Полное собрание рассказов. 1957-1973 - Ирвин Шоу

— В какой-то своей пьесе Джон Осборн утверждает, что от любовной связи с лыжным инструктором разит вульгарщиной.

— Англичане ревниво относятся к кому бы то ни было, — обиделась Беула, потому что потеряли свою империю. Говорят что в голову приходит.

Никакой вульгарщины в их отношениях и в помине, — напротив. Обычно с мужчинами все по другому здесь в городе: вечно подолгу ищешь такси под дождем; просыпаешься в семь утра, чтобы не опоздать на работу; перехватываешь на скорую руку в «Гамбургер хейвн», с беспокойством думая, что скажут его скучные друзья о ее «показушном» наряде; прислушиваешься к его нудным жалобам на коллег.

В горах все по-другому: ходят в лыжных штанах; повсюду сверкает снег, словно рассыпанные бриллианты, а морозными ночами блестит освещенное яркими звездами небо. А какие большие, просто громадные сельские кровати, с пышной периной. И у всех здоровые, розовые лица. Как все же приятно быть постоянно вместе, и днем и ночью, в компании невероятно ловких красивых молодых людей, которые идут на риск, чтобы покрасоваться перед вами; как вкусно есть в уютных горных хижинах, угощаться подогретым бодрящим вином, слушать веселые австрийские песни — их поют соседним столом, наблюдать, как все девушки тщатся увести от тебя твоего лыжного инструктора, — они и на горных склонах пытались, и выше, в горах. Ничего не выходило у них: он признался ей с милым австрийским акцентом, морща лоб от усилий говорить по-английски как можно более сносно:

— Никогда еще мне не приходилось встречать такую девушку, как ты. Ни одна не сравнится с тобой.

Беула не видела его с того времени, когда сама побывала в Сен-Антоне, но произведенное им на нее впечатление не выветривалось. С того времени, как вернулась в Америку, ей не понравился ни один из тех, с которыми выходила из дому. Стала откладывать деньги, чтобы провести в этом году целых три месяца в Тироле. Вскоре от Джирга пришло письмо: сообщал, что ему предложили работу в Стоуве начиная с декабря; хочет ли она еще его увидеть? Беула ответила в тот же день. До декабря еще так далеко, писала она, почему бы ему не приехать в Нью-Йорк сейчас, немедленно — в качестве ее гостя?

Этим несчастным парням платят там, в Австрии, жалкие гроши, несмотря на их лыжное искусство, и приходилось не раз проявлять неимоверную деликатность, чтобы он позволил ей расплатиться за обоих и чтобы не приводить его при этом в ужасное смущение. Всего за месяц, проведенный в Сен-Антоне, она стала одной из самых ненавязчивых плательщиц по общим счетам. Таких, как она, Альпы, похоже, еще никогда не видели.

Вполне может себе это позволить, убеждала себя Беула, — ведь она не совершит в этом году дорогостоящего путешествия в Европу, а будет зимой кататься на лыжах здесь в Стоуве.

— Ты с ума сошла! — прокомментировала Ребекка, когда узнала о направленном ею приглашении. — Я бы ни за что не заплатила мужику, — даже если б он вывел меня из охваченного пожаром дома. — Иногда Ребекка становилась похожа на свою мать.

— Я хочу сделать себе подарок на день рождения, любовь моя, — объяснила Беула — она родилась в ноябре. — Преподнести себе загорелого, энергичного молодого австрийца, который до сих пор не отдает себе отчета, как ему, в сущности, повезло. Ведь это же мои деньги, моя любовь, и я все равно не найду для них лучшего применения.

Джирг написал: он в восторге от такой идеи и, как только завершит свою летнюю работу, непременно воспользуется приглашением своей старинной ученицы, — нарочно подчеркнул слово «ученица». Летом он занимался какой-то чистой работой на свежем воздухе — на ферме. Прислал ей еще одно свое фото (нужно же все время освежать память об их встрече): в больших мотоциклетных очках, на голове шлем; видимо, он так быстро скользил по склону, что изображение оказалось неясным, расплывчатым, но Беуле казалось, что она ясно его видит. В ее альбоме для наклеивания газетных вырезок, где между страницами хранились фотографии всех мужчин, с которыми она имела любовную связь, появилась еще одна.

Беулу сейчас — она, все еще в халате сидела в гостиной, следя за ловкими движениями Ребекки, отделывающей ее ногти, волновало только одно: не решила пока где разместить Джирга. Идеальный вариант, конечно, эта квартира. У них с Ребеккой отдельные комнаты, а в ее спальне удобная двуспальная кровать, — нужно отдать им должное, ни та ни другая не испытывали особой робости, приглашая к себе на ночь мужчин.

