Люди огня - Майкл Гир

Танцующие продолжали улыбаться ему счастливыми благодарными улыбками. Но где-то за их вереницей раздались заунывные вопли. Сначала Танцующие как будто не слышали их, поглощенные поклонением вождю.

Вопли все усиливались, и Тяжкий Бобр нахмурился:

— Что значат эти вопли?

Внезапно в лагерь ворвался порыв ветра, захлопал шкурами вигвамов и вздул пыль с утоптанной земли. Танцующие сбились с ритма и попытались заслонить лица от взметнувшихся в воздух колючих песчинок.

Раздался женский визг. Танцующие отвернулись от него — и присели от ужаса.

— Танцуйте! — приказал он, скрестив на груди руки.

После первых порывов ветер задул сильно и ровно; воздух стал горячим, будто вокруг разложили огромный костер.

Танцующие окаменели, не в силах отвлечь внимание от доносившихся воплей. Ветер прекратился так же внезапно, как и налетел. Наступила тишина.

— Танцуйте! — заревел Тяжкий Бобр.

Но на него никто не обратил внимания: глаза всего Племени были прикованы к другому зрелищу.

— Что это значит? Танцуйте! Танцуйте для меня! — Он поднял над головой кулак и кричал во весь голос.

Тут он заметил, что небо стало зловеще-серого цвета.

В воздухе снова раздался плачущий вопль, и люди Племени начали с визгом разбегаться в разные стороны.

— Останьтесь и Танцуйте!

По небу прокатился раскат грома, глухой и страшный, как бывает перед бурей.

По опустевшему лагерю к Тяжкому Бобру приближалась одинокая фигура человека. Вот появилась и еще одна… и еще… и еще… Казалось, они возникали из колеблющегося горячего воздуха, будто миражи. Там, где только что паслись бизоны, темнела одна выжженная увядшая трава. Землю окутала такая тишина, что, протянув руку, он мог бы пощупать ее.

Неведомые фигуры подходили все ближе и ближе; одежды рваными лохмотьями болтались на их телах.

— Танцуйте!

Но призраки дошли уже до площадки Благословения и придвигались все ближе и ближе…

— Уходите! — замахал руками Тяжкий Бобр. — Я — Зрящий Видения Духа, Тяжкий Бобр! Уходите, а не то я вас всех Прокляну!

Но они продолжали неумолимо приближаться к нему, и незнакомое чувство страха сжало его грудь. Он заморгал от удушающего жара.

— Танцующая Олениха! — вырвался у него крик.

Теперь он ясно различал первую фигуру; из ее живота вбок торчал смертоносный дротик. Глаза ее поблескивали. Раздался плач младенца — и тут же умолк, как будто ребенка ударили о камни. За ней шла Ветка Шалфея. На ее запястьях зияли страшные разрезы, вокруг которых кружили мухи. Даже в смерти она была соблазнительна; ее бедра сладострастно покачивались. Рядом с ней из воздуха возникла Терпкая Вишня. Белая Телка многозначительно ухмылялась старческими губами.

Тяжкий Бобр поднял руки:

— Уходите! Это мое Благословение! Уходите! Прочь!

Но они продолжали надвигаться. Голос страха закричал в его сознании: «Беги! БЕГИ!»

В тишине раздался оглушительный голос Ветки Шалфея — в нем одновременно звучали и гром, и Видение:

— Мы прикоснулись к Волчьей Котомке, у нас теперь одна душа. Сила витает над землей, Тяжкий Бобр. Черная Сила, измененная Сила. Что ты наделал? Мы пришли… пришли за тобой. Волчья Котомка дала нам Силу. Она ничего не забыла… и скоро пробьет твой час.

Он с жалобным криком повернулся и, плача, бросился бежать меж опустевших вигвамов. Никто не откликался — лишь обжигающий ветер дул по лагерю…

А позади он уже слышал их приближающиеся шаги — ощущал их прикосновение…

Вскрикнув, он проснулся и резко сел. Кровь стучала у него в висках. Красная Яшма заморгала и проснулась, глядя на него тупыми глазами.

Он скинул с себя покрывала и вскочил на ноги, разрывая на груди праздничную рубаху. Отчаянным жестом откинул входной клапан и вышел на воздух. Судя по слабой серой полоске на востоке, скоро должно светать.

Он взглянул на вигвамы, на иссохшую листву склонившихся над ними деревьев. Прохлада… тишина… Это было всего лишь Видение. Страшное Видение. Да, настоящее Видение Силы.

Сегодня начнется Благословение. Все пойдет так, как задумано. Он втянул воздух в легкие и вытер со лба крупные капли пота. С трудом переводя дух, он принялся прогуливаться вокруг вигвама, с удовольствием пиная обнюхивавших его собак.

«Все хорошо. Все будет хорошо».

Почему же сердце как будто сжимает беспощадный кулак?

Глава 26

Жаркий, душный день. Еще один в долгой череде жарких дней. Утренний ветер, поднявшийся со дна каньонов, принес запахи высохшей травы и сосны, умирающей от жажды. Танагер расчесывала волосы. Этот бой был ей необходим. Все ее существо жаждало его.

Что произошло ночью? Что за Сила пришла вслед за Зрящим Видения? Спала она беспокойно; картины изнасилования то и дело переполняли ее душу ужасом. Она снова и снова видела, как умирают мужчины, пронзенные ее дротиками. Она раз за разом слышала мокрое чмокание и треск костей, — это камень в ее руках раскалывал черепа врагов. Каждый раз она наслаждалась этой победой неукротимого гнева; ненависть к мужчинам, пришедшим мучить ее и ее племя, разгоралась все сильнее в ее сердце.

Теперь уж недолго осталось: стоит теням немного передвинуться по земле, и пылающее в ней бешенство загорится лесным пожаром. А затем она будет непрерывно нападать на врагов, уничтожать их… Радостное предвкушение мести согрело ее душу.

Низкие Люди Бизона пожалеют о том дне, когда им пришло в голову карабкаться в горы! Не одно поколение воинов будет в песнях прославлять Танагер, заманившую в ловушку и уничтожившую их воинов. Ее губы изогнулись в зловещей улыбке.

Прищурившись, она посмотрела на ловушку. Лазутчики сообщали, что воины Низкого Племени Бизона продолжают подниматься вверх. Отвесные скалы вздымались по обеим сторонам ловушки, а ее воины, затаившись, выжидали в засаде. Враги выйдут на открытое пространство, запыхавшись после долгого подъема. В этот момент ее отряд отрежет им путь назад. Для бегства останется лишь один выход — в чащу леса. Там-то уж она поохотится на них, загоняя все глубже в непроходимый бурелом. Затем она предоставит врагов их собственной судьбе. Сердце Танагер возбужденно забилось, как у охотника, когда он уверен, что добыча попалась в западню!

Каждый раз, когда она убивала врага, она удовлетворяла отчаянную потребность причинить боль тем, кто мучил ее. Каждый раз она мстила им за тот страшный вечер, когда боль так глубоко проникала в ее тело. Тело выздоровело, но душа продолжала кричать от муки в страшных Видениях — вроде того, что она Зрела прошедшей ночью.

Призрак Белой Телки прошел по земле; глаза старухи были хитро прищурены.