Наследие аграрного закона Тиберия Гракха. Земельный вопрос и политическая борьба в Риме 20-х гг. II в. до н.э. - Роман Лапырёнок

Проблема финансовой политики Рима в период Ганнибаловой войны подробно освещена в работах Г. Мэттингли, М.Г. Крофорда, Дж. У. Рича, Э. Ло Кашио и Д. Ратбона[177]. По мнению М.Г. Крофорда, переход к секстантарному стандарту произошел в 212/211 г. до н. э.[178]. В соответствии с этой реформой был введен и новый минимальный порог для пятого имущественного класса равный 4000 ассов, о котором говорит Полибий. Подобное снижение ценза могло привести к тому, что многие римские пролетарии приобретали статус assidui. Но предложенная М.Г. Крофордом датировка монетной реформы отнюдь не бесспорна[179]. Если при проведении переписи учитывалось только число assidui, то данное нововведение должно было непременно отразиться на количестве римских граждан в итоговом отчете цензоров. Однако данные ценза 209/208 г. до н. э. демонстрируют не увеличение числа римских граждан, а его значительное уменьшение по сравнению с последней довоенной переписью. С другой стороны, в 203 г. до н. э. ситуация изменилась в противоположную сторону, и, таким образом, теоретически переход на секстантарную систему можно было бы датировать периодом с 208 по 204 гг. до н. э. Однако в наших источниках информация о подобного рода изменениях отсутствует.

Следует иметь в виду и то, что интересующая нас реформа могла быть проведена и позже, уже во времена самого Полибия. Дж. У. Рич считает, что введение 4000 ассов в качестве минимального ценза для пятого класса, а вместе с тем и снижение его по сравнению с 11 000 ассов, которые мы находим у Ливия, произошло во второй половине II в. до н. э.[180]. Не менее вероятен и другой сценарий: если пролетарии все же учитывались при проведении ценза, то переход на секстантарную систему мог и не отразиться на передаваемых нашими источниками данных о количестве римских граждан. В этом случае вполне возможна и датировка М.Г. Крофорда, но при этом использование монетной реформы для объяснения цензовой статистики не принесет никакого результата.

Сходная ситуация наблюдается и в отношении второго предполагаемого снижения минимального ценза для пятого имущественного класса. Любые попытки связать его с очередной реформой римской бронзовой монеты, которая состоялась во второй половине II в. до н. э., сталкиваются с проблемой отсутствия информации по этому поводу в наших письменных источниках. Материалы нумизматики позволяют датировать введение нового стандарта для асса 141/140 г. до н. э.[181]. Вес последнего был снижен до одной унции, причем один денарий образовывали теперь не 10, а 16 ассов[182]. Однако и здесь отсутствует всякий намек на влияние данного события на итоги последовавшего за ним ценза[183]. Результаты переписи населения 136/135 г. до н. э. свидетельствуют о снижении числа римских граждан по сравнению с данными 142/141 г. до н. э., хотя самой ожидаемой реакцией на изменение стандарта бронзовой монеты должно было бы стать его значительное увеличение. Помимо этого, совершенно необоснованными выглядят попытки при помощи этой реформы объяснить итоги ценза 125/124 г. до н. э. Если принимать датировку М.Г. Крофорда, то подобный подход может вызвать лишь недоумение[184].

2.2. Proletarii и cives sine suffragio в системе римского ценза

Проблема заключается в том, что мы не знаем, действительно ли в списки римских цензоров должны были вноситься только assidui или же все мужское гражданское население, включая пролетариев. Мы не знаем также, оставались ли принципы комплектования неизменными на протяжении всего республиканского времени. В настоящий момент, главным образом благодаря П. Бранту и его классическому труду “Italian manpower 225 В.С. —A.D. 14”, господствует точка зрения, согласно которой данные римских цензов отражают численность всего взрослого мужского гражданского населения, включая cives sine suffragio, libertini и proletarii[185]. Причем П. Брант использует этот подход при реконструкции демографического развития с 225 г. до н. э. до 14 г. н. э., что предполагает неизменность критериев подсчета на протяжении всего этого периода. Но если обратить внимание на результаты цензов II в. до н. э. и сравнить их с данными переписей населения при Августе, то мы получим значительную разницу: 300 000–400 000 граждан во второй половине II в. до н. э. и 4 063 000 в 28 г. до н. э. при Августе.

Даже с учетом включения в число граждан общин sine suffragio и большой части италиков после Союзнической войны разница между этими цифрами кажется огромной. Сам П. Брант объяснял это исходя из того предположения, что Август по соображениям пропаганды (чтобы обозначить и продемонстрировать успехи своего правления) внес в списки жен и детей римских граждан. Однако подтверждения этому в источниках мы не находим, и предложенная гипотеза не нашла широкой поддержки в среде специалистов[186]. Сомнительно, что Август мог решиться на столь радикальный шаг даже с учетом всей его привлекательности с точки зрения пропаганды.

