Предвестники Мельтиара - Влада Медведникова

Но я умею хранить тайны.

Я поймал взгляд Аник и сказал:

— Тин столько времени жил в горах один, и несколько раз останавливал врагов. Пусть поедет.

Аник мотнула головой, то ли соглашаясь, то ли возражая, а Джерри пробормотал:

— Я же говорил, что нужно было сразу лететь в Форт…

Мне нечего было ему ответить, и я пошел к лодке.

16

Мы были на полпути к ангару, когда Лаэнар остановился. Я обернулась и увидела, что он прижимает к виску левую руку. Браслет на запястье мигал зелеными огнями, передатчик шелестел еле слышно, и Лаэнар хмурился, слушая.

Мой браслет молчал. Я взглянула на Рэгиля, на Амиру, — но и их передатчики были темными.

Каждый из нас уже получил сообщение утром. Мы все обсудили, решили и шли в ангар, — ворота были распахнуты сегодня, знаки созвездий не видны, и сила и голоса машин выплескивались в коридор, неслись как волна, заставляли чаще биться сердце.

Это еще не война, но преддверье войны — в первый раз мы летим не одни. Еще одна машина, или две, и отряд бескрылых воинов, — они впервые отправляются в открытую битву, они уже в пути.

Но только одно затеняло радость — Мельтиара не было с нами. Он не звал нас все эти дни, и не он позвал нас в бой. Наша обязанность и наше право — возглавить атаку, сиять ярче всех, но все же это еще не война.

Мельтиар будет с нами, когда начнется война.

Шелест в передатчике стих, и Лаэнар обвел нас взглядом.

— Это Миэлти, — сказал он, все еще хмурясь. — Всадник сейчас один, в горах. Все остальные силы стянуты в Форт. Мы можем уничтожить его, пока он один.

— Все силы стянуты в Форт? — повторил Рэгиль. Он стоял совсем близко, и я чувствовала, как вспыхивает и искрится его тревога. — Они ждут нападения? Откуда они знают?

Все эти дни я снова и снова вспоминала то, что увидела там: чужого мага, деревянную машину, ополчение захватчиков. И сейчас — даже ярче, чем прежде, но у меня не было сомнений.

Я сжала руку Рэгиля на миг и сказала:

— Тем лучше. Мы уничтожим их всех сразу.

Рэгиль промолчал, а Лаэнар возразил, упрямо и резко:

— Нет. Другого шанса может не быть. Мы должны уничтожить всадника.

Я хотела ответить, но все мои слова Лаэнар знал и сам. Мы звезды Мельтиара, мы первыми должны ворваться в битву. Пусть это еще не война, но наше место там, в бою — мы уничтожим Форт, мы должны.

Лаэнар кивнул, словно я говорила это вслух.

— Есть те, кто заменят нас там, — сказал он. — Но никто не отправится в горы искать всадника. А именно он был нашим врагом, он нас видел. Мы должны убить его.

Я застыла, глядя на Лаэнара. Он сжимал кулаки, и его темные глаза пылали, — наша подбитая машина, выстрелы, отблеск пожаров, — все было в его зрачках. Он хотел мести сильнее, чем все мы, хотел одним движением стереть наши неудачи.

Я ничего не могла возразить ему, и не могла согласиться.

Два дня прошло. Пусть Мельтиар не зовет нас, я могу позвать его.

Моя мысль рванулась белой вспышкой, всполохами света, и Мельтиар ответил мгновенно, без слов. Ответ затопил мою кровь, и на миг я оказалась с ним, — в окружении черных росчерков скал и лунных теней, далеко отсюда. Он разговаривал с кем-то, воздух был полон звоном магии и искрами темноты.

Должны быть я забыла себя, растворилась в его душе, — но в тот же миг все исчезло, знакомые стены и своды сомкнулись вокруг, белые лампы сияли в вышине, невидимые лопасти рассекали воздух.

Остался только его голос, всего три слова.

«Что случилось, Арца?»

Я не могла вместить в слова предстоящую атаку, всадника, ярость Лаэнара и тревогу Рэгиля. Даже образами я не могла рассказать об этом, все дробилось и распадалось. И я спросила:

«Мы можем сами выбирать сегодня цель?»

«Да, — ответил он. — Это ваше право».

На миг он снова захлестнул меня — он со мной, как я могла думать, что мы летим в бой без него? — и исчез.

Я глубоко вздохнула и сказала вслух:

— Я согласна с Лаэнаром.

Мы все делаем правильно.

Я повторяла это себе, пока мы летели.

«У них нечеловеческое зрение, — сказал нам темный всадник. — Они видят то, что не видим мы, то, что не видят обычные захватчики. Всегда держитесь так, как будто он видит вас».

