Götterdämmerung: cтихи и баллады - Всеволод Емелин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Комаринская
Из цикла “Времена года”. Лето
Не жужжи, комар проклятый,Над моею головой,Руки, ноги, как из ваты,За окном июльский зной.
Не жужжи ты, не кружи тыНад моею головой,Пусть глаза мои закрыты,Я пока еще живой.
Кровь мою не пей, не надо,Ядовитая она,Вся продуктами распадаСпирта едкого полна.
Вдруг она тебя отравит,Рухнешь ты, как сбитый “Ан”,Ляжем рядом мы две твари,Как Изольда и Тристан.
Густ, как борщ, горячий воздух,Мы в нем сваримся, комар,Сколько полушарий мозгаРазобьет сейчас удар.
Воздух булькает, клокочет,Не надышится им рот,Сколько лопнет этой ночьюМиокардов и аорт.
Задохнувшись в перегаре,Заглянув за самый край,Друг единственный, комарик,Ты-то хоть не умирай.
Чуя крови вкус соленый,Ты лети, комарик мой,Над огромной, раскаленной,Предынфарктною Москвой.
Долг последний заплати мой,Я ж кормил тебя собой,Расскажи моей любимой —Я женился на другой.
Пусть не ждет меня, ИудуИ не льет пусть слезных струй,Передай, что помнить буду,И покрепче поцелуй.
В ее горнице прохлада,Скромен девичий альков,Робко теплится лампадаУ бумажных образков.
Она, как ребенок, дышит,Разметавшись на шелках,Чуть гудит ее кондишен,Четки в сахарных руках.
Ее писк твой не разбудит,Сядешь тихо ты, как тать,На ее лебяжьи груди,Те, что мне не увидать.
И на миг один короткийОбвенчает твой животМою кровь, что горше водки,С ее сладкою, как мед.
Страшная месть
Мужская лирическая.
Алаверды НескажуОбезьянник, обезьянник,Граждане рядком лежат.Не томи меня, начальник,Отпусти меня, сержант.
Ты украл мою зарплату,Ты вписал меня в тетрадь.Так скажи своим сатрапам —Можно клетку отпирать.
Не бандит, не хулиган я,Не шахид чеченский злой,И почти совсем не пьян я,Отпусти меня домой.
Дома горько плачут детки,Чьи желудочки пусты,Тянут ручки, словно ветки,Облетевшие кусты.
Я и сам бы с ними плакал,Как осенний куст чернел.Все, что заработал папаОтнял милиционер.
Ты ответь, в погонах чудо,В чем я все же виноват?Ведь у нас еще покудаВроде как не шариат.
Ты и сам сидишь поддатыйУ решетчатых дверей.Полюбуйся на себя-то,Ты в пять раз меня пьяней.
Пьет алкаш одеколоны,Ты же пьешь людскую кровь.Оборотень ты в погонах,Натуральный ты вервольф.
Все молчишь с ухмылкой хамской.А чуть что — и в морду дашь,Революции исламскойТоже выискался страж.
И поскольку продолжаешьВ клетке ты меня держать,Я тебя счас напужаюГолой жопой, как ежа.
Типа графа Монте КристоОтомщу тебе врагу —Выпью как-нибудь грамм триста,А получку всю сожгу.
Всю сожгу, чтоб уж наверноНе досталось тебе, бля,Там ни доллара, ни евро,Ни российского рубля.
Крикнешь ты: “Держи барана!”Скажешь ты: “Дои козла!”Сунешь лапы мне в карманы,А там пепел да зола.
Так вот я, словно Кутузов,Национальный наш герой,Тебя встречу, как французов,Только пеплом да золой.
И еще простое словоВыскажу, прощаясь, я —“Не похож ты на ЖегловаСовершенно ни… фига”.
Лили Марлен
Н. М.
Колыбельная бедных-2.
С немецкогоГде под вечер страшноВыйти без дружков,Где пятиэтажкиНе сломал Лужков,
Среди слез и мата,Сразу за пивной,У военкоматаТы стоишь со мной.
Глаза цвета стали,Юбка до колен.Нет, не зря прозвалиТебя Лили Марлен.