На первый взгляд, само определение capite censi свидетельствует о том, что пролетарии должны были вноситься в списки граждан, составляемые римскими цензорами. Этот аргумент считается наиболее весомым из тех, на которые обычно ссылаются сторонники приведенной точки зрения[187]. При ближайшем рассмотрении в его незыблемости можно легко усомниться. Само по себе определение capite censi не производит впечатление официального. Кроме того, в источниках оно встречается не так часто, если не сказать редко. Впервые capite censi упоминаются в Bellum Iugurthinum Саллюстия при рассказе о решении Гая Мария привлечь к службе в легионах малоимущих римлян[188]. Следует отметить, что речь в данном случае идет об авторе второй половины I в. до н. э. Тит Ливий не использует указанное определение ни в рассказе о реформе Сервия Туллия, ни в последующих книгах. У Цицерона мы его также не находим[189].

Вся наша информация о capite censi относится уже к более позднему времени: несколько раз их упоминают Валерий Максим[190], Авл Геллий[191] и Флор[192]. Интересно, что А. Геллий, рассказывая о происхождении обоих понятий (proletarii и capite censi), в случае с понятием proletarius обращается к законам XII таблиц[193], тогда как при объяснении словосочетания capite censi ссылается на Bellum Iugurthinum Саллюстия[194]. В XII таблицах термин proletarius является юридической категорией, противоположной категории adsiduus[195]. Вне всякого сомнения, это понятие имеет более древнее происхождение и являлось в республиканское время официальным обозначением для малоимущих. Таким образом, обозначение capite censi появляются в источниках только со второй половины I в. до н. э., причем неизвестно, было ли это официальное определение для малоимущих или же речь здесь идет о неологизме, авторство которого принадлежит Саллюстию[196].

При этом нельзя исключать возможность того, что означенное определение могло появиться после так называемой реформы Гая Мария, когда пролетарии получили доступ к службе в легионах[197]. Если это действительно произошло после 107 г. до н. э. и лишь тогда цензоры стали заносить в список граждан пролетариев, то ко времени, когда Саллюстий работал над Bellum Iugurthinum, термин capite censi мог уже быть если не официальным, то по меньшей мере распространенным определением для вышеупомянутой группы населения. Но в любом случае вышеприведенный аргумент не выглядит неоспоримым.

Тит Ливий, комментируя итоги первого ценза, проведенного, по его словам, Сервием Туллием, приводит формулу, при помощи которой Фабий Пиктор вводит данные первой переписи населения Рима: adicit scriptorum antiquissimus Fabius Pictor, eorum, qui arma ferre possent, eum numerum fuisse [древнейший историк Фабий Пиктор добавляет, что таково было число способных носить оружие][198]. Иногда эта формула сопровождалось особым замечанием по поводу категорий, которые не подлежали цензу[199]. Как кажется, античные авторы часто опускали его за ненадобностью, так как полагали, что их читатели достаточно осведомлены относительно процедуры переписи населения. Итак, в итоговом отчете римских цензоров отсутствовали вдовы и сироты. То же самое относится и к женщинам и детям гражданского происхождения[200]. Неизвестно, оставались ли означенные критерии неизменными на протяжении всего республиканского времени. К сожалению, состояние Источниковой базы не позволяет говорить об этом с полной уверенностью.

В передаваемой Ливием формуле подразумеваются, конечно, только военнообязанные граждане, а пролетарии, как известно, при нормальных условиях к числу таковых не относились[201]. Только во время II Пунической войны, после катастрофических потерь первых лет, пролетарии были допущены к службе на флоте, но данная ситуация относится несомненно к числу исключений. Они иногда привлекались к гарнизонной службе, что практиковалось по меньшей мере со времени Пирровой войны (Oros. IV. 1. 3). Впрочем, в обоих случаях мы имеем дело с чрезвычайными мерами, которые были актуальны только в условиях военного времени. По мнению П. Бранта, в вышеприведенной цитате речь идет о «тех, кто в состоянии носить оружие», а так как пролетарии по своим физическим данным вполне подходили под это определение, высказывание Фабия Пиктора отнюдь не исключает их из числа граждан, подлежавших цензу[202]. Оставляя этот высоконаучный аргумент без комментария, напомним, что Август, согласно П. Бранту, во время проведения ценза 28 г. до н. э. записал в число граждан женщин и детей гражданского происхождения[203].