Экраны работали на полную мощность, мы были незаметны ни с неба, ни с земли, но летели так, словно нас освещало солнце. Машина взлетала и падала, неслась петлями, красные контуры земли поднимались и исчезали за бортом, сетка координат шаталась. Движение было непредсказуемым, я не знала, куда мы качнемся, куда повернем в следующий миг, — даже если нас видят, то не сумеют подбить.

Пальцы Амиры скользнули по пульту, и машина вздрогнула, вышвыривая сигнальный заряд. Он вспыхнул впереди — ослепительный дождь, звездопад у самой земли. Всего несколько мгновений, но их было достаточно, — приборы поймали врага, он красной точкой двигался по сетке координат.

Мы все делаем правильно, он наш, мы не упустим его.

Борта открылись, мы с Лаэнаром прыгнули в ночь. Машина рванулась ввысь, и ветер ударил по моим крылья, закрутил меня, не давая поймать поток. Лаэнар был впереди — небесные реки удержали его, мчали к цели.

Я забила крыльями, хвостовые перья щелкнули так яростно, что на миг меня пронзила боль, острая, как удар током. Но я должна была догнать Лаэнара, мы должны быть вместе, — и ветер послушался меня, небо послушалось меня, я помчалась вперед.

Наша цель, красная точка среди алых контуров, метнулась, исчезла на миг, появилась. Она росла, поднималась кругами, уже видны были росчерки крыльев, встречный ветер доносил их вязкую, дымную силу, непохожую на знакомую магию, непохожую ни на что.

Лаэнар нырнул вниз, и даже в красном мерцании приборов я видела — у него в руке меч, сияющий, рассекающий воздух. Всадник отпрянул, его крылья качнулись, но они были слишком тяжелыми, он не мог уйти от Лаэнара.

Мы все делаем правильно.

Я замерла, позволила потоку нести меня. Лаэнар и всадник кружились, меч сверкал, крылья кромсали ветер. Враг отбивал удары, но я не видела оружия, оно было неразличимым и ускользающим, как и он сам.

Я подняла ружье, приклад привычно лег на плечо. Я ждала, сливалась с ветром, я не могла промахнуться, они были слишком близко друг к другу.

Страх коснулся меня. Мне нечего было бояться — но холод, оплетающий душу, донесся с юга. Он нарастал, он был знаком, — я знала, если поймаю и сокрушу его прямо в сердце, то выстрел будет точным, никто не помешает мне.

Я не успела.

Всадник был совсем близко к Лаэнару, закрыл его своими крыльями на миг, — и в ту же секунду небо предало Лаэнара, расступилось под ним, бросило вниз.

Мир застыл вокруг меня.

Неподвижным был ветер, наша машина, несущаяся на помощь, и угроза мчащаяся с юга. И таким же неподвижным, застывшим и ледяным было мое сердце. Оружие стало невесомым в моих руках.

Я смотрела в прицел, враг был в красном перекрестье. Я выстрелила.

Белый огонь промчался сквозь неподвижный мир, ударил всадника, швырнул на скалы.

Я забыла о нем в тот же миг. Сложила крылья и метнулась вниз — туда, где исчез Лаэнар.

17

В лицо бил ветер, и я глотал его — холодный, несущийся с горных вершин. Ни вкуса моря, ни вкуса земли не было в нем сегодня, только лед и небо. Я поворачивал весло, не давая лодке соскользнуть с верного потока, но не открывал глаз, — меня слепили темнота и свет.

Темнота обступала нас, я видел ее сквозь зажмуренные веки. Темнота гор и темнота неба, — луна уже скрылась за скалами, а звезды в разрывах облаков не могли осветить наш путь. И свет оглушал меня своей песней, бился на дне лодки, текучий и алый, не утихал ни на миг.

Мы были готовы взлетать, когда я выпрыгнул из лодки, бегом вернулся к хрустальному созвездию и забрал сияющий шар. «Зачем?» — спросил Рилэн. Он хмурился, смотрел с тревогой и, должно быть, думал, что безумие все-таки поглотило меня.

Я не знал, что ему ответить. Песни владели мной, я растворился, я был тенями и звуком, обычные мысли покинули меня.

И теперь, каждое мгновение, сквозь свист ветра, сквозь голоса Джерри и Рилэна, я слышал как песня полета сплетается с голосом алого света, уносит меня все выше, все дальше, куда не может унести ни лодка, ни синий дым. Я словно стал бесплотным, словно был во сне.

Но я был не во сне, и я знал, что мне делать.

Мы приближались, небесная река мчала нас все быстрей, была спокойной — невидимые корабли не обогнали нас, не оставили в воздухе звенящий след.

— Я вижу Форт! — крикнул Рилэн.

Я запел, бездумно, еле слышно, — так поет ветер, задевая колокольчики под крышей. Тихое волшебство, песня теней, скользнула на дно лодки. Я чувствовал, как она растекается там, окутывает ящики и ружья, укрывает хрустальный шар. Эта песня усыпит алый свет. Мы не будем сияющей мишенью в ночном небе.