Неизвестный террорист - Ричард Флэнаган

Перевернув книгу, он подтолкнул ее к Куколке и подал ей ручку.

– Неплохо для раннего вечера, детка.

Пока Ферди ходил к кассовому аппарату и доставал из ящика под ним наличные, Куколка проверила запись, убедилась, что все правильно, и вытащила из сумочки от Gucci красивый бумажник из черной кожи Prada Saffiano. В бумажнике было шесть отделений для кредитных карточек, которые оказались пусты, и отделение для чековой книжки, хотя у Куколки не имелось ни счета в банке, ни кредита. Но этот красивый бумажник, как ей казалось, должен был производить впечатление. В отделении для наличных денег у нее уже лежали восемьсот долларов, и теперь она прибавила к ним ту сумму, которую вручил ей Ферди. Но прежде, разумеется, быстренько пересчитала банкноты с помощью большого пальца.

– Да, Ферди, – сказала она. – Теперь и это очень даже неплохо, хотя несколько лет назад всех нас подобная сумма слегка разочаровала бы.

Выйдя на улицу, Куколка почувствовала, как на нее обрушилась липкая жара ночного Сиднея. Несмотря на довольно поздний час, людей на улицах было куда больше, чем обычно. Куколка подошла к краю тротуара и вытянула руку, подзывая такси.

А Ричард Коуди, еще на какое-то время задержавшийся в Chairman’s Lounge, решил, что с него довольно, и направился к выходу. Он кивнул Билли Тонга, стоявшему на подступах к красной ковровой дорожке, и, подняв глаза, увидел, что темноволосая танцовщица с роскошной задницей стоит, теперь уже полностью одетая, на краю проезжей части и пытается поймать такси. Движение на дороге было, пожалуй, оживленней, чем в час пик; улица буквально задыхалась от трафика, а на тротуарах застыла толпа – туристы, семейные пары с детьми, диковато одетые геи и вообще всякой твари по паре. Ричард Коуди смотрел на все это и думал, как бы ему, когда он доберется домой, склонить жену к сексу, поскольку в данный момент сам он был настолько «на взводе», что чуть не лопался.

С соседних улиц доносились полицейские свистки, гремела музыка, причем самые различные мелодии одновременно, и только теперь до Ричарда Коуди дошло: так ведь сегодня Mardi Gras! И по одной из соседних улиц наверняка движется праздничная процессия. Ему стало обидно: в такой день сам бог велел заниматься сексом, так почему же он должен лишать себя этого удовольствия?

И он направился прямиком к танцовщице из клуба. Подойдя к ней со спины почти вплотную, он произнес:

– Ба, да это, кажется, вы, Тиффани!

– Привет, – бросила Куколка, старательно избегая его взгляда и всматриваясь в непрерывную череду машин. Она еще больше выдвинулась на проезжую часть и активней замахала вытянутой рукой, чтобы у этого типа никаких сомнений в ее намерениях уж точно не осталось.

Ричард Коуди улыбнулся самой своей очаровательной и лучезарной улыбкой и повернулся к Куколке так, чтобы она могла видеть его профиль с левой стороны. Однажды кто-то из операторов в шутку сказал, что слева его профиль смотрится гораздо лучше, чем справа.

– Тиффани, – заявил он, абсолютно уверенный, что именно так девушку и зовут. Впрочем, даже если и не так, то какое это имеет значение, разумно решил он. – Знаете, Тиффани, я отлично плачу за хорошо сделанный минет.

Куколка повернулась к нему, сразу заметив, что он стоит в какой-то странной позе и старается держаться к ней боком.

– Ты что это себе в голову вбил, дружок? – процедила она сквозь зубы и быстро прошла мимо него к остановившемуся такси, бросив на прощание через плечо: – Задница вонючая!

18

Но уже через минуту, когда такси нырнуло в шум и суету огромного, забитого потными людьми города, Куколка и думать забыла об этом скользком типе с телевидения. Повсюду сияли яркие огни и краски, звучала громкая музыка – празднование Mardi Gras было в самом разгаре. Царивший на улицах хаос только усугубляли представители сил безопасности, которым вроде бы надлежало поддерживать порядок: повсюду виднелись полицейские машины, копы ходили в защитной форме и даже с собаками, а кое-где территория была временно огорожена и поставлены переносные детекторные рамки для проверки сумок. Пешеходов было куда больше, чем машин, но они еле ползли; такси, в котором сидела Куколка, с трудом пробивалось сквозь плотные толпы людей и автомобилей и ехало гораздо медленней текущей по тротуарам человеческой реки. От Кросса до ее дома в Дарлингхёрсте было, собственно, рукой подать, но ей нравилось сидеть в замкнутом пространстве машины среди этого огромного кипящего Сиднея и ощущать собственное одиночество. Ведь чем больше город, тем сильней в нем чувство одиночества, а Куколка больше всего на свете любила быть одна.

