Курятник. Вторая часть продолжения романа «Сын Президента» - Антон Самсонов

«А теперь ты не хочешь попросить у мамочки справку об истинности ее заболевания?»

* * *

В этот сумасшедший, во всех отношениях день, Регина, по своему обыкновению проснулась рано утром. Приготовила и обслужила завтрак, после чего убрала и вымыла всю посуду и занялась уборкой. Легкое недомогание, которое посетило ее в момент езды на пылесосе по гостиной, показалось чем-то временным и, скорее всего, проходящим.

Казалось, что пыли в этот день было как-то особенно много, а сам процесс тянулся, подобно тяжелой и липкой массе. Организм требовал отдыха, и минуты становились тяжелыми и тягучими, подобно вареной карамели. Вдобавок по какой-то не самой приятной и адекватной причине, навязчивые боли в пояснице не желали ее отпускать. К вечеру они усилились настолько, что гувернантка с трудом передвигалась. На ее счастье вся семья ужинала за пределами квартиры, благодаря чему удалось отдохнуть.

В одиннадцатом часу приехали Максим с Женей и Сашка. Они по обыкновению добыли в холодильнике пиво и вяленого осьминога и расположились для обсуждения предстоящей бурной деятельности. В какой-то момент Максим сказал:

– Я что-то достаточно уже принял, пойду налью морс.

Вернувшись с кухни, он озадаченно отметил:

– Регины нет. Она, вроде бы, всегда нас дожидается, прежде чем лечь.

– А сегодня не стала, – заметила Женя, – мы же звонили и предупредили, что не знаем, когда вернемся.

– Это верно, – согласился Максим, – но все же очень странно.

– Пойди и проверь у нее в комнате, – сказала Женя.

Максим последовал ее совету и буквально через несколько мгновений его беспомощный крик потряс всю квартиру:

– Регина, что с тобой?

Сашка и Женя как по команде вскочили со своих мест и побежали в комнату кухарки. Та лежала на полу, была в сознании, лицо казалось немного бледным, а выражение испуганным. Встать с пола самостоятельно она не могла:

– Проклятая поясница, – говорила она, – за что мне такое наказание? С утра сегодня как затянуло, так и не хочет отпускать. Проклятье. Максим, найди мне гель в холодильнике, спину намажь. К утру пройдет.

– Сейчас сделаю, – ответил Максим.

– Только попробуй! Вы тоже не девочка, чтобы спасаться мазями. А если это не мышечное, а почки?

– Сроду проблем с ними не было!

– А если появились? Нет уж. Я вызываю скорую, – скомандовала Женя и взяла трубку городского телефона, – мы срочно едем в больницу! И почему в этом доме единственным здравомыслящим существом в экстренных ситуациях оказывается беременная женщина, которая готова реагировать на все без паники…

А молодой бройлер все продолжал и продолжал набирать вес. С его стороны это было очень рискованно…

19. Это пройдет

Песни не исцеляют подобно лекарству

Любовь и болезни.

И лишь та самая легкая боль в душе

Отпустит ненадолго, подарит жизнь.

Это пройдет…

Появится кто-то, сыграет на струнах души

Ты увидишь его на улицах города,

Он станет иллюзией, а ты для него – песней…

Семейный ужин продолжал ионизировать воздух. Частицы газа вращались по комнате, постоянно перескакивая через мысленные электрические разряды. Молекулы быстро разгонялись, и те, которым не удавалось вовремя проскочить в нужном направлении, лопались испуская приятный запах. Арсений и Ирина Иосифовна стоили друг друга, и потому подобная странная словесная дуэль была особенно яркой и неподражаемой. Мать не хотела говорить сыну в лицо о том, что она уверена в его откровенной слабости. Арсений же продолжал убеждать себя в обратном. Хотя даже тот факт, что он снова завел себе змею, чего не позволял себе пять лет из-за фобии Андрея к рептилиям, указывал на внутреннюю боязнь Савельева, допущение того, что этого человека можно вернуть назад. Ирина Иосифовна про себя отлично знала, что змеи будут очень скоро проданы, как только Ефремов нарисуется на пороге этой дорогой и стильной квартиры в фешенебельной жилой башне.

– Может быть хватит ему? – сказала Арсению мать, – в конце концов, он уже достаточно наказан. Его карьера уничтожена.

– Секундочку, пока что он продолжает у тебя работать и с его карьерой все более чем благополучно. Поэтому я и настаиваю на том, чтобы ты закончила наш план. Все-таки Андрей сам испортил свою жизнь необдуманными поступками и глупостями. Только не поплатился за это.

– Откажись от этой мести. Надо начать свою жизнь заново. Отпусти его и забудь?

