Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги! - Иван Кузмичев

шепчет старший витязь во взводе своему помощнику, а тот так же тихо передает по цепочке дальше, доставая из чехла небольшой арбалет.

Вслед за ним еще дюжина воинов расчехлила смертоносное оружие, остальные же не спеша обнажили сабли в паре с волнистыми кинжалами.

Шелест крон деревьев глушил чуть слышный треск сучьев, изредка попадающихся под ноги разошедшихся цепью «волков». Арбалетчики вышли чуть вперед, приготовив клинки к бою, они замерли возле высоких стен подворья, высматривая перед собой возможных противников. Позади каждого арбалетчика замерло по одному воину с оголенной саблей, прикрывая того от нападения.

– Первая пятерка вперед, вторая их прикрывает, остальные следят за своими сторонами, – командует командир взвода, высматривая на пустынном дворе разбойников.

«Волчата», как порой называл юных воинов Кузьма, чуть слышно проникли в первый дом, но никого там не обнаружили; только натопленные комнаты говорили о том, что здесь проживают люди. Замерев возле стен подворий, витязи, прикрывая друг друга, бросились в два крайних дома. Но и там никого не обнаружили, словно все дома покинули незадолго до прихода воинов.

Слегка расслабившись, «волчата» сунулись было в последние два дома, но первые воины едва успели увернуться от рогатин, вылетевших из темного проема домов.

– Арбалетчики, пли! – плетью стеганул по ушам напряженных до предела воинов приказ сержанта.

Сразу же перед двумя домами, сменяя друг друга, закрутилась смертельная карусель витязей, вооруженных арбалетами, выпуская в темноту комнаты болты по разным направлениям. Тут же заголосили раненые разбойники, проклиная явившихся по их душу «царских псов», пару раз был слышен чмокающий звук, тут же сменяющийся бульканьем. Так продолжалось пару минут, пока на ложах арбалетов не осталось по одному болту, граненой смертью глядящих в темный зев домов.

Почти сразу же послышалась непонятная возня сзади главного входа, и тут же перед сержантом замерли два «волка», показывая, что сзади пытались сбежать. Что стало с разбойниками, Михаил Лисицын не спрашивал, все понятно без слов.

«Вместе, на счет три», – парой жестов сказал сержант, подходя сбоку к двери одного из домов, медленно загибая пальцы на левой руке.

Как только третий палец коснулся ладони, в дверь бросились витязи в кирасах, прикрывающих грудь, живот и плечи воина, и шлемах-шишаках с бармицей, отведя чуть в сторону саблю, а кинжал, наоборот, выставив чуть вперед, для удобства отражения внезапной атаки. Не ожидавшие такой прыти защитники домов пропустили первые мгновения боя, давая витязям возможность осмотреться и броситься на ошеломленного врага.

Однако все оказалось не так просто, как показалось вначале. В полутьме дома оказалось несколько больше народа, чем докладывал доносчик. Да и разбойники оказались не обычной голытьбой с вилами, а матерыми ватажниками. По-видимому, в первую очередь были убиты слабейшие представители шайки, более сильные спрятались по углам, давая врагам возможность выложить все козыри сразу.

Одно хорошо: никаких фузей и луков у шайки не обнаружилось. За какую-то дюжину секунд из пятерых живых в одном доме и семерых в другом на ногах остались только четверо разбойников, ранив при этом двух первых витязей, бросившихся в дом. Решив не рисковать и не проявлять глупую браваду, Михаил кивнул арбалетчикам, сразу же высунувшим тупые носы лож своего оружия в темный проем и разряжая их в бросившихся на них татей.

Весь бой занял чуть больше десятка минут. Когда же, проверив все дома, «волчата» собрались уходить, они услышали едва слышный крик ребенка…

– Что ж, бой провели грамотно, насчет этого вопросов нет, но теперь будете отрабатывать не только одиночные и групповые бои на природе, но и действия в помещениях, иначе в конце концов можете напороться на действительно серьезного противника, который будет готов к вашим гостинцам, – одновременно задумчиво и облегченно выдохнул капитан службы безопасности. – Теперь идите, о ваших братьях уже заботятся лекари, так что все будет в порядке.

«Волчата», развернувшись, пошли по направлению к казармам, только сержант немного помялся на месте, словно хотел что-то сказать.

Собравшийся уходить Кузьма остановился, глядя на Мишу.

– Тебе есть что сказать мне еще, кроме того, о чем мы беседовали?

– Там же четверо детей малолетних было, с двумя матерями, мы их на поруки в деревню сдали… старосте, – нехотя ответил сержант, ожидая реакции командира.

– Хорошо, думаю, что Бориска сумеет их пристроить, да и рабочие руки нам в корпус нужны, так что правильно сделали, взяв их с собой, молодцы!

Улыбнувшись, сержант «волчат» поспешил к своему взводу, замершему в паре десятков саженей. Капитан службы безопасности только чуть приподнял уголки губ, видя, с каким облегчением витязи идут к казармам.

Между тем невдалеке вновь загромыхали стальные молоты по наковальням с каким-то мелким песком, на раз выбивающие из разогретого металла монолитные формы кирас, которые только-только берутся на вооружение. Первыми эту новинку получили как раз «волчата», однако из-за специфики их работы они носили облегченные кирасы, да к тому же спереди у них не было маленьких дуг, сделанных специально под приклады фузей, облегчающих воинам прицеливание и стрельбу. У армейского же варианта кирасы защита предусматривалась как спереди, так и сзади, причем не только для корпуса, но и для плеч с шеей – правда, для последней была только покатая защита с тыльной стороны.

Также приятной новинкой к приезду царевича и наместника Рязанской губернии были кованные таким же способом, как и кирасы, шлемы-шишаки. Вот только размеры их несколько больше, чем у кадетов, но эту досадную помеху решили самым примитивным и одновременно действенным для воина методом. Внутрь шлема помещалась сделанная для каждого бойца кожаная конструкция с вязаной шапкой, больше напоминающей тюбетейку, так что сразу решались две появившиеся проблемы: стандартизировали шлемы и амортизировали возможные удары по голове.

Одно было плохо в новом способе ковки: процесс этот, хотя в десятки раз и ускорил производство брони, да только сами образцы, по которым она выковывалась или, говоря языком Дмитрия, выдавливалась, все были одного размера, ее подгонка для витязей осуществлялась кузнецами в мастерских. А для того чтобы изменить форму выдавливаемой кирасы требовалось менять не только выемку наковальни, но и навершие самого молота, то есть везти его на сталелитейный Истьинский завод и в чудо-печи переплавлять по-новому, добавляя и без того занятым литейщикам ненужной работы. У них хватало дел с отливкой снарядов для «колпаков», про сами орудия даже никто и речи не поднимает, создание оных после Полтавской битвы стало и вовсе золотоносной жилой для губернии, хм, точнее для казны наместника и купца Волкова, отца Николая, вовремя смекнувшего, куда ветер дует.

О других же разработках неугомонного Дмитрия никто не знал, разве что сам царевич,