Ковен озера Шамплейн - Анастасия Гор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне жаль, Исаак! Пожалуйста, успокойся…
Взяв его за плечи, я попыталась поднять отца, но тот забился в конвульсиях, съеживаясь в тихой агонии.
– Одри, что-то не так.
Я оглянулась на Зои, стоящую у дивана, но она неотрывно смотрела вниз, туда, где вытягивались руки Исаака, упираясь в пол. Его наручные часы с треснувшим стеклом вдруг заскрежетали. Большая стрелка закрутилась в обратную сторону, а маленькая быстро просчитала несколько минут и застыла на двенадцати. Циферблат перевернулся и открылся, как шкатулка с секретом: я увидела вращающиеся винтики и шестеренки. Они прыгали, крутились, меняясь местами, складываясь в нужном порядке, чтобы запустить механизм.
– Одри, – голос Зои стал громче, – отойди от него!
Спустя минуту часы наконец-то застыли. Шестеренки соединились, и откуда-то из их недр, растекаясь по всей комнате, донеслась звонкая мелодия флейты…
Приказ.
Мелодия длилась не дольше десяти секунд, но с каждой нотой все больше костей в теле Исаака ломалось, превращая его в безобразное нечто. Тьма, выпущенная из часов, как густая дымка, расползалась по его рукам и ногам, пока не покрыла их и не затянула в себя его крик, преисполненный боли.
– Останови это! – умолял Исаак. – Останови, прошу! Я не хочу снова!
Тьма сомкнулась под его горлом, а затем медленно взобралась по лицу. Его рука, ударившая по полу рядом с моими ботинками, вдруг удлинилась, а затем в пол вонзилось пять сверкающих лезвий, едва не пробив мою ступню.
Я отскочила, и существо поднялось, вытянувшись во весь рост и почти задевая потолок белой маской со змеиной кожей вместо глаз. Знакомая прорезь улыбки и черный мех. Костлявые пальцы-лезвия перебрали воздух перед самым моим лицом.
– Одри!
Существо выгнулось и, заревев, рвануло вперед. Зои загородила меня и махнула рукой. Словно от столкновения с невидимой стеной, существо отбросило назад. Смерив взглядом сначала меня, а затем Зои, вставшую у него на пути, оно издало недовольный булькающий звук и прыгнуло вверх. Перескочив в один прыжок всю комнату, существо выбило собой окно и вылетело на улицу, сбегая в очередной раз и унося вместе с собой все мои надежды.
Восстановив дыхание, Зои подошла к дыре, которая осталась в стене вместо оконной рамы, и посмотрела вслед моему отцу, обернувшемуся ритуальным убийцей.
– Думаю, это не синдром Паркинсона, – задумчиво изрекла она.
И в этом я была с ней абсолютно согласна.
XVI
Театр теней
Чертово колесо мигало красным, отбрасывая тени на очереди людей. Дети отщипывали сахарную вату, катаясь на французской карусели. Где-то протрубил горн: счастливчик выиграл суперприз в тире. Морозный воздух пах соленым попкорном, жареным арахисом и лакричными конфетами, а небо над шатрами взрывалось фейерверком. Людей, сметающих с прилавков игрушки, было слишком много для позднего вечера: все радовались первой рождественской ярмарке в пригородном парке аттракционов. Я же любовалась всем этим через запотевшее окно закусочной, макая картошку фри в кетчуп, и думала лишь о том, как перестать им завидовать.
– Ваши молочные коктейли.
Я подняла лицо к официантке, держащей поднос с тремя высокими стаканами из рифленого стекла. Над каждым вздымалась гора взбитых сливок с засахаренной вишней и вафельным рожком.
– Клубничный для нее, – сказал Коул, указав на меня лапой плюшевого медведя в смокинге, которого выиграл для меня в метании колец. – Ты же девочка.
– Что за вкусовой расизм? Девочки тоже любят шоколадные коктейли.
– Хочешь поменяться?
Немного подумав и умолчав о том, что клубничный вкус – действительно мой любимый, я покачала головой.
– Нет уж.
Официантка закатила глаза и молча расставила коктейли на столе. Ванильный, предназначавшийся Зои, был обречен на одиночество: она полностью проигнорировала его, уткнувшись в игровой автомат в конце зала, сожравший уже половину ее наличных.
– Когда ты успел заказать коктейли? – поинтересовалась я, придирчиво вертя ледяной стакан в руках.
– Я много чего успел, пока ты пялилась в окно грустными глазами. Например, – Коул отодвинул мягкого медведя так, чтобы было видно фотографии Исаака Грейса, разложенные перед нами, – говоришь, твой отец носил эти часы на левой руке? Их нет ни на одном из снимков. Видимо, они появились у него недавно. Очевидно, кто-то подарил их, чтобы Исаак стал…
– Одержимым диббуком, – ответила я, слизывая с трубочки прилипшие сливки. – Злым духом. С их помощью ведьмы расправлялись с пуританскими семьями в Салеме. Диббука необходимо запереть в какой-либо вещи, чтобы обезвредить. Очевидно, механизм часов позволяет ненадолго выпускать его. Как ручной демон, только хуже.
– Угу. – Коул замычал, вслепую дотягиваясь ртом до трубочки и медленно всасывая в себя половину коктейля. Развернув к себе ту фотографию, где Исаак обнимался с группой студентов в Манчестере, он ткнул в нее пальцем. – Вся его одежда в пятнах от кофе. Это прощальный снимок. И впрямь похоже на начавшийся синдром Паркинсона… Но, очевидно, это не он, а магическое похмелье от вселений диббука.
Я пожала плечами, отрешенно пялясь в потолок. Последние несколько дней мои мысли возвращались к отцу каждую секунду, приближая меня к нервному срыву. Отлично понимая это, Коул продолжил, не требуя от меня участия:
– Итак, подведем итоги… Кто-то надел на твоего отца проклятые часы, как ошейник, чтобы он делал всю грязную работу. Как только в городе объявлялся новоодаренный, Исаака тут же натравливали на него, чтобы забрать магию новоодаренного себе и…
– Поместить куда-то, наверно, – все-таки посодействовала я, вздыхая.
– Хм, предположим. Тому, кто использует твоего отца, нужно больше магии. Этот же человек – или нечеловек – побудил Сэма узнать о ведьмах, чтобы подгадить тебе, но при этом, возможно, подбросил тебе гримуар. То есть… – Коул сощурился, судорожно распутывая то, над чем я уже несколько раз сломала мозг. – Кто-то хочет, чтобы ты обучалась магии и стала Верховной, но при этом всячески мстит тебе, специально выбрал именно твоего отца в качестве марионетки и убивает новоодаренных. Я ничего не упустил?
– И последний из известных мне ведьмаков, кто практикует ритуал Sibstitisyon, – это бывший любовник моей матери, – дополнила я, стуча пальцем по подбородку. – Теперь все.
Я перевела взгляд с коктейля на Коула и обратно: тот всем своим видом упрашивал меня сделать хотя бы глоточек и отвлечься. Сдавшись, я втянула в себя растаявшее клубничное мороженое и даже прикрыла глаза от наслаждения.
– Говорил же, что милкшейк – лучшее средство от всех печалей, – улыбнулся Коул и, смахнув все снимки в деревянную коробку, снова спрятался
