Т@йва: Диалоги о Японии - Александр Куланов

– Перед самым Новым годом, в декабре, мне позвонили из актёрского агентства и сказали, что японцы увидели мою фотографию в интернете, заинтересовались и скоро приедут в Москву. Будут пробовать меня и других актрис на роль в своём новом фильме. Я, как всегда, была на каких-то гастролях, а пробы должны были быть на японском языке. Поэтому мне по телефону продиктовали текст, который надо было выучить. Я его записала русскими буквами и принялась учить.

– А до этого были какие-то познания?

– Я знала, что есть такая чудесная страна, и даже успела побывать там. Мы возили туда «Гамлета» в постановке Питера Штайна. Гамлета играл Женя Миронов, я была Офелией, Ирина Петровна Купченко – Гертрудой, Александр Васильевич Феклистов – Клавдием, Смирнитский – Полонием, Этуш – Первым актёром. С этим спектаклем мы объездили всю Россию и многие страны мира, прежде чем нас пригласили в Токио.

– Как прошло первое знакомство?

– Я была потрясена. Я тогда ещё не была ни в Америке, ни в Гонконге и не видела небоскрёбов. Нас поселили в районе Синдзюку, в центре этих бизнес-билдингов, и было ощущение, что мы попали в следующий век.

Я много ездила, объехала всю Европу, многое видела, но это оказался совсем другой мир, ни на что не похожий. Не всем понравилось – кто-то стонал: «Ой, опять эти су-си!», а я… «Суси!» Я здесь всё это ела, но в Японии же совершенно другой вкус, как бы ни хорохорились московские рестораны.

– Посмотреть что-то удалось?

– Каждый день были спектакли, а иногда и по два спектакля в день. Было очень тяжело, но мы побывали в храме Сэнсодзи в Асакуса, были на приёме у посла России в Японии, где он много и очень интересно рассказывал нам о Японии.

Мы играли в новом театре недалеко от Синдзюку. Зрители были замечательные, и даже было одно приключение. Явку к спектаклю назначили за час, а я заблудилась в метро! Одна, в первый раз, каждая станция – как аэропорт «Домодедово»: тридцать восемь выходов, миллион людей, никто меня не понимает. У меня паника: кранты! Я всё-таки выбралась на нужную станцию, но не могу найти выход, а до спектакля двадцать минут. Я понимаю, что в театре сейчас что-то страшное: Офелии нет, а мой выход в первой же сцене. Я хватаю какую-то женщину, в истерике спрашиваю, как пройти к театру, она отвечает, что ей туда же – она шла «Гамлета смотреть». Я опаздываю, и она бежала со мной по всем эскалаторам. Кричит мне: «Постой, ещё пятнадцать минут!» А я ей: «Не могу, я – Офелия!»

Когда мы улетали, было очень грустно, хотя тогда ещё не было у меня японских друзей – всё это потом появилось.

Помню, что, когда ехали в автобусе в аэропорт, все так радостно рассказывали, что утром был очень красивый рассвет и из окон отеля было видно Фудзи. А я не видела! Все видели, а я не видела! Я пыталась увидеть что-то в окно автобуса, не понимая, что едем в противоположном направлении, но…

– И захотелось вернуться?

– Да! Было очень грустно, и я думала: «Боже, как я хочу снова сюда вернуться!» И вот прошло всего-навсего два с половиной месяца, когда мне позвонили и рассказали о новом проекте. Я-то подумала, что они меня на спектакле увидели, но нет – японцы про спектакль слышали, но никто его не видел. Тем не менее предложили мне попробоваться – две недели съёмок в Японии и две в Китае плюс три дня на грим-костюм. Причём съёмки уже в январе, через месяц. Мне было всё равно. Желание сниматься было таким… Я безумно хотела играть!

– А сценарий?

– По телефону мне в двух словах рассказали сюжет и дали под диктовку реплики: «Ватакуси ва сорэн собиэто-но тамэ-ни сину но дэсу. Коваи моно га нанимо аримасэн», то есть «Я умираю за Советский Союз и мне ничего не страшно», и так далее.

– Трудности перевода были?

– Были, конечно, но это не главное. Это я говорила, когда моя героиня собиралась на казнь. Были пробы. Я с самолёта прямо туда. Японцы меня ждали, нервничали. Потом они уже рассказали, что я им сразу очень понравилась – они искали очень женственную героиню. Но пробы есть пробы: может быть, я плохая актриса, может быть, я не смогу сыграть? Ответ должны были дать после Нового года, но, едва они улетели в Японию, как позвонили и сказали, что я утверждена.

– А что это был за образ?

– Это не первая роль, но очень важная по сюжету: образ русской шпионки, в которую влюбляется главный герой фильма – японец (он, кстати, сцены со мной играл на русском языке – потрясающе). Она тоже влюбляется в него. Но героиня тоже влюблена в героя, и она выдаёт меня: подбрасывает улики, «подставляет» мою героиню. Он – японский шпион и должен убить меня, чтобы реабилитироваться. Дело происходит в 1945 году в Харбине. Японцы говорили, что это реальная история.

– Съёмки были сложные?

– Сложные. Разница во времени мешала, и язык, конечно. Правда, до отъезда со мной в Москве успела позаниматься Таня Наумова, а там со мной работала наша русская девушка-переводчик. Я и сама занималась, наговаривала на диктофон. Мне есть чем гордиться: меня никто не переозвучивал и в фильме звучит мой голос, я говорила сама. Это очень приятно: сказать в России, что я сыграла роль на японском! На английском ещё как-то можно понять, но на японском!

Я, кстати, была очень удивлена тем, что японцы практически не говорят по-английски. Только режиссёр и главный герой, которого играл Иссэй Юсукэ. В основном работали через переводчика, но в процессе съёмок у меня иногда появлялось ощущение, что я начинаю понимать, что говорят. В замкнутом пространстве поневоле начинаешь что-то соображать. Мой напарник был очень интересный, умный, одарённый человек. К счастью, он говорил по-английски, и мы с ним очень много рассуждали о кино, о культуре, о мире. Он расспрашивал меня про Россию, про русский театр, про Станиславского, про Михаила Чехова. Это было очень приятно.

– У них есть такая потребность?

– Есть, есть. Это приятно, особенно учитывая, что они далеко не все знают нашу классику, не знают, кто такой Пушкин…

– Зато они знают Достоевского.

– Да, про Достоевского я часто слышала. Видимо, он действительно им лучше известен.

– Лена, у меня такое впечатление, что вы влюблены в Японию.

– Это правда. Фильм вышел, и я приехала на премьеру. Когда японцы меня провожали, то предупредили, что очень хотят видеть меня на премьере. Я рассказала об этом Татьяне, имея в виду, что это обычные обещания, ни к чему не обязывающие. Но Таня сказала, чтобы я готовилась, раз японцы пообещали – они сделают. Это меня потрясло!

У этих людей потрясающая обязательность! Они отвечают за свои слова. Я не знаю, может быть, мне просто так везло?

Меня пригласили на премьеру, со мной поехал мой молодой человек, и мы решили попутешествовать по Японии самостоятельно. Три дня мы были на мероприятиях в Токио, а потом на синкансэне поехали в Хаконэ и Киото. Когда работаешь, ты не можешь себе такое позволить – усталость, нехватка времени не дают. Ну, в Диснейленд я съездила, покрутилась и всё. Хотя и в это время… когда я там была одна, меня опекали моя японская подруга Ёко и продюсер – Китагами-сан. Это не входит в их обязанности, но они были так внимательны ко мне! На человеческом уровне это было очень заметно.

Когда человек остаётся один в таком чуждом мегаполисе, становится так тоскливо! Но они не оставляли меня, а Ёко даже специально взяла отпуск, чтобы всё время быть со мной! Это человеческое отношение тоже меня потрясло!

Когда же мы приехали в Киото, то увидели ТАКУЮ Японию! Я и так была в неё влюблена, но после Киото это просто нельзя описать словами! Какие храмы! Меня совершенно очаровал Золотой павильон, очаровал Сад камней и многое-многое другое. Мы вставали с рассветом и вечером валились замертво.

В Хаконэ мы остановились в рёкане, спали на полу, днём катались по озеру на кораблике, ездили в онсэн, поднимались на Фудзи на автобусе, поднимались в горы на фуникулёре, ели на улице японскую еду. С Китагами-сан, с Ёко ходили есть фугу – здорово!

– Чего-нибудь боялись?

– Только землетрясений. Однажды во время съёмок попала в него и всю ночь не могла спать. Лежала всю ночь и думала, что до лифта я не добегу – уж очень сильно раскачивается 35-й этаж!

– Что ещё видели?

– В Токио в январе цветут деревья в парках. Мы ходили туда на чайную церемонию… Всё, о чём я мечтаю, – снова поехать туда. Хотя я видела не весь мир, не была в Австралии, Новой Зеландии, но хочу вернуться в Японию.

– А как вам японцы?

– Когда снимались в Китае, съёмки начинались очень рано. В семь утра надо выезжать. Я спускаюсь в 7:03 – все в автобусе. Но мне никто ничего не говорит. Странно. На следующее утро спускаюсь в 7:00 – все в автобусе. Ничего не понимаю, а оказывается, они в 6:50 собираются – все, и стар и млад, и пьющие и непьющие!