Наемница из клана Прайд (СИ) - Севастьянова Екатерина

Ненавижу илькаров! Хуже паразитов. А этого илькара ненавижу особенно! Кто он вообще такой? Почему у него есть право голоса? И какого лешего к нему прислушивается император?

Кларэль кивнул, давая понять, что принимает позицию илькара… и, видимо, разделяет. Нечисть тут же собой возгордилась, гаденько заулыбалась и победно замахала хвостом. Я ждала, что кто-нибудь из архидемонов вставит свое слово, выступит против мнения илькара, отсрочит мою смерть, но ни Тимуэль, ни Винкель ничего не сказали, безмолвно соглашаясь с нечистью и подписывая мне смертный приговор.

Что ж… это их право.

 A затем император приказал Нарэлю:

— Приведи ко мне эту мерзость.

Я даже сопротивляться не стала. А какой смысл? Позволила некроманту схватить меня за шиворот и поволочь в зубастую пасть к Великому и Ужасному. Даже страх ушел… Я вдруг поняла, что не боюсь Кларэля, не боюсь того, что он сделает. Наступила апатия. Осознание необратимой смерти позволило моему сознанию отгородиться от происходящего за высокой и неприступной стеной отчуждения, спасая разум.

Протащив меня по лестнице, как тряпичную куклу, Нарэль остановился на последней ступени и бросил меня к ногам архидемона. Я холодно усмехнулась. Как символично… Проделать такой большой путь по устранению Кларэля и в итоге оказаться стоящей перед ним же на коленях в ожидании казни.

— Тебе есть, что сказать мне перед эксгумацией памяти, краймер? — раздался сверху жесткий голос императора. Голос моего палача. Моего карателя. Тот, ради свержения которого я приехала в эту чертову империю, тот, кто оборвет мою едва начавшуюся жизнь.

Я подняла голову и решительно заглянула в мерцающие лунным светом глаза высшего хищника, частично скрытые за темными стеклами очков, которые Кларэль, похоже, никогда не снимал. Его взгляд слишком опасен для окружающих, вот и приходится использовать очки с магической защитой.

— Да, — подтвердила я ровно, но тихо — во рту все пересохло, и язык почему-то едва ворочался, — мне есть, что вам сказать.

Кларэль махнул рукой.

— Говори, — любезно позволил он. — Чем больше правдивой информации ты предоставишь, тем менее болезненным будет твой конец.

Какая невиданная щедрость! Пусть засунет ее себе в задницу!

Я набрала в грудь побольше воздуха и, не сводя с архидемона ироничного взгляда, прошептала:

— Те лунные боги, которых вы так ждете, ради которых вы так сильно стараетесь возродить старые традиции — давно уже мертвы! — Глаза императора яростно сузились. О! Я нащупала его больное место. — Боги вас не слышат, Кларэль, они никогда к вам не придут, никогда больше не наделят вас божественными способностями. Вы навсегда останетесь обычным демоном с манией величия, худшим императором, которого видел этот мир. — Я улыбнулась, наблюдая, как толстые стекла его очков покрываются безобразными трещинами. — Вы смертным родились, смертным вы и умрете. И я надеюсь, что умрете вы очень и очень скоро. Ведь вы так сильно заигрались в неуязвимого повелителя этого мира, что совсем утратили контроль над ситуацией и перестали замечать очевидное. Мне остается лишь вам посочувствовать… Вы ничтожны, Кларэль, и глупы.

 Стекла очков затрещали.

Я краем глаза заметила, как напрягся Тимуэль, как отвернулся в сторону Винкель, словно не желая смотреть на то, что произойдет дальше.

А дальше произошло то, что я и планировала. Злой архидемон — несдержанный архидемон, а несдержанный архидемон не думает о пытках, он просто хочет убивать.

Быстрая смерть… Почему бы и нет?

