Полное собрание рассказов. 1957-1973 - Ирвин Шоу

Мисс Той снова хихикнула — на сей раз еще более странно, чем в первый раз. Кристофер решительным жестом положил трубку на рычаг. Джун поцеловала его в щеку.

— У меня возникла замечательная идея! — объявила она. — Запирай-ка ты свою лавку и айда на ланч!

— Ты же прекрасно знаешь, что я не могу этого сделать. — И постарался отойти как можно дальше от телефона.

Джун следовала за ним неотступно.

— Ну ты же должен есть!

— Позвоню в кулинарию, и мне все принесут.

Чтобы такое придумать, напряженно соображал он, чтобы не задевая чувств девушки отвадить ее от визитов к нему в магазин в любое время?..

— Ты выглядишь так, — определила Джун, — словно тебя морская болезнь вот-вот прикончит. Ты на последнем издыхании!

«Морская болезнь» она произнесла по-французски, — учила язык на всякий случай, вдруг представится возможность поехать во Францию.

— Что с тобой, Крис?

— Ничего. Абсолютно ничего!

— Боже, какие мы сегодня подчеркнуто экспрессивные! Ладно, ничего так ничего. ты рад моему приходу?

— Как всегда, — ответил он.

Так расстроился после беседы с мисс Той, что горло сжимается, как от судороги, и это мешает правильно выговаривать слова. Обычно он радовался визитам Джун — смелая все-таки девушка, и временами просто прелесть, — но сейчас из-за этого презрительного, разящего, обидного смешка мисс Той по телефону, осуждал Джун, пусть бессознательно: совсем не вовремя появилась, подгадала, что называется!

Вдруг у него потекло из носа — знакомый симптом. Стоит поволноваться, напрячься — и готово дело! Еще в школе, на экзаменах, обязательно засовывал в карманы по три носовых платка. Вот и сейчас вытащил носовой платок и громко высморкался.

— Ты простудился или что? — поинтересовалась Джун.

— Насколько я понимаю, ничего. — Он чихнул.

Интересно, как себя чувствуют потенциальные клиенты мисс Той после телефонного разговора с ней? Так же как он?

— У меня есть просто сказочная по воздействию пилюля от…

— Я не простудился, — упрямо возразил он и снова высморкался.

— Нечего меня уничтожать, если я выражаю нормальный человеческий интерес к состоянию твоего здоровья, — с обидой в голосе отозвалась Джун.

— Джун, пойми меня, — произнес он уже более мягко, — у меня сегодня трудный день. С утра торчу один в магазине и…

— Прости меня! — Джун немедленно раскаялась в своей настойчивости. — Но ведь именно поэтому я и пришла — улучшить тебе немного настроение, взбодрить тебя… Может быть, даже немного помочь тебе здесь.

— Очень, очень любезно с твоей стороны! — Кристофер пришел в ужас от мысли, что, вероятно, около пяти к нему заглянет мисс Андерсон, а возможно и Беула Стикни, если ей удастся избавиться от надоедливой тетки. — Но все это очень сложно, если человек не знаком с товаром, не знает, где, на каких полках лежат какие книги.

— В любом случае, — не сдавалась Джун, — я намерена устроить для нас обоих ланч! Никаких возражений! — Она вообще была девушка решительная, с характером босса. — Сама схожу в кулинарию и закажу там для нас роскошный ланч — устроим его прямо здесь, в магазине!

Кристофер, поняв, что не отвяжется, молча вытащил из кармана бумажник и выудил пятидолларовую бумажку. Но она отстранила его руку.

— Я сама ставлю ланч — у меня была очень удачная неделя.

Джун работала в учреждении, которое предлагало временную помощь секретаря, и иногда за неделю зарабатывала до ста пятидесяти долларов. На постоянную работу устраиваться не хотела, потому что приехала сюда, проделав долгий путь из Пасадены на Восток США, чтобы стать певицей: училась вместе с человеком, который утверждал, что поставил на ноги Петулу Кларк. Кристофер убрал деньги обратно.

— Неужели ты не рад безумно, что я зашла к тебе?

— Безумно рад — какие могут быть сомнения?

— Тогда улыбнись, — потребовала она, — и скажи мне что-нибудь приятное!

Он сказал:

— Я тебя люблю.

Конечно, Джун имела в виду эту фразу.

— Ну вот, так-то лучше! — И, чмокнув его в щеку, вышла — маленькая, милая, привлекательная блондинка в плаще, мечтающая о замужестве.

Всегда, в любую погоду, — в плаще: берегла голосовые связки — так, на всякий случай.

— Ну чем плохо? — спросила Джун.

Оба уплетали бутерброды с ростбифом и солеными огурчиками, запивая молоком, за столиком, притулившимся в маленькой комнатке в глубине магазина. Джун не употребляла алкоголя — берегла горло.

— Угу, угу! — промычал Кристофер, пытаясь разжевать твердый хрящ.

— Иной раз, когда я остаюсь одна, — пробормотала Джун, — и начинаю думать об этой уютной комнатенке — у меня слезы выступают на глазах.

