Крепость - Лотар-Гюнтер Буххайм

Старик делает недовольную мину и уточняет: «Цепью?» – «Так точно, господин капитан! Друг за другом» – «Странное выражение: цепью» – произносит Старик.

Моя гусиная кожа давно прошла, и в голове вдруг зародилась странная мысль: выстрел из любого орудия звучит одинаково, взрыв гранаты звучит как взрыв любой гранаты, но глубинная бомба имеет тысячу разных тонов. Можно ли вообще ее звук назвать тоном? Все эти тяжелые трески, грохот, лопания, громыхания, дребезжания? Двадцать бомб одна за другой – это невыносимо!

Кажется, Хорстманн влип. Однако он проявляет завидную выдержку: «Томми, наверное, почувствовали, что цель ушла – так сказать, улизнула. Но кладовки-то надо было опустошать…»

Тем не менее, нервы его все-таки подвели: руки нервно играют с коробком спичек. Не замечая этого, Хорстманн уже почти раздавил его. Вдруг он замечает, что натворил и на лице появляется выражение удивления и недоумения. Быстрыми движениями собирает остатки коробка в кучку, но, не зная, куда девать ее, сидит, опустив в смущении глаза. Старик ведет себя так, словно ничего не заметил. Хочу помочь Хорстманну, но лишь стоит мне начать сбрасывать остатки коробка в руку, как это еще больше расстраивает его. А потому остатки коробка остаются лежать на своем месте.

- Несколько грубоватыми нахожу я твои слова, – говорю Старику, когда вновь остаемся вдвоем.

- Неужто мне следовало еще больше раззадорить его? Он бы точно спятил! Он хорошо отчитался и хорошо справился с боевой задачей. Конечно, сначала ему надо было бы выспаться… Единственное, что меня действительно насторожило, