Башня Зеленого Ангела. Том 2 - Тэд Уильямс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И то, что мы несли его по лестнице, могло представлять опасность? – Мириамель хотела понять, но слишком долго испытывала ужас, к тому же на нее навалилась усталость. – Как такое возможно?
– Мы объясним, если сумеем. Многие вещи меняются. Равновесие остается неустойчивым. Красный камень в небе говорит с камнями земли, и мы, тинукеда’я, слышим их голоса.
– И они сказали, что вам следует похищать людей с лестницы? – Силы Мириамель подходили к концу. Ей было трудно оставаться вежливой.
– Мы не хотели сюда приходить, – мрачно ответил Йис-фидри. – Кое-что случилось в нашем доме и в других местах, и нам пришлось отправиться на юг, но, когда мы добрались к этому месту по старым туннелям, мы поняли, что здесь угроза еще сильнее. Мы не можем идти вперед и не можем вернуться. Но должны понять, что происходит, чтобы знать, как лучше всего избежать опасности.
– Вы намерены сбежать? – спросила Мириамель. – Вот почему вы все это делаете? Чтобы у вас появился шанс бежать?
– Мы не воины. Путь Детей Океана всегда оставался неизменным: уцелеть, выжить.
Мириамель разочарованно тряхнула головой. Они схватили ее, оторвали от друга – только для того, чтобы иметь возможность спастись от опасности, которой она не понимала.
– Отпустите меня, – попросила она.
– Мы не можем, Мириамель. Мы сожалеем.
– Тогда дайте мне поспать. – Он отползла к стене пещеры и завернулась в плащ.
Дварры ей не мешали, они снова начали между собой переговариваться. Их голоса, мелодичные и непонятные, точно стрекот сверчков, стали для нее колыбельной.
48. Спящий дракон
О, пожалуйста, Бог, сделай так, чтобы он не ушел!
Колесо поднимало Саймона вверх. Возможно, Гутвульф продолжал что-то говорить в темноте, но Саймон его не слышал из-за скрипа колеса и звона тяжелых цепей.
Гутвульф! Неужели тот самый придворный с жестоким лицом, которого Саймон видел мельком, Рука Верховного короля? Он участвовал в осаде Наглимунда и являлся одним из самых могущественных друзей короля Элиаса. Что он здесь делает? Должно быть, это кто-то другой. И все же кем бы он ни был, он обладал человеческим голосом.
– Ты меня слышишь? – прокаркал Саймон, когда колесо опустило его вниз.
Кровь, как вечерний прилив, снова хлынула ему в голову.
– Да, – прошипел Гутвульф. – Не говори так громко. Я слышал здесь других, думаю, они могут причинить мне вред и забрать все, что у меня осталось.
Саймон уже видел его тусклую, сгорбленную фигуру – но, несмотря на это, такую же высокую, как у широкоплечего Руки короля. Он как-то странно держал голову, словно она у него болела.
– Можно… мне еще воды?
Гутвульф погрузил руки в желоб, по которому текла вода; а когда голова Саймона оказалась достаточно близко, вылил ее на лицо Саймона. Тот ахнул и попросил еще. Гутвульф трижды опускал ладони в воду, прежде чем Саймон снова оказался наверху.
– Так ты на… на колесе? – спросил мужчина, словно не до конца мог в такое поверить.
Теперь, когда впервые за долгие дни Саймон утолил жажду, он задумался над его вопросом. Неужели этот человек глуп? Как мог тот, кто обладает зрением, задать такой вопрос?
Неожиданно Саймон понял, почему Гутвульф так странно трогал его голову. Слепой. Конечно. Вот почему он ощупывал лицо Саймона.
– Так ты… граф Гутвульф? – спросил Саймон, когда колесо пошло вниз. – Граф Утаниата?
Вспомнив слова Гутвульфа, Саймон старался понизить голос. Ему пришлось повторить вопрос, когда расстояние между ними уменьшилось.
– Я… думаю, да, я был графом. – Руки Гутвульфа безжизненно висели вдоль тела. – До того как лишился глаз. Пока меня не забрал меч…
Меч? Неужели он ослеп во время сражения? Или на дуэли? Саймон отбросил эти мысли: сейчас ему следовало думать о более важных вещах. В животе у него плескалась вода, но больше там ничего не было.
– Ты можешь принести мне еды? Нет, можешь освободить? Меня мучают, пытают! – Слишком много слов для отчаянно болевшего горла, и у Саймона начался приступ кашля.
– Освободить тебя?.. – Гутвульф был явно потрясен. – Но… ты не хочешь здесь находиться? Извини, теперь… все так изменилось. Я многое забываю.
Он безумен. Единственный человек, способный мне помочь, сошел с ума!
– Пожалуйста. Я страдаю, – тем не менее сказал Саймон. – Если ты мне не поможешь, я здесь умру. – Он не смог сдержать рыданий. Произнесенные вслух слова сделали его конец реальным. – Я не хочу умирать!
Колесо снова стало поднимать его вверх.
– Я… не могу. Голоса не позволяют мне ничего делать, – прошептал Гутвульф. – Они говорят, что я должен уйти и спрятаться, или кто-то заберет у меня все. – Его голос стал печальным. – Но я услышал тебя, услышал твое дыхание. Я понял, что ты настоящий, и хотел услышать твой голос. Я так долго ни с кем не говорил. – Его слова стали совсем тихими – колесо уносило Саймона вверх. – Это ты оставлял мне еду?
Саймон не понимал, о чем говорил слепой, но видел, что им овладели сомнения, его тревожила боль Саймона.
– Да, я! Я приносил тебе еду!
Пожалуйста, пусть он все еще будет здесь, когда я опущусь вниз, – молился Саймон. – Пожалуйста, пусть он останется. Пожалуйста.
Когда Саймон стал снова приближаться к нижней точке, Гутвульф протянул руку и провел пальцами по его лицу.
– Ты меня кормил. Я не знаю. Я боюсь. – Он тряхнул лохматой головой. – Я не могу думать. Голоса стали такими громкими! – Внезапно он повернулся и побрел прочь и вскоре исчез в тенях.
– Гутвульф! – закричал Саймон. – Не бросай меня!
Но слепец ушел.
Прикосновение человеческой руки, звук голоса вернули ужасную, нечеловеческую боль. Часы, или дни, или недели – Саймон давно перестал пытаться следить за временем – начали превращаться в постепенно расширявшуюся пустоту, он парил в тумане, медленно дрейфуя все дальше от огней дома. А теперь вернулся и снова страдал.
Колесо повернулось. В те моменты, когда горели все факелы в пещере, Саймон видел почерневших от сажи людей в масках, но никто никогда с ним не заговаривал. Помощники Инча мучительно редко приносили воду, но не тратили на него слова. Несколько раз Саймон видел огромного надсмотрщика, который молча наблюдал
