теперь мои муки точно прекратятся. Однако мама уселась рядом со мной и принялась долго объяснять, что не может оставить меня дома, что ей нужно каждое утро вовремя являться на работу, за которую она получает деньги, что у неё просто нет другого выхода…

— Давай договоримся так, — сказала она вдруг. — То, что ты ходишь в садик — это не наказание и не повинность, это такая игра. Я даю тебе задание: выдержать в детском саду весь день, до вечера. Если ты справишься — каждый раз, приходя за тобой, я буду приносить тебе “Сникерс”.

Я задумался. Эти шоколадные батончики были моими любимыми, но ради них пришлось бы продолжать посещать то невыносимое место и страдать из-за противных людей, которые меня там окружали…

— И бассейн каждую субботу и воскресенье. Обещаю! — добавила мама. Я очень любил плавать, поэтому это решило дело.

— Ну так как? Согласен? — уточнила мама.

— Да.

На самом деле, легче от этого не стало. Я просто добросовестно выполнял мамино “задание” ради желанного приза и терпел, но мои ежедневные страдания нисколько от этого не уменьшились.

Мне были совершенно непонятны и неприятны шумные игры остальных детей в группе. Они толкались, дрались друг с другом, кричали, приставали ко мне… кто-то из них первым догадался, что я боюсь щекотки, и в итоге они с хохотом наваливались на меня целой толпой и доводили буквально до припадка, скандируя хором: "Ура-а-а! Щекоти идиота!"

Щекотку я ненавижу до сих пор. Она вызывает у меня не просто дискомфорт, а самую настоящую боль. Как, в общем-то, и все остальные лёгкие прикосновения и поглаживания, я их физически не выношу.

После дня в саду на восстановление мне требовалось несколько часов. Мы приходили с мамой домой, и я мог просто упасть и лежать на полу час или полтора, набираясь сил, а потом вставал и требовал с мамы обещанную шоколадку. Иногда я замолкал и просто не разговаривал ни с кем день или даже два — это тоже было одним из способов восполнения утраченной энергии.

В старшей группе мне наконец стало легче. Не потому, что я привык или приспособился. Просто в детском саду и в моей жизни появился Рус…

17

НАШИ ДНИ

Марина, сентябрь 2019

Эфир проходит отлично, именно так, как я люблю: гладенько, на позитиве, с шутками-прибаутками и чувством глубокого удовлетворения, практически кайфа от интеллекта и чувства юмора собеседницы. Савёлова сыплет остротами, байками из писательской биографии, комично и очень узнаваемо, в лицах, изображает ситуации из жизни… Вскоре живот у меня начинает болеть от смеха, а губы — от широченной искренней улыбки.

Хорошее настроение — то, что надо для нашей передачи. Принимая меня на работу, Блинчик сразу же заявил, что наиглавнейшая цель программы “Утренний кофе с Маришей” — доносить нотки радости и веселья до тех слушателей, которые собираются или уже едут на работу или учёбу.

Остаётся интерактивная часть эфира — то есть звонки радиослушателей. Тут тоже всё идёт хорошо, Ольга прекрасно общается с аудиторий, “держит” её на крючке и буквально влюбляет в себя. И всё-таки ложка дёгтя просачивается в прямой эфир в тот момент, когда наш оператор Лилечка нечаянно пропускает звонок от деловитой и нахальной, изначально воинственно настроенной тётки.

— Ольга, — вопрошает эта тётка требовательно, — скажите, а где можно бесплатно скачать ваши книги?

В первое мгновение мы с Савёловой просто цепенеем от такой наивной бесцеремонности. Или это не наивность, а наглость?

— Кхм, — прокашливается писательница, — ну, если честно, я надеюсь, что нигде.

— Шутить изволите? — ядовито осведомляется тётка.

— Да бог с вами, я вполне серьёзно.

— И зря! Если бы я прочла вашу книгу бесплатно, я бы оставила на неё отзыв в интернете. Поверьте, в наше время это дороже денег.

— Дороже денег? — переспрашивает Ольга. — Простите, а вы на работу тоже бесплатно ходите? Просто за доброе слово?