– Нет, – ответил Арсений, – и не подумаю…

Данный диалог мог продолжаться до бесконечности, но их отвлёк звонок телефона, оповещавший о сообщении. Соловьев взял мобильник и прочитал полученное. После чего быстро набрал номер:

– Я слушаю, что случилось. Как? – Арсений занервничал и вскочил на ноги, – когда это произошло? Почему только сейчас сообщаешь? Ладно, проехали. Я еду в больницу, там разберемся…

– Что там, – испугалась Ирина Иосифовна, – зачем тебе в больницу?

– Пашка, – Арсений упал на диван и зажмурился, – он погиб…

– Как?! – подпрыгнула Савельева, – что там случилось?

– Он выпал из окна…, – вдруг он поднялся с дивана и уверенно сказал, – я должен его видеть. Мы едем в больницу.

– Опомнись! Тебя там могут узнать?

– Все равно. Я должен был бороться за его свободу и не стал этого делать. Я несу ответственность за его смерть и поэтому обязан сейчас быть там и высказать Виолетте все что я о ней думаю…

В больнице Арсений оставил мать в приемном покое, а сам удалился в морг, чтобы в последний раз увидеть Пашку. Это зрелище произвело на него неизгладимое впечатление, и Савельев долго не мог прийти в себя от увиденного. А тем временем наверху произошло то, что и должно было случиться, когда несколько знающих друг друга людей оказываются в одном и том же месте:

– Тетя Ира? – услышала Савельева голос Жени Суляниной, а ныне Волковой.

– Ой, – попыталась улыбнуться Ирина Иосифовна, но в результате получилось неестественно, – привет. Что ты здесь делаешь? Что-то с ребенком?

– С ребенком все отлично, он скоро начнет активно проситься на Белый свет. Президентской горничной стало плохо, – ответила Женя, – мы привезли ее на обследование.

– Саша и Максим здесь? – испугалась Савельева.

– Да, они говорят с врачом и скоро спустятся.

Вот только этого мне не хватало для полного счастья, – подумала Ирина Иосифовна, – если сейчас они все столкнутся с Арсением, то есть с Германом, то все раскроется.

– Постарайся их увести, пока Арсений не появится.

– А точнее Герман, – напомнила Женя, – вы не очень-то осторожничаете, раз так свободно появляетесь вместе.

– Пашка погиб, – ответила Савельева.

– Какой такой Пашка? – удивилась Женя, – он мне ни о каком таком Пашке при встрече не говорил.

В этот момент у Ирины Иосифовны в голове проскочила мысль о том, что Арсений не сказал ей что именно он поведал Женя и что говорить не следует. Сама девушка была заметно удивлена и расстроена тем фактом, что он утаил этот факт. А раз он открыто показал ей свое недоверие, то пусть объяснится. Тут ситуация усложнилась еще больше, так как Савельева услышала:

– Ирина Иосифовна?! – это была Таша.

– Здравствуй, Наташа, – узнала ее Ирина Иосифовна.

– Как вы здесь очутились? Пришли к Пашке?

Женщина откровенно не знала, что ей сейчас следует сказать и как соврать получше. Но в голову ничего не приходило:

– Наташа, – сказала Ирина Иосифовна, – нам надо поговорить. Женя, я не буду дожидаться мальчиков. Потом как-нибудь встретимся.

Озадаченная Женя проводила ее удивленным взглядом и решила, что в ближайшее время она разузнает у Германа всю правду, а не ту часть, которую он рассказал.

Тем временем, Ирина Иосифовна завела с Ташей диалог на тему Арсения, стараясь увести ее подальше от Приемного покоя. Однако, когда честные люди пытаются врать, все получается в худшем виде. Таша столкнулась с Германом лицом к лицу. Он выходил из лифта и налетел прямо на них.

– Это ты? – чуть не подпрыгнула Наталья, – так вот почему я твою маму тут встретила? Ты все-таки жив?

– Да, – спокойно ответил Арсений.

– А мне сказать ты не мог? Мы все чуть не сошли с ума…, – Таша переходила на повышенные тона, поэтому Герман/Арсений принял решение быстро завести ее в лифт вместе с Ириной Иосифовной и спокойно поговорить без свидетелей. Еще в лифте Таша продолжила свою тираду, – Что ты за эгоист? Заставил поверить нас в свою смерть!

– У меня не было времени и возможности это сделать, – оправдывался Арсений.

– Ну конечно, – разозлилась Таша пуще прежнего, – тебе просто хотелось, чтобы реакция на трагедию была более естественной. Чтобы нам не пришлось на похоронах лишь изображать из себя скорбящих полудурков. А сам сидел в сторонке и посмеивался.