В итоге такси, окончательно угодив в ловушку, намертво застряло в пробке, и Куколка решила пройти оставшийся квартал пешком. Она свернула в боковой проезд, где уже давно торчала брошенная синяя «Тойота», продолжавшая собирать штрафы за парковку, и теперь этих квитанций собралось уже так много, что машина почти вся была ими покрыта, точно сорванными с деревьев листьями в бурю. Миновав синюю «Тойоту», Куколка свернула к подъезду в ничем не примечательном грязноватом многоквартирном доме.

По меркам сити, где цены на квартиры порой взлетали до небес, квартирка Куколки на третьем этаже считалась дешевой – маленькие комнаты, обветшавшая кухня, убогая ванная, – но именно по этой причине Куколка редко позволяла своим знакомым сюда приходить. Когда-нибудь, мечтала она, у нее будет совсем другая квартира, настоящий дом, куда можно будет приглашать людей, где все будет дизайнерским – от сахарницы Alessi и кофейной машины La Pavoni до туалета от Филиппа Старка. А пока что она покупала себе те дизайнерские вещи, которые имели смысл в ее сегодняшней жизни, то есть те, которые видели на ней другие, – в основном одежду.

Куколка включила одновременно и радио, и телевизор – она ненавидела, когда в квартире царит тишина, и предпочитала любой шум полному отсутствию звуков, – разделась, приняла душ, который, впрочем, только брызгался, как старый пьяница слюной, и голая, не вытираясь, прошла в спальню.

Поставив одну ногу на кровать между двумя смешными игрушками фирмы Garfields, с которыми она спала, а вторую на неустойчивую стопку журналов «Обновление сегодня», сложенных на прикроватном столике, она подняла руки и с некоторым усилием дотянулась до невысокого потолка. Затем отклеила постер с певицей Бейонсе, за которым открылась дыра в потолке размером с ладонь, и не без труда вытащила оттуда раздувшуюся косметичку из шелкового батика.

Затем Куколка, удобно устроившись на кровати, развязала на сумочке шнурки и извлекла оттуда толстую трубку из скрученных банкнот – она не считая знала, сколько их там: четыреста девяносто две стодолларовые банкноты. К этой сумме она прибавила еще пять стодолларовых банкнот, достав их из кожаного бумажника от Prada, поскольку имела привычку всегда носить при себе тысячу долларов на всякий случай: вдруг увидит что-то такое, что ей захочется немедленно купить.

Наверное, если на нее как следует надавить, или напоить, или застать врасплох, она бы призналась, что страстно мечтает испытать ощущения, о которых никогда не пишут в журналах и каталогах, за которые никто и никогда не платит наличными. Однако, чтобы описать свои тайные желания, у нее не хватало ни слов, ни опыта; она даже вообразить себе все это толком не могла – окружающее представлялось ей столь же загадочным, как то облако, которое совершенно заворожило ее сегодня утром на пляже и которое она впоследствии не смогла бы не только описать, но и не сумела бы припомнить даже его очертания. Да и кто может вспомнить, как выглядело какое-то облако? А вот $49 700 ни за что не забудешь!

Куколка копила деньги, чтобы сделать первый взнос за квартиру, о которой мечтала давно и уже прекрасно представляла себе, как там все устроит. Она была уверена, что непременно сумеет отыскать какую-нибудь старую симпатичную квартирку, случайно не замеченную риелторами, которую, не жалея усилий, полностью преобразит – ведь примерно так, точно по волшебству, преображались за какие-то семь минут подобные жилища в телепрограммах «Сделай сам».

Ну а вместе с квартирой чудесным образом изменится и ее собственная жизнь. Она пойдет дальше избранным путем, а выступления в клубе сведет до минимума – только чтобы хватало на выплату процентов. В общем, почти все уже было подготовлено. Поскольку законных доходов Куколка не имела, квартиру придется купить на имя Уайлдер, а затем переписать на себя. Еще несколько дней, самое большее неделя или две, – и начнется новая жизнь, о которой Куколка так долго мечтала. Ее нынешняя квартира служила хаотическим свидетельством давней мечты о новой квартире и новом порядке. Повсюду валялись журналы с советами, как обновить старое жилье, каталоги мебели и домашнего оборудования, списки выставленных на продажу квартир с обведенными кружочком отдельными предложениями, картонки с пришпиленными к ним образцами тканей и вырезанными из журналов картинками.