— Ну вы сравнили! — фыркает тётка. — Мою работу и ваши… графоманские штучки-дрючки.

— Действительно, — Ольга улыбается, — что это за занятие такое в самом деле — книжки писать… ни труда, ни сил, ни способностей не надо. Да ещё какая наглость — деньги за эту никому не нужную писанину требовать!

— Смейтесь, смейтесь, — отзывается тётка. — Только вы из-за своей жадности сейчас профукали шанс получить от меня отзыв. Вот и сидите теперь с горой непроданных книг!

И собеседница первой бросает трубку. Мы с Ольгой ошеломлённо переглядываемся, а потом… начинаем громко хохотать.

— Правильно, — говорит Савёлова, отсмеявшись, — не подаришь книжку бесплатно? Н-на тебе, пейсатель, оплеуху, чтобы знал своё место!

К счастью, последней дозвонившейся оказывается девушка — страстная почитательница творчества Савёловой; она рассыпается в цветистых комплиментах творчеству писательницы и едва ли не признаётся ей в любви, так что уходим мы из эфира красиво и чисто.

Тепло прощаемся с Ольгой, благодарим друг друга за приятно проведённое вместе время, а напоследок она дарит мне свою новую книжку с автографом.

Обычно после эфира я еду на лекции, как раз успевая к первой паре, но сегодня мне невыносимо хочется прогулять. Настроение приподнятое, мысли то и дело возвращаются к предстоящему свиданию с Кариком: я предвкушаю потрясающий вечер, счастливо жмурюсь и едва ли не мурлычу в голос, как разомлевшая на солнышке кошка.

Слава богу, теперь я уже “большая девочка” и мне не нужно придумывать глупые отговорки, почему я не ночую дома. Меня спокойно отпускают, прекрасно понимая, что я не с Лёлькой, а с молодым человеком. Проблема лишь в том, что домашние до сих пор не в курсе, с кем конкретно я провожу своё время…

Бабушка первая просекла, что я влюбилась. Видимо, мой блаженный вид, мечтательные глаза и сияющая довольная улыбка сказали всё за меня. Разумеется, она начала подкатывать ко мне с задушевными разговорами, многозначитально подмигивая и как бы намекая: уж любимой-то бабулечке Дусечке можно открыться.

Наконец, не выдержав мук неизвестности, она спросила напрямую:

— Когда же ты познакомишь нас со своим мальчиком, Маринушка? Приводи его как-нибудь к ужину, я приготовлю вкусненькое…

Вообразив шок родственников при виде двадцатидевятилетнего “мальчика”, ещё и женатого к тому же, я лишь внутренне содрогнулась и пролепетала какую-то глупую отговорку.

На самом деле, конечно, семейное положение Карика не могло меня не беспокоить. Время от времени я впадала в отчаяние, понимая всю бесперспективность наших отношений, но потом снова испытывала чувство эйфории и безумной влюблённости, понимая, что просто не могу с ним расстаться. В общем, кидало меня нешуточно…

Никогда и ни к кому я не ревновала Карика так сильно, как к его жене. А он, надо было иметь смелость признаться себе в этом, был тем ещё дамским угодником, вокруг него постоянно крутились девушки. Ему льстило их внимание, возбуждал их откровенный, неприкрытый интерес. И да, он ведь даже сходил на свидание с Женей — той самой неудавшейся самоубийцей — ровно через год! И я вовсе не могу дать руку на отсечение, что они тогда не переспали, хотя сам Карик, конечно же, уверял меня, что это была исключительно “товарищеская встреча”.

И всё-таки, повторюсь, ни к кому из его мнимых и настоящих девушек я никогда не ревновала так же, как к его законной супруге.

Разумеется, я давно нагуглила её странички в соцсетях и периодически устраивала себе сеансы мазохизма, бесконечно листая её фотки.

Она была красива. Очень. В ней чувствовалась порода и какая-то неуловимая манящая грация. Я же с упорством идиотки сканировала каждое их совместное фото с Кариком и прибегала затем к Лёльке со своими ничтожными находками: