Держись от меня подальше - Рида Сукре

— Нет, конечно. Выкинь из головы вообще. Удалил?

— Удалил я твой лайк, — он вернул телефон, — но это не гарантия, что он его не заметил.

— То есть? Блин, ну, как так? — я вжалась в кресло, сидя в нём с задранными ногами. — И что теперь?

— Ну, — он стоял напротив меня, задумчиво разглядывая, — теперь он решит, что ты его любишь и хочешь вернуть, — он расхохотался, читая мою реакцию тотального удивления. — Дурочка, ничего он не подумает. У него в сети торчать и времени нет. Я полистал ленту, у него жизнь бьёт ключом. Уж и забыл о тебе. Эй, не кисни, — непроизвольно уголки губ у меня опустились, Фил это сразу заметил, и отвлекая меня, защекотал шею словно ласкал кошку, заставляя поднять подбородок, — у тебя же есть я.

— Да, ты прав. Лучше тебя никого нет, но вот её, — я кинула ему в лицо диванную подушку, — ты любишь больше.

— Ты ревнуешь, что я держал её в своих объятиях всё утро, пока ты пыталась меня разбудить? — Фил смеялся. — Так запрыгнула бы и вытеснила её из кровати и заняла местечко.

— Дурак, — в него полетела вторая подушка.

— Кстати, что на дэрэшку хочешь? — перевёл он тему.

Мне с Егором папа всегда говорил, нас не аист принёс, а под ёлочкой нашли. Наш день рождения приходится на тридцать первое декабря. Он уже маячил на горизонте, а я даже не придумала, чем порадовать братишку.

— Что же подарить Егору на день рождения? — вместо ответа спрашивала я совета у Фила.

Я хотела отправить посылку в Англию, куда на Новый год должна была прилететь Леся. Родители не позволили ей брать академку или бросать университет, и учёба Егора тоже ещё не закончилась, так что они жили на расстоянии, но прилетали друг к другу на каждый праздник. А один раз получилось вообще смешно: на празднуемый за рубежом День Благодарения Леся прилетела к нему, сдав досрочно необходимые зачёты, а он, получив выходные, приехал к ней. Подруга звонила мне и вопрошала, почему мой брат такой идиот, я смеялась, но это казалось и грустным в то же самое время.

— И правда, что дарить человеку, у которого жена гарпия? Валерьянки может? Или пустырника капли…

Третья подушка достигла своей цели.

Мы частенько дурачились с ним, как малые дети. Ругались, мирились, чаще в шутку, но неизменно ужинали вместе, стараясь для этого выбираться в свет, его агентство требовало подобных совместных вылазок. И одеваться мы оба должны были прилично, отдавая предпочтение рекламируемым брендам, мой гардероб вообще сильно изменился — я должна была всегда быть на высоте. Меня уже можно было назвать стильной.

Я проводила время с Филом, но мои мысли были далеко. Я ждала приезда танцоров, хотя и не собиралась идти на соревнования.

Шер не приехал вместе с командой.

Зато приехала Соня, привычно-рыжая, и наглым образом заявила, что поживёт у нас. Фил был рад гостье, пока не узнал, что она собиралась остаться на все свои новогодние каникулы, так как дядя Макс нашёл себе новую подружку и проводит всё время с нею. «Чумачечая Арина» уже порывалась учить их со Стасом уму-разуму, но бойкому рыжеволосому пальцы в рот лучше было не совать, а Стас нарыл на неё какой-то компромат в сети и шантажировал. Так что выяснять, кто из них сумасшедший, оставалось на суд отцу семейства.

Я же переживала за Артёма. Соня, ясно давшая понять, что они не вместе, рассказала, что он покалечился прямо перед поездкой в Штаты, и приехали все, кроме него.

Как только узнала, что он в больнице, я мигом растеряла былой боевой настрой, которым дышала последние полгода, мне стало очень страшно. Я всё же мониторила его появления в сети, и он там больше не появлялся. Я попросила Соню позвонить ему, но Шер не брал трубку, не отвечал на сообщения, и ребятам тоже не отвечал. Они меня не игнорировали и коротко отвечали, что всё окей, и что сравнивая с последним наездом на него машины, это вообще цветочки. «Какой наезд?» — пыталась я узнать у них, а они порядком удивлённые тому, что я не знала, сказали, что и рассказывать нечего, на нём как на собаке зажило.

Сходя с ума от неведения, я попросила папу проверить, как он, и папа тоже отчитался, что Артём в порядке, но было такое ощущение, что он что-то не договаривает. Может я придумывала это себе сама, но мне это не нравилось, в сердце закралось сомнение, которое ужом пыталось обвиться вокруг тельца умершей когда-то, но возрождающейся колибри. Я решила бежать за билетами, чтобы сидеть рядом с его кроватью верной бывшей женой. А может даже отправлять его в последний путь.

Наскоро собрав чемодан, и отправив извиняющееся сообщение Филу, я умчала в аэропорт, где купила билет на ближайший рейс, сняв денег из неприкосновенного запаса на путешествия. Это было не то путешествие, на которое я копила, да и разумом я понимала, что скорее всего — это глупость, и с ним всё в порядке, о чём я молилась всем богам, но сердце изнылось до того, что я позволила себе эту глупость.

Утром тридцать первого я прилетела в Москву, и к вечеру уже была в родном городе. Я тащила за собой маленький чемодан на колёсиках и готовила себя ко встрече. Я хотела просто убедиться, что всё в порядке, и уехать обратно. В чём и убеждала Фила, который пытался дозвониться до меня с того самого момента, как я села в самолёт и связь оборвалась. Конечно, я чувствовала, что не права и виновата перед ним.

— Ты дура совсем? Ну, зачем ты поехала?

— Прости. Я не могла иначе, Фео, ты же понимаешь.

— Нет, ты меня подставила, — обвинял он меня за дело. — Знаешь, у нас столько всего из-за тебя накроется сейчас. Я зол.

— Я понимаю. Но я не могла иначе. Не могла, — мои переживания управляли мною, не голова. — А вдруг…

— Человек просто подвернул ногу, с кем не бывает, — злился он на моё беспутство. — А у нас контракт.

Это слово я ненавидела больше всего. Мы должны были столько всего им, друг другу — контракты стали нашим путеводителем по жизни.

— Так давай расторгнем?

— Это не так просто, — отрезал он. — Короче, сделаем объявление, что у тебя пневмония.

— Не надо накликать беду, — была я против такой лжи. Неужели он не понимает, что нельзя такие вещи произносить? Врать про болезни — хуже не придумаешь.

— Ты первая