Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936 - Эдуард Эррио

22 ноября 1933 года бюро конференции единогласно решило прервать на время свою работу, с тем чтобы позволить различным государствам провести параллельно необходимую дополнительную работу главным образом по дипломатическим каналам.

Директор газеты «Тан» г-н Жак Шастене любезно информировал меня о своей беседе с рейхсканцлером, состоявшейся 15 декабря 1933 года в присутствии профессора Гримма, выступившего в качестве переводчика, и министерского советника Томсена. Гитлер дал согласие на то, чтобы содержание беседы было сообщено ряду лиц. Он заявил своему собеседнику, что не посягает ни на какие иностранные территории, не стремится к подчинению подданных других стран и не хочет следовать политике реванша. Он готов пойти на урегулирование, основанное на фактическом положении вещей, после того как будет ликвидирован Саарский вопрос. Он стремится положить конец извечной борьбе между Германией и Францией. При этом он настойчиво указывал на большевистскую опасность и на необходимость для Германии хороших отношений с Польшей, несмотря на затруднения, созданные Коридором. Он утверждал, что еще до своего прихода к власти он приказал своей партии прекратить всякую агитацию в Данциге. Франция, заметил он, имеет с Германией общую границу всего лишь на протяжении 400 километров, в то время как общая длина всех германских границ достигает нескольких тысяч километров. С реалистической точки зрения он не верит в возможность технического разоружения, но требует для Германии равноправия (Gleichberechtigung), причем сильные в военном отношении государства должны взять на себя обязательство не превышать в том, что касается вооружения, уровня 1933 года. Вооруженные силы Германии составили бы 50 процентов от численности вооруженных сил Франции, то есть 300 тысяч человек, и Германия отказалась бы от самых тяжелых образцов вооружения. Основные руководящие нации заключили бы пакты о ненападении на срок от 8 до 10 лет. Государства взаимно обязались бы придерживаться гуманных принципов ведения войны. Позднее можно было бы провести переговоры о более широком сокращении вооружений. Германия была бы согласна на любую форму всеобщего взаимного контроля. Канцлер добавил, что возвращение Германии в Лигу наций предполагает восстановление равноправия и конструктивную перестройку Лиги, которую следует избавить от парламентарного режима. Гитлер заверял, что не нуждается во внешнеполитических успехах. Он дал честное слово, что так называемые инструкции министерства пропаганды представителям рейха за границей, опубликованные в газете «Пти паризьен», являются грубой фальшивкой. Г-н Шастене резюмировал существо этой беседы в номере «Тан» от 17 декабря 1933 года.

Меморандум, врученный 18 декабря 1933 года нашему послу в Берлине, уточнял предложения германского правительства. Гитлер заявил, что он больше не рассчитывает на всеобщее разоружение. Если правительства ряда стран и относятся серьезно к возможности разоружения, они не будут поддержаны своими парламентами. По его мнению, Германия является единственным государством, действительно выполнившим обязательства, записанные в Версальском договоре; она имеет право добиваться тем или иным путем равных прав на обеспечение своей безопасности. «Если вопреки нынешней убежденности правительства Германии другие нации пошли бы на полное разоружение, правительство Германии заранее заявляет о своей готовности присоединиться к подобной конвенции и также разоружиться в случае необходимости до последней пушки до последнего пулемета».

Германия требует полного равноправия и запрещения для сильно вооруженных государств превышать уровень своих вооружений. Германия будет использовать свое равноправие «столь умеренно, что ни одна европейская держава не сможет усмотреть в этом угрозу агрессии». Она согласна с установлением контроля и с заключением пактов о ненападении. Она будет иметь армию в 300 тысяч человек, нормально оснащенную оборонительным оружием. Однако реорганизация рейхсвера ни в чем не изменит природу и характер СА и СС.

Приведу один отрывок из этого меморандума, приобретающий особый интерес в свете последующих событий:

«СА и СС не являются военными организациями и не станут ими в будущем. Они составляют неотъемлемый элемент политической системы национал-социалистской революции и, следовательно, национал-социалистского государства. В них насчитывается примерно два с половиной миллиона человек, начиная от восемнадцатилетних юношей и кончая глубокими стариками. Единственной задачей этих формирований является организация политических масс нашего народа с тем, чтобы сделать навсегда невозможным возрождение коммунистической угрозы. Возможность ликвидации этой системы зависит от сохранения или прекращения большевистской опасности. Социалистские организации, противостоящие бывшему марксистскому объединению «Имперский флаг» и «Союзу красных фронтовиков», не имеют ничего общего с армией. Попытки установить общность между СА, СС и армией рейха и объявить их дополнительными военными формированиями исходят от тех политических кругов, которые рассчитывают, что упразднение этого органа защиты национал-социалистского движения создаст возможность нового раскола немецкого народа и возобновления коммунистической деятельности».

Меморандум 18 декабря требовал также возвращения Германии территории Саара без проведения плебисцита.

В своих заявлениях от 26 декабря 1933 года я сделал намек на возможность нового конфликта, когда для нас окажется необходимым вмешательство Соединенных Штатов. «Чикаго геральд экзаминер» от 27 декабря и «Чикаго трибюн» от 28 декабря приветствовали эти заявления.

1 января 1934 года французское правительство ответило на германский меморандум от 18 декабря 1933 года. Оно выступило против требований рейха, как противоречащих принципам конференции по разоружению и декларации держав от 11 декабря 1932 года. Наша цель – добиться существенного сокращения вооружения. Между тем Германия требует постоянную армию численностью в 300 тысяч человек, к чему следует прибавить часть полиции и военизированные организации, которые пополняются рейхсверовскими кадрами, прошли военную подготовку, получили навык владения оружием и в определенной степени являются моторизованными. Французское правительство отмечало, что организация и территориальное размещение войск СА и СС проведены в строгом соответствии с армейским образцом. Оно заявляло о своей готовности «принять видоизмененный британский план, причем должно быть предусмотрено, что в первые годы осуществления конвенции сокращение французских вооруженных сил будет согласовано с преобразованием существующих германских сил, с тем чтобы обе армии были унифицированы по типу оборонительной армии с кратким сроком службы и ограниченной численностью с целью постепенного уравнения численности сравнимых вооруженных сил Франции и Германии, то есть сил, предназначенных для защиты метрополии». Что же касается технического оснащения наземных войск, то с самого начала действия конвенции Франция готова сохранить нынешний уровень всех вооружений, а также пойти на запрещение производства всех видов военных материалов, превосходящих по своему калибру или тоннажу нормы, установленные для всех государств. Во второй фазе осуществления конвенции было бы проведено, с одной стороны, прогрессивное уничтожение техники, превышающей количественные ограничения, установленные для всех, а с другой стороны – предоставление разоруженным государствам разрешенных видов техники. Например, во второй фазе Франция охотно пошла бы на уменьшение калибра мобильной артиллерии до 15 сантиметров. В отношении военно-воздушных сил Франция с первых же лет согласилась бы на запрещение воздушных бомбардировок на условиях, предусмотренных резолюцией от 23 июля 1932 года, и пошла бы, при условии распространения этой меры на все страны, на 50-процентное сокращение наличной военной техники, с тем чтобы конечной целью этого сокращения явилась ликвидация национальных военно-воздушных сил и замена их международными военно-воздушными силами. Таким образом, Франция остается верной последовательному сокращению вооружений. Она считает, что проблемы, которые необходимо решить являются не франко-германскими, а европейскими проблемами; она остается верной Уставу Лиги наций. В заключение Франция призывала Германию возвратиться на путь Женевы.