У военкоматаКрашеных воротЗнают все ребята,Как берешь ты в рот,
Как, глотая сперму,Крутишь головой.Я твой не сто первыйИ не сто второй.
Всем у нас в кварталеТы сосала член.Нет, не зря прозвалиТебя Лили Марлен.
Но пришла сюда тыНа рассвете дняПровожать в солдатыВсе-таки меня.
Строятся рядами,Слушают приказПарни с рюкзакамиВ брюках “Adidas”.
Выдадут и каску,И противогаз,На фронтир кавказскийОтправляют нас.
Эх, мотопехота —Пташки на броне,Ждите груз двухсотыйВ милой стороне.
Снайпершей-эстонкойБуду ль я убит,Глотку ль, как сгущенку,Вскроет ваххабит.
Слышав взрыв фугаса,Заглянув в кювет,Парни мое мясоСоберут в пакет.
Вот настанет лето,Птицы прилетят,Я вернусь одетыйВ цинковый наряд.
Ты мне на вокзалеНе устроишь сцен.Нет, не зря прозвалиТебя Лили Марлен.
Смятыми цветамиЖмешься у перил,Их твой новый пареньТебе подарил.
Эх, тычинки, пестик,Прижимай к груди,И он грузом двестиСтанет, подожди.
Будет тот же финиш —Цинковый сугроб.Ты букетик кинешьНа тяжелый гроб.
И прощу тогда яТысячу измен.Нет, не зря прозвалиТебя Лили Марлен!
20 апреля 2003 года
Мальчики да девочки,Свечечки да вербочки…
А. БлокВ церкви пенье мерное,С вздохами, с молитвами,Воскресенье Вербное.День рожденья Гитлера.
И менты все нервные,Как пред Курской битвою,В воскресенье Вербное,В день рожденья Гитлера.
Обстановка скверная,Ждут фашисты бритыеВоскресенья Вербного,Дня рожденья Гитлера.
Запаслись, наверное,Бейсбольными битамиК воскресенью Вербному,К дню рожденья Гитлера.
Я иду за первоюУтренней поллитроюВ воскресенье Вербное,В день рожденья Гитлера.
Морда характерная,Во рту привкус клитора,Воскресенье Вербное,День рожденья Гитлера…
Песня барда
Из цикла “Времена года”. Осень
Интеллигентной молодежи 70-х посвящается
Братан умрет от пули,Панк сдохнет на игле,Дурак запьет в июле,А умный в ноябре.
Роняет листья клены.Как пьется, Боже мой,Под красные знамена,Под выкрики: “Долой”!
На кухне или в спальной,В тепле бетонных нор,Под звук дождя стеклянный,Под умный разговор.
Приятель окосевшийСпросил, взглянув в окно:“Что, Александр Херцевич,На улице темно”?
В ответ другой приятель,Тоже библиофил,Вздохнул, взглянув на слякоть:“Ноябрь. Достать чернил…”
Стакан об зубы щелкнул,Наполнив рот спиртным,И в полусвете стеколПриснилась осень им.
Задремлет гость на стуле,Хозяин на ковре,Дурак запьет в июле,А умный в ноябре.
Он — парень осторожный,Ему немало лет,Об нем “Патруль дорожный”Не сделает сюжет.
Он не запьет в июле,Газ выключит везде,В постели не закурит,Как Феникс во гнезде.
Он женщину с вокзалаНе приведет в свой дом,Чтоб та его кромсалаХозяйственным ножом.
И если станет нужно,Он в магазин пойдет,Пока повсюду лужи,Но все-таки не лед.
Он знает то, как простоЗаснуть, присев в мороз,Что травматизм раз во стоОпасней, чем цирроз.
Увидев вдруг валькирийВдоль комнаты полет,О том, что с ним делирий,Он без врача поймет.
Он не доставит хлопот.Он не создаст проблем.Его богатый опытПолезен будет всем.
В развитии процессаПрошли недели две,Потом из МЧСаБойцы сломали дверь.
Врачи-специалистыПо запаху говнаНашли довольно быстроТело хозяина.
Его словно раздули,Он вспух и посинел,Но пах бы он в июлеЗначительно сильней.
Баллада о комплексе кастрации