Когтистая лапа ударила меня по лицу. Кровь тут же хлынула из глубоких ран. Мир как-то резко перевернулся… Или это Кларэль перевернул меня, прижав к полу у основания трона своим телом? Да, пожалуй, второе. Его морда приблизилась к моему израненному лицу, яростно прорычав:

— Я сожру тебя живьем, краймерское отродье! — Огромные когти рванули мое тело, оставив мясные борозды от плеч до бедер. — Я выпотрошу твои внутренности и ими же тебя угощу! Ты будешь умирать в муках, молить меня о смерти и до последнего вздоха просить прощения за свои слова!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я захрипела от боли. Во рту скопилась кровь, которой я и плюнула в рожу архидемона. Он отшатнулся, но тут же оскалился… его челюсти стали деформироваться, становится шире и огромней. Кровь лилась из ран на мои глаза, поэтому сперва я решила, что это обман зрения, но в следующую секунду поняла, что нет — это реальность во всей ее красе. Вместо прекрасного и обаятельного мужчины надо мной нависло чудовище с пастью, которая занимала большую часть всей его головы. Несколько сотен десятисантиметровых клыков радостно ощерились и ринулись на меня в попытке сожрать лицо… чисто инстинктивно я выставила перед собой руки, стараясь защититься от смертоубийственной пасти. Плохая идея! Ужасная! Правую руку обдало такой болью, что сознание на миг затянула черная пелена. А когда пелена спала, я услышала хруст… собственных костей. Лунный монстр дожирал мою руку.

Я хотела прокричать «Чтоб ты подавился!», но вместо этого с моих губ сорвались глухие рыдания:

— Это все саарга! Это он меня заставил! Инари Йорт заставил меня проникнуть во дворец и устроить диверсию! Это он… он манипулировал мной, использовал меня. Это все он… Я не хотела! Мне так жаль… я не могла освободиться от его внушения… Но теперь я все расскажу… Все расскажу!

Не знаю, кто больше удивился моим словам — я или Кларэль. Наверное, я. Потому что КАКОГО ЧЕРТА?! Моим голосом были сказаны не мои слова. Абсурдные слова! Лживые слова! Я хотела кричать от боли, но кричать яростно, так, как кричат те, кто не боится смерти, хотела еще раз плюнуть в клыкастую рожу или врезать по ней целой рукой так, чтобы сломались кости, ведь какая теперь разница сломаны они или нет. Я хотела умереть быстро, избежав допроса и лишнего страха. Я не хотела рыдать и молить о пощаде. Мне не нужна пощада… Но мое тело внезапно перестало мне подчиняться. Будто кто-то закрыл мое сознание в пустой комнате и перехватил контроль над моим разумом, будто какая-то сущность вселилась в меня, решив оказать медвежью услугу. Я зарыдала горькими слезами, вцепилась в архидемона здоровой рукой, словно это чудовище мой спаситель, болью избавивший мой воспаленный разум от внушения злого и жестокого Инари Йорта. Я начала бормотать какой-то бред, просить Кларэля о защите, умолять спрятать меня от саарга. Я цеплялась за него с таким рвением, с таким безграничным доверием, что у меня — у той меня, что заперли в пустой комнате подсознания, отрезав от управления своим телом, начался истерический хохот. Вот только этот хохот никто не услышал.

Кларэль настолько опешил от моей реакции, что растерялся, не зная, что дальше делать — то ли добить меня и сожрать, как планировал, то ли успокоить и защитить. Но я была очень настойчивой, очень убедительной и такой беззащитной, слабой и нуждающейся именно в его помощи, что в итоге монстр сдался. Архидемон зашептал незнакомые заклинания на каком-то древнем языке, и с его пальцев, которыми он водил по моему телу, сорвалось лунное сияние. Сияние остановило кровь, частично исцелило нанесенные мне когтями раны. Руку, конечно, назад оно мне не вернуло, но боль уменьшило.

Кларэль коснулся двумя пальцами моего лба, что-то сказал и я начала проваливаться в сладкий сон. Без боли, без страха.

Жаль, что я не могла увидеть выражения лица Винкеля. Уверена, он был в полном шоке от того бреда, что я вывалила на его старшего брата, и в ужасе от того, что я сказала про саарга. А Кларэль, кажется, мне поверил… Параноиков легко убедить в том, что их предал кто-то из ближнего круга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вот только все это ложь. Все, что я наговаривала про Инари — ложь.

Причем ложь не моя.

А кто у нас тут король лжи в этом мрачном царстве хитросплетенных интриг?

Тимуэль! Сукин сын.

Я провалилась в сон с мыслью, что ненавижу архидемонов. Всех вместе и каждого по отдельности.

 ***

Мне снилась жизнь… настоящая ЖИЗНЬ. Та, о которой многие мечтают. Та, о которой когда-то давно мечтала я.