Башня Зеленого Ангела. Том 2 - Тэд Уильямс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Боль в руках, ногах и животе стала такой постоянной, что Саймон уже не помнил, бывает ли иначе. Она перетекала по его телу, словно оно превратилось в мешок, который перебрасывали с рук на руки равнодушные рабочие. С каждым поворотом колеса боль бросалась Саймону в голову, и ему казалось, что она сейчас лопнет, потом атаковала пустой желудок и снова отправлялась к ногам – ему чудилось, будто он стоит на раскаленных углях.
Голод никуда не исчезал. Он был не таким жестоким спутником, как боль, но тупые рези внутри не прекращались. Саймон чувствовал, что с каждым поворотом колеса будто усыхает – в нем остается меньше человеческого, меньше реального, меньше желания быть Саймоном. Лишь тусклое пламя мести и еще более тусклая искра надежды когда-нибудь вернуться домой, к друзьям, заставляли его продолжать цепляться за жизнь.
Я Саймон, – повторял он себе, пока ему не стало трудно вспоминать, что значат два странных слова. – Я не позволю им отнять у меня это. Я Саймон.
Колесо поворачивалось, и Саймон вместе с ним.
* * *
Гутвульф не возвращался, чтобы снова с ним поговорить. Однажды, когда Саймон дрейфовал в тумане боли, он почувствовал, как человек, который давал ему воду, коснулся его лица, но не смог пошевелить губами и что-нибудь сказать. И, если это был слепец, он не остался.
По мере того как Саймон ощущал, что он становится все меньше, пещера кузницы увеличивалась в размерах. Как в видении, которое показала ему искра, она открывалась всему миру – точнее, казалось, будто мир обрушился на литейный цех, и у Саймона возникало ощущение, что он одновременно находится сразу во многих местах.
Он чувствовал, что оказался в ловушке в пустых заснеженных горах и горел от драконьей крови. Шрам у него на лице стал источником обжигающей боли. Что-то коснулось его в том месте и изменило. Он знал, что больше никогда не будет прежним.
Под кузницей, но также и внутри Саймона зашевелился Асу’а. Раскрошенный камень дрожал и расцветал заново, сияя, точно стены рая. Шепчущие тени превратились в смеявшихся призраков с золотыми глазами, а те, в свою очередь, в ситхи, полных жизни. Музыка, изящная и прекрасная, точно паутина в росе, заполняла пространство между возрожденными стенами.
В небе над Башней Зеленого Ангела вспыхнула огромная красная полоса, и остальные звезды казались лишь робкими свидетелями.
С севера пришла грандиозная буря, круговорот мрака, который изрыгал ветер и молнии и превращал все вокруг в лед, оставляя за собой безмолвных мертвецов.
Точно человек, попавший в водоворот, Саймон чувствовал, что оказался в центре могучих течений, но не мог ничего изменить. Он был узником колеса. Мир поворачивался в сторону мощных гибельных перемен, а ему даже не удавалось поднять руки к горевшему лицу.
* * *
– Саймон…
Его окружала серая пелена, такая густая, что он ничего не видел. Кто его позвал? Разве они не видят, что он нуждается в сне? Если он подождет, голос уйдет. Все уходили, если он ждал достаточно долго.
– Саймон. – Голос оказался настойчивым.
Он больше не хотел слышать голоса, он ничего не хотел, кроме одного: снова заснуть, погрузиться в бесконечный сон без сновидений…
– Саймон, посмотри на меня.
Что-то двигалось в серой мгле. Ему было все равно. Почему голос не оставит его в покое?
– Уходи.
– Посмотри на меня, Саймон. Увидь меня, Саймон. Ты должен ко мне потянуться.
Саймон попытался избавиться от неприятного присутствия, но голос что-то разбудил у него внутри. Он посмотрел в пустоту.
– Ты меня видишь?
– Нет. Я хочу спать.
– Пока нет, Саймон. Есть вещи, которые я должна сделать. Однажды ты получишь свой отдых – но не сегодня. Пожалуйста, Саймон, посмотри!
Двигавшееся нечто приняло более определенную форму, появилось лицо, печальное и красивое, однако совершенно безжизненное. Перед ним парило что-то, напоминавшее крылья или развевавшиеся одежды, но ему едва удавалось разглядеть детали на фоне серой мглы.
– Ты меня видишь?
– Да.
– Кто я?
– Ты ангел. С башни.
– Нет. Но это не имеет значения. – Ангел приблизилась, и Саймон увидел, как обесцветилась обветренная бронзовая кожа. – Наверное, хорошо уже то, что ты вообще можешь меня видеть. Я ждала, когда ты подойдешь достаточно близко. Надеюсь, ты все еще сумеешь вернуться.
– Я не понимаю. – Слова давались ему с огромным трудом. Он хотел только одного: отпустить все и вернуться в равнодушный сон…
– Ты должен понять, Саймон. Ты должен. Мне нужно показать тебе многие вещи, а у меня совсем мало времени.
– Показать?
– Здесь все иначе. Я не могу просто сказать. Это место не такое, как мир.
– Это место? – Он попытался понять. – Какое?
– Оно… за пределами. Другого слова нет.
К нему пришло воспоминание.
– Дорога Снов?
– Не совсем: эта дорога идет вдоль края полей и даже к границам того места, куда я скоро уйду. Но хватит разговоров. У нас мало времени. – Казалось, ангел начала от него удаляться. – Следуй за мной.
– Я… не могу.
– Раньше мог. Иди за мной.
Ангел начала тускнеть. Саймон не хотел, чтобы она уходила. Он был так одинок… Внезапно он оказался с ней рядом.
– Вот видишь, – сказала она. – О Саймон, я так долго стремилась к этому месту – чтобы постоянно здесь находиться! Как замечательно! Я свободна!
Интересно, что она имела в виду, но у Саймона не осталось сил на загадки.
– Куда мы идем?
– Не куда, но в когда. Ты знаешь.
Казалось, ангела наполняло нечто сродни радости. Будь она цветком, – подумал Саймон, – она бы стояла в лучах солнца, окруженная пчелами.
– Какими ужасными были времена, когда я не могла сюда вернуться. Я была счастлива только здесь. Однажды я уже пыталась тебе это сказать, но ты не мог меня слышать.
– Я не понимаю.
– Конечно. Прежде ты никогда не слышал мой голос. Точнее, ты не слышал мой собственный голос. Только ее.
Саймон вдруг сообразил, что они не обмениваются словами. Они с ангелом говорили не как остальные люди; казалось, она давала ему лишь идеи, а те находили путь в его голову. Когда она упоминала о «ней», той другой, чей голос он слышал, он не воспринимал это как слово, но ощущал нечто его защищавшее, обнимавшее, полное любви, но одновременно почему-то опасное, женское.
– Кто такая «она»?
– Она ушла вперед, – ответила ангел, словно он спросил о чем-то другом. – Скоро я к
