Семейный архив - Юрий Герт

Однако В.Успенского до глубины души возмущает, что «будущее нашего Российского государства по иронии судьбы пытались решать... еврей и грузин». Впрочем, Сталин «гордился славным наследием россиян и с конца тридцатых годов говорил с любой трибуны не иначе, как «мы, русские», подчеркивая тем самым непосредственную связь с прошлым... И это делает ему честь!..»

В том же номере было напечатано мое «Письмо в редакцию», в котором я заявлял о своем выходе из редколлегии журнала, письмо М.Исаева, преподавателя алма-атинского иняза, письма Л .Шефера, профессора, зав. отделом туберкулезного института, и В.Волковой, врача-бактериолога. Все они выступали против концепции «Тайного советника». В «Огоньке» появилось письмо Т.Ильиной, И.Голяк, врачей, и с ними — еще пятерых «подписантов»: «Такой апологетики Сталина, сталинизма мы еще нигде не читали, — говорилось в письме о «Советнике». — Видимо, не случайно этот роман был привезен именно в Казахстан, где так сильна кунаевщина, а с нею и сталинщина....»

Потом в «Казахстанской правде» была напечатана ответная статья Толмачева, в Союзе писателей состоялось обсуждение романа, с критикой «Советника» выступали Галина Черноголовина, Руфь Тамарина, Виктор Мироглов, Николай Ровенский, философ Ротницкий, Сергей Злотников, молодой инженер-конструктор, попытавшийся ответить на кардинальный вопрос, им же самим и поставленный:

— Почему сильны эти консервативные настроения?.. Потому что часть нашего населения, которая гордится Сталиным, сделала очень неплохую карьеру, получает хорошую пенсию... А где, скажите, люди, которые нажимали на гашетки? Они среди нас. Они воспитали детей и внуков в своей вере... В конце концов то, о чем мы сейчас говорим, это отношение не к Сталину, а отношение к жизни... Многие хотели бы повернуть вспять гласность, демократию, заткнуть рты...

Выступил я, несколько раз меня пытались согнать с трибуны... В ответной речи ветеран с орденскими колодками на груди, кажется, преподаватель из университета, возразил — и мне, и тем, кого считал своими злейшими оппонентами:

— В последнее время модно стало говорить о Сталине, что это грязное пятно в нашей истории. Но Сталин был вождем народа, генеральным секретарем партии и нашего советского государства... Был вождем партии Хрущев, был вождем Брежнев! Вот и надо сопоставлять, чего мы достигли и при ком! (В зале шум, аплодисменты).

Вскоре «Тайный советник» был выпущен в Москве «роман-газетой» огромным тиражом. В Алма-Ате мы попытались создать литобъединение со своим периодическим органом, но те же люди, которые, публикуя «Тайного советника», трубили о «плюрализме», «свободе слова», «демократии», разрушили наши замыслы, объединение «Публицист», в которое входило более двадцати литераторов и журналистов, распалось... 

25 лет назад в издательство «Жазуши» шли широким потоком письма читателей, разделявших позицию романа «Кто, если не ты?..» 25 лет назад... Что случилось теперь, в эпоху «перестройки», расцвета гласности и «плюрализма»?.. 

Разобраться в этом в какой-то мере помогает история...

Когда Достоевский стал издавать свой «Дневник писателя» с ярко выраженной антисемитской направленностью, он получил письмо от девушки-еврейки, в котором она возмущалась несправедливыми нападками на свой народ и говорила о его многострадальной судьбе. Достоевский ответил ей на страницах своего журнала. Да, судьба еврейского народа — многострадальна, но разве у русского народа, столетия томившегося под игом крепостного права, судьба более счастливая?..

И в самом деле, судьбы обоих народов трагичны, хотя каждая из этих судеб трагична на свой лад... Сходство в одном: не только хорошие, но и плохие, скверные качества духовного облика любого народа коренятся в его прошлом... Да, в столетия (тысячелетия!) диаспоры, преследований и гонений, еврейство сохранило способность к выживанию в самых невыносимых условиях, сохранило стремление к знанию, книге, сохранило язык, традиции, а главное — Книгу Книг, основу европейской этики, европейского гуманизма... Но вместе с тем возникло стремление к приспособительству, к лицемерию и подхалимству перед власть имущими, упрочилась тяга к Золотому тельцу, возбуждавшего яростную ненависть Моисея /Исход, 32,17-30/.

Что же до крепостного права, о котором говорил Достоевский, то оно исказило, «испортило» то, что в свое время выразилось в принципах, на которых основаны были Новгород и Псков... Лев Толстой полагал, что жестокая Салтычиха являлась исключением, крепостное право в его представлении было чем-то патриархальным, удовлетворяющим обе стороны... Боюсь отклонения от основной темы, но считаю необходимым для понимания того, что происходило во время «перестройки», сделать несколько выписок из лекций В.О.Ключевского по русской истории.

«Юридическим содержанием крепостного права была власть землевладельца над личностью и трудом крепостной души в указанных законом границах. Но какие были эти границы власти? Что такое было крепостное право около половины ХVIII столетия?.. В царствование Елизаветы помещичье право наказывать крепостных было расширено законом: указом 1760 г. землевладельцам было предоставлено ссылать своих крестьян «за предерзостные поступки» в Сибирь на поселение. Жена по закону следовала за ссыльным, но малолетних детей помещик мог удержать при себе... Точно так же закон не стеснял продажи крестьян целыми семьями и в розницу, с землей и без земли.

В ХVIII в. правительство принимало челобитья на землевладельцев за жестокое обращение, производило сыски по этим жалобам и наказывало виновных. Однако в начале царствования Екатерины Сенат предложил Екатерине меры для полного прекращения крестьянских жалоб на помещиков. Екатерина утвердила этот доклад и 22 августа 1767 г. В то самое время, когда депутаты Комиссий слушали статьи «Наказа» о свободе и равенстве, издан был указ, который гласил, что если кто «недозволенные на помещиков своих челобитные наипаче ее величеству в собственные руки подавать отважится, то челобитчики и составители челобитных будут наказаны кнутом и сосланы в Нерчинск на вечные каторжные работы....» Этот указ велено было читать в воскресные и праздничные дни по всем сельским церквам в продолжение месяца.

Целое столетие, до манифеста 19 февраля, общественное, умственное и нравственное развитие происходило под гнетом крепостного права и пройдет, быть может, еще целое столетие, пока наша жизнь и мысль освободится от следов этого гнета.

По собранным в начале царствования Екатерины II справкам оказалось, что во многих губерниях крестьяне отдавали помещикам половину рабочего времени. Впрочем, в хорошую погоду заставляли крестьян работать на помещика всю неделю, так что крестьяне получали возможность работать на себя только по окончании барской страды. Во многих местах помещики требовали с крестьян четырех и даже пяти дней работы.