Отправить Джирга в отель весьма накладно, это большие деньги; к тому же может не оказаться у нее под рукой, когда возникнет необходимость. Но Ребекка… не раз ее раздражало и тревожило несомненное воздействие подруги на некоторых собственных поклонников. Эти ее огненно-рыжие волосы, белейшая кожа и развязное (другого слова не подобрать), чисто бруклинское панибратство с ними… Нужно смотреть правде в глаза, размышляла Беула, Ребекка — чудная девушка, ей запросто можно доверить собственную жизнь, но когда дело доходит до мужчин — тут ей никак нельзя доверять, она вся так и исходит любовной истомой. А этот легковерный лыжный инструктор никогда в жизни несчастный, не спускался со своих гор, привык к жадным до секса девицам, — целую зиму ведь приезжают и уезжают ненасытными компаниями… Ей самой иногда приходится работать по ночам или даже уезжать по делам на несколько дней из города.

Постоянно озадаченная этой проблемой с того времени, как получила от него письмо, Беула до сих пор толком ничего не решила.

«Что ж, будем играть по слуху! — сказала она себе. — Посмотрим, что у нас выйдет сегодня утром».

— Ну, вот и все! — Ребекка отвела ее руку. — Хороша невеста — помазанница Божья! — съехидничала она.

— Благодарю тебя, любовь моя! — Беула с восхищением разглядывала безукоризненный лак на ногтях. — Ставлю ланч у Питерса Джона!

По субботам там всегда едят множество мужчин. На уик-энд им делать нечего, и они не спускают глаз с красивой девушки — не разделит ли компанию. Может, удастся пристроить Ребекку и ее не будет в квартире по крайней мере весь оставшийся день и вечер. Ну а если повезет, то и всю ночь.

— Нэ-эт! — Ребекка встала и сладко зевнула. — Никуда сегодня не хочется идти. Останусь дома, буду смотреть игру недели по телику.

— Вот дерьмо! — вырвалось чуть слышно у Беулы.

Зазвонил телефон.

— Квартира мисс Стикни! — откликнулась Беула в трубку.

Всегда отвечала так по телефону, словно горничная или телефонистка на станции обслуживания. Если какой-нибудь приставала — всегда можно торжественно заявить: «Мисс Стикни в настоящий момент дома нет. Оставите для нее сообщение?»

— Могу ли я поговорить с мисс Стикни, прошу вас.

— Кто ее просит?

— Мистер Бэгшот.

— Кто-кто?

— Из книжного магазина на углу улицы Браусинг…

— А, привет, любов моя! Прислали мою книгу о Сицилии?

— Книга заказана.

Кристофера несколько разочаровала прелюдия коммерческого характера, — хотя Беула и назвала его «любов моя».

— Вот почему я звоню вам, моя красавица. — Преодолевая робость он пытался быть с ней фамильярным, даже чуть скабрезным — на ее уровне. — Что скажете, если мы вместе ударим по городу?

— «Ударим»… — не поняла она, явно озадаченная.

— Видите ли, я как раз сейчас свободен. Если у вас тоже нет особых дел и вы зря слоняетесь по квартире, — может, нам встретиться, пообедать вместе, а потом закатиться в…

— Ах, я в таком дерьме очутилась, моя любов! — вдохновенно лгала Беула. — Просто убита, сломлена горем! Такой ужасный для меня день полного поражения… Сегодня днем из Денвера в аэропорт Кеннеди ко мне прилетает тетка, и я вот мучаюсь — придумываю, как бы мне поскорее от нее избавиться.

Обычная ее стандартная политика — никогда никому не признаваться, что другой мужчина уже назначил ей свидание.

— Ах вот оно что! Ну, тогда ладно…

— Погодите немного, моя любов! Кто-то званит в дверь. Не бросайте трубку, будьте умницей! — И, приложив к трубке ладонь, позвала: — Эй, Бекки!

Та заворачивала пробкой флакончик с лаком для ногтей.

— Нет ли у тебя охоты ударить по городу с божественным…

— «Ударить»… по чему?..

— Ну, поехать погулять в городе с красавцем парнем из книжного магазина — это он нам звонит. Приглашает меня на обед. Но…

— Этот карлик?.. — возмутилась Ребекка.

— Ну, не такой уж он маленький, — возразила Беула. — Зато отлично сложен!

— Не собираюсь ломать с ним комедию! — строго отказалась Ребекка. — Ему придется приставлять лестницу, чтобы добраться до заветного кольца.

— Не стоит быть такой вульгарной с моими друзьями! — холодно парировала Беула, отдавая себе отчет, что сегодня всем кораблям Шестого американского флота не вытащить на буксире ее подругу из квартиры. — Такая речь только изобличает в тебе самую отвратительную сторону характера. Это называется предрассудком, моя любов. Что-то вроде антисемитизма, если хочешь знать мое мнение.