Это сентиментальное проявление объяснялось довольно просто: впервые они поцеловались именно в этой маленькой, уютной комнатке в глубине магазина. Ну, если взглянуть на их отношения с этой стороны — действительно, все началось здесь. Тот чудесный поцелуй привел к другому, еще более приятному и незабываемому. Кто же станет отрицать — они неплохо развлекаются, им хорошо вдвоем; ему нравится эта красивая, живая девушка, пышная и цветущая, часто брызжущая весельем. Но все же этой маленькой, темной комнатке далеко до чертогов, помилуй Бог!

Сейчас он старался думать только об отрицательных ее чертах, покончить со своей обычной добротой. Стоило ему пообщаться с ней, хотя бы недолго, и он начинал таять; его постоянно тянуло к ней, раз или два он оказывался очень близко от опасной черты и готов был сделать ей предложение. Может, если бы до нее он физически познал множество высоких девушек и выработал шаблон для сравнения, они уже давно были бы женаты.

Сидя в этом небольшом, заваленном книгами кабинетике и наблюдая, как она слизывает майонез с пальчика, не помня себя от наслаждения, он страстно желал забыть о предпринятом проклятом крестовом походе и вместо всего этого пригласить ее пообедать с ним. Правда, он уже довольно успешно солгал ей, заявив, что собирается сегодня вечером обедать у матери с отцом в Уэстчестере — ведь вероятность того, что они когда-нибудь снова увидят его, минимальна, особенно после того, как он нашел себе девушку, — она должна это понимать. Но только он собрался проговорить слова приглашения, зазвонил дверной колокольчик, — пришлось выйти в магазин и простоять там за стойкой с полчаса: пожилая пара, шаркая подошвами, переминалась с ноги на ногу возле полки поэзии, отодвигая томики Алена Гинзберга. Наконец они купили пьесу в стихах Кристофера Фрея, — вероятно, пылилась на этих полках с первого года нашей эры.

Старик со старухой все еще бродили по магазину, когда из заднего кабинетика в зал вышла Джун; надевая плащ, она прошептала ему:

— Мне уже пора! — У нее встреча с подругой у Музея современного искусства, а потом, они, вероятно, пойдут на концерт в городскую ратушу — ведь он сегодня вечером занят. — Позвони мне завтра. Желаю тебе приятно провести время в кругу семьи. — И наспех поцеловала его, когда покупатели повернулись к ним спиной.

Он вдруг почувствовал острый укол вины, провожая взглядом маленькую живую девичью фигурку, пока она не скрылась за дверью. Вероломство ему никогда легко не давалось; сделал даже нерешительный шаг вперед — окликнуть ее, вернуть, — но как раз в этот момент привередливая старуха закричала ему:

— Молодой человек! Наверно, мы возьмем вот это! — размахивая томиком Кристофера Фрея, словно пойманной за лапку птицей.

Когда он, выпроваживая старую чету из магазина, любезно отворил перед ними дверь и выглянул на улицу, то увидал Полетт Андерсон — готов поклясться. Идет вверх по улице под руку с каким-то мужчиной с волнистыми седыми волосами, и, казалось, вся погружена в серьезную беседу.

— Ну все, — решил он, — еще одна попытка — и шабаш! Пусть все летит к черту!

Теперь он с величайшей осторожностью изучал адресную книжку, — не хватало только еще раз напороться на такую девушку, как Доротея Той! Задержал взгляд на имени мисс Марш Сьюзан. Рост не сверхъестественный, но внушительный, и в отношении нее он абсолютно уверен — не потребует пятьдесят долларов за удовольствие разделить с ней компанию. Темноволосая девушка, с зелеными глазами; довольно подкованная политически, скромно, никогда этого не выпячивает и никому своих взглядов не навязывает Кристофер знает о ее политических пристрастиях потому что она всегда проявляет особый интерес к таким деятелям, как Фанон, Маркузе, Кливер, Леруа Джонс и маршал Маклуган. У нее очень красивые ноги, — ему становилось не по себе, когда он вынужден был продавать книги этих авторов девушке с такими красивыми, стройными ногами.

Однажды она похвалила Кристофера — мол, у него отлично варит голова. Только после этого он внес ее имя и фамилию в свою адресную книжку, удостоив двух звездочек. В магазине она оказалась случайно — забежала переждать бурю с дождем, и они, само собой, разговорились. Выяснилось, что она из состоятельной семьи, живущей в Гросс-Пойнте, который она просто презирала. Самая молодая выпускница колледжа в Редклиффе она хотела стать кандидатом философских наук, когда вдруг, словно прозрев, увидала всю тщету своих усилий. Выражала свое неодобрение каждой книге, которую тогда выставлял в витрине Кристофер, и довела его своей привередливостью до того, что ему пришлось резко заявить ей: «Вообще-то, в мире все было бы гораздо лучше, если бы в ближайшие пятьдесят лет из печати не выходила ни одна книга!» Именно тогда она и сказала, что у него отлично варит голова.