Утоли моя печали - Сергей Алексеев

– Знаешь, – попробовал усмехнуться Сергей. – Грешным делом подумал, ты агент Скворчевского.

– Кто? Я?! Да я тебя!

– Погоди! – пошел на попятную Бурцев. – Ты ведь тоже про меня подумал… вот и я… Думаю, заросший человек, странник – хорошее прикрытие. Одного похожего я встречал, старостой при церкви…

– Я подумал, потому что ты на меня уставился! Зачем смотрел на меня так?

– Как это – так? Объясни!

– Изучал, исследовал! А у самого, как у Слухача: в глазах – дым. Изо рта – смрад!

– Но сейчас-то нет смрада? – Бурцев дыхнул ему в лицо.

Геля нюхнул, помотал головой.

– Вроде бы и нет… И огня зеленого нет. Наверное, я опять переутомился и обознался. Это у меня бывает, я же тут один на посту.

– А почему ловишь тут Слухача? Он же теперь монах и безвредный человек.

– Слухач? Этот каперанг?.. Да что ты! Ничего ты не знаешь! А я один, один знаю! – Он склонился и зашептал:

– Представитель Главкома Скворчевский спас его, когда я объявил войну мертвым душам. Он отправил его в Америку! Чтоб они там смогли использовать его для своего СОИ. Его продали туда, а взамен получили инвестиции. Ну, это по программе ОСВ-2, по конверсии военной промышленности.

Похоже, в голове его окончательно замкнуло, и он нес полную чушь. Следовало бы теперь вообще освободиться от него, пообещав встретиться завтра, и можно было еще поспеть на автобус.

– Знаешь, Гелий… – начал Бурцев, но тот зажал ему рот.

– Погоди! Не смей перебивать, когда я говорю. Все потому, что Слухач умер! Умер как гений. Непотягов говорил мне… Когда его привезли из монастыря, он был еще в порядке. Его без всяко умысла посадили в свой кубрик. И он скончался. Тело упаковали, подняли наверх, и там он ожил! На воздухе, под чистым небом. И все бы было хорошо, но кто-то из Широколобых сделал умышленную злую ошибку. Вернули в тот же кубрик! – Голос его стал трагичным и горьким. – А там все стены пропитаны черной энергией, его же энергией ЯЗ! И из монаха вырос демон! Если бы ты видел это чудовище!

Геля рассмеялся, толкая Бурцева и предлагая посмеяться вместе. Но тому было не до веселья – автобус стоял на старте…

– И вот Скворчевский… Везет его в Штаты! – ухахатывался блаженный. – Не гения! Урода, монстра! Там он сделал попытку захватить «Энтерпрайз», авианосец! У него старые с ним счеты… И захватил! Представляешь?! Только американцы скрыли этот факт, молчат! Такой позор! На борту же ядерное оружие!

– Ну а здесь-то что ему делать? – забывшись от нетерпения, перебил Бурцев.

– Слушай меня! – одернул Геля. – И не верти головой!.. Я увидел! Нет, скорее почувствовал, он приближается к Стране Дураков!

– На «Энтерпрайзе»?

– Ну что ты! – обиделся Геля. – Считаешь, я бред несу? Вот все так… Не знаю, летит, плывет или едет, но приближается. Сначала, конечно, пришлет своего агента для разведки и всяких черных дел. Сегодня-завтра его посланец будет здесь! Осталось мало времени! Я должен нанести удар возмездия!

– В этом деле нельзя спешить, иначе наделаешь глупостей, – посоветовал Сергей. – Например, возьмешь невиновного, как меня, а настоящий преступник останется на свободе и совершит черное дело. Без всякого возмездия.

– И такое может быть, – согласился он. – Но почему ты так смотрел на меня?

– Хотел посмотреть на человека, который ищет матку.

– Матку я нашел… Только тебе-то что? Автобус загрузился пассажирами. Но пока не отходил: возможно, ждали опоздавших…

– Извини, Геля, я сейчас опоздаю и не уеду. А когда вернусь назад, мы обязательно побеседуем.

– Нет, не отпущу, – резко и определенно заявил он. – Не забывай про точку на теле. Ты что, видел матку? Ну-ка, ну-ка, что ты о ней знаешь – говори!

– Не видел, но имею представление. – Бурцев смотрел с тоской – автобус отъезжал.

– Смотри мне в глаза! И говори! Где встречал?!

– Пока что в пчелиной семье… Он развернул Бурцева к себе, сам уставился в его глаза.

– Рассказывай!

– Матка не королева… Она сеятельница, – стал вспоминать Бурцев. – Сеет жизнь, а не управляет ею. И пока существует, в семье будет мир и порядок. И если вдруг она погибнет, то… то пчелы из обыкновенного яйца рабочей пчелы выкормят новую, изменят физиологию, сделают детородной. Но только те пчелы, которые получили маточный фермент, закваску…

Геля потоптался на месте и сел на асфальт – там, где стоял

– Значит, не врешь… А ты что, в аду был?

– Приходилось, – признался Сергей, вспомнив Кавказ: чтобы понимать друг друга, говорить следовало на его языке. – Ад начинается там, где нет матки, где некому сеять жизнь, где женское начало сведено до низменного уровня, и потому она утрачивает тонкие энергии, неуловимую материю эфира. И если даже срывает плат с головы – не в силах укротить огня. И тогда сеется смерть…

– Вижу, был, – подтвердил Геля. – Вот почему у нас много общих знакомых и врагов!.. Слушай, а ты откуда?

– Из Генеральной прокуратуры.

Ему что-то не понравилось, около минуты он ковырял песок из выбоины в асфальте, шевелил грязными пальцами босых ступней, словно помогая разгрести свои неведомые мысли, затем отряхнул ладони и внутренне сам с собой согласился.

– Только знаешь… У матки есть еще на левой руке пятнышко, маленькая точка, татуировка такая. Это знак, по которому можно ее найти. На левой руке возле большого пальца. Как увидишь – знай, это она. Мы с ней кораблики пускали…

– Кораблики? – искренне удивился Бурцев, ощущая в его словах, а точнее, в интонации ту самую тонкую материю.

– Ну… Пускали. Она из бумаги делала, я из балберы выстрагивал. Это у нас на Дону так кора с тополей называется. Материал легкий, плавучий. Я еще паруса ставил, чтобы скорее, но они не нужны, если есть течение. А у матки руки все время в цыпках от воды, заскорузлые такие, трескаются, и кровь выступает… Ты давно уже в Стране Дураков?

– Двух недель еще нет…

– Ладно, назначаю тебя оперативным дежурным центра, – заявил Геля. Одному становится невозможно работать, и так уже переутомление чувств. Обязанности нехитрые, наблюдать за пассажирами Как увидишь Широколобого, хватай – и удар за ухо, вот в эту точку.

– Пожалуй, должность такая мне не подходит. Я думал, ты матку ищешь. А ты – Широколобого…

– Да нашел я матку, нашел! Правда, только свою, свою любимую женщину… Но мне с ней некогда даже встретиться! Я должен быть на посту! Сюда приближается мертвая душа, Широколобый! Агент Слухача! Запомнил точку? – Он показал на Бурцеве, и тому стало страшно от прикосновения. – Один удар – и он глухой, слепой и без дара речи. Такое им возмездие.

– Ты меня потом обязательно научишь. Я с удовольствием пойду к тебе в ученики. Только не сейчас…