Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги! - Иван Кузмичев

свиноферма, что открыло новые возможности для кадетов, такие как получение мяса, удаление отходов, получение удобрений и… производство мыла.

Процесс изготовления мыла был позаимствован Дмитрием у костромских мастеров при помощи одного из его оружейников, у которого жена была родом из тех мест. Вот только вместо говяжьего сала в корпусе используется свиное вместе с льняным маслом, скупаемым у одного коломенского помещика, точнее, у одной из его деревенек, занимающейся производством оного продукта в районом масштабе. Так что уже к ноябрю месяцу в корпусе появятся первые кусочки мыла, созданные не из покупного сала, а из собственноручно выращенного.

Кроме того, заготовка трав в близлежащем лесу и на дальних полянах оказалась поставлена, на радость девушки, просто блестяще, при посредничестве Кузьмы, главного куратора корпуса.

По сути, Юля, являясь единственной девушкой в компании царевича, была не обделена вниманием всех друзей наместника, вот только на что-то большее никто из них не рассчитывал: все прекрасно видели, что отношения между их лидером и спасшей его лекаркой не обычные, и влезать между ними никто не хотел. Хотя пара эпизодов, о которых Юлия старалась не вспоминать, порой заставляли ее гневно сжимать свои маленькие кулачки: купеческий сын Николай Волков в отсутствие своего благодетеля пару раз намекал девушке о своих чувствах. Писать об этом Алексею она не хотела, думая, что у него и своих проблем хватает, раз даже письмо от него пришло такое… тревожное.

Вспомнив о нем, девушка, закусив губу, достала спрятанное возле груди письмо Алексея, аккуратно разложила перед собой и медленно, проникая в суть каждой строчки, каждого слова, погружалась в него, украдкой роняя слезы на дубовый стол. Первая паника, связанная с известием о крушении корабля и о том, что ее любимый чуть ли не один отправился в неизвестность, блуждая на просторах Европы, словно в тумане, давно прошла. Вот только Юля сама себе не решалась признаться, что ее тревожило и отчего на душе скребли кошки, а сердце болезненно сжималось, чувствуя, как ледяные когти паники подбираются все ближе и ближе. Ревность. Слово, которое девушка не решалась произнести вслух, каждый день думая о том, верен ли он ей, или, как большая часть мужчин, падает в постель каждой встречной благородной юбки?

– Хватит! – вырывает сама себя из туманной дымки иллюзий девушка, складывая письмо и убирая его обратно, чтобы потом вновь достать и украдкой плакать, плакать о своем одиночестве, о тех минутах, когда его нет рядом, о той любви, которая так далеко.

«Уже полдень, скоро придется вновь идти с учениками в лес, – с тоской подумала лекарка. – Впрочем, почему это придется? Вновь пойдем в лес!»

Количество учеников с первоначальных четырех выросло до восьми, так как Рязанская и Муромская епархия во главе с местоблюстителем патриаршего престола пожелала воспользоваться трудами лекарки и взрастить первых православных священнослужителей со знаниями, помогающими людям, и, конечно же, заодно с этим контролировать сей процесс. Жаль только, что почти все нижнее звено священнослужителей закостенело в своих убеждениях и воспринимает перемены к лучшему как враждебные действия в адрес себя и своей паствы.

Хотя процесс уже запущен, и остановить его будет сложно, а через пяток лет и вовсе невозможно, вот только стоит взрастить хотя бы пару десятков юношей-лекарей для нужд корпуса Русских витязей. Ведь умелые руки лекарей смогут спасти сотни жизней, окажись они в том месте, где это необходимо.

Постепенно производство в корпусе увеличивается, это заметила даже Юлия, далекая от мастерских, но отнюдь не лишенная глаз и ушей. Казнозарядные фузеи, пистоли, называемые обрезами, «колпаки» – все это множилось каждую неделю; с восторгом взирало на новые «игрушки» молодое пополнение, уже сейчас гоняемое наставниками так нещадно, что вечером у них едва хватает сил доплестись до своих казарм и шлепнуться спать.

Были какие-то первые образчики нарезной фузеи, дающей много лучший результат по точности и стрельбе, только, как слышала Юлия, сама пуля была меньше своего аналога, используемого для обычной казнозарядной фузеи, раза в полтора. Как это влияет на стрельбу, девушка, конечно же, не знала, только отмечала в своей голове услышанные фразы, на досуге стараясь понять, в чем же дело и о чем идет разговор. И, надо заметить, этот самостоятельный анализ произошедших событий и услышанных фраз давал свои результаты, позволяя лекарке не только слушать, но порой и участвовать в беседах друзей наместника, частенько посещающих корпус.

Многие идеи, начатые еще в прошлом году, а реализованные в этом, только давали первые всходы. К примеру, ПБР (Первый банк России), задумка коего была принята именитыми купцами с большим воодушевлением, начал свою работу только в сентябре, на месяц позже первоначального срока. Со скрипом были запущены первые банковские операции, на деньги ПБР строятся мануфактура на Урале и бумажное производство близ Рязани, верстах в двадцати вниз по течению реки Оки. Пока одни только убытки и никакой прибыли, плюс ко всему тяжелым бременем легли на банк обязательства по выделению займов цементному заводу под руководством мастера Андрея Вартынского, постепенно прокладывающего дорогу к Рязани и Петровке, выполняя первые заказы от губернии, спешно обновляющей внешний облик города.

Как слышала Юлия, в планах у Совета губернии было открытие порохового завода, да только для него нет ни денег, ни сколько-нибудь значимого места с добычей селитры и хорошего каменного угля. Впрочем, эта задача решаема, но, опять же, все упирается в деньги, коих всегда не хватает. Но это мало заботило саму лекарку, главным для нее было то, что ее идея осуществляется. Пускай несколько не так, как она предполагала, но все же и не стоит на месте.

Мази и настойки, создаваемые учениками под присмотром Юли и тетушки Евдокии, копились в складском помещении третьей казармы витязей, отведенной как раз для подобных нужд. Травмы, ушибы, кровавые мозоли – все, что только ни получали кадеты во время тренировок, сразу же попадало в поле зрения лекарей-травниц или их учеников. Благодаря их усилиям хвори, мучившие отроков на протяжении двух наборов, отступили, позволяя не прерывать обучение витязей из-за того, что в классах не хватает половины списочного состава.

Польза травников, их незаменимость в лечении пускай не очень серьезных, но крайне неприятных травм, постепенно становилась столь очевидной, что наставники корпуса уже после месяца работы лазарета, оборудованного на первом этаже третьей казармы, вздохнули с облегчением, сняв с себя половину забот о юных воинах и отдавшись целиком и полностью самому процессу обучения.

В голове девушки возникали образы того, что она хотела бы сделать, того, к чему стремилась; они, слегка размытые, но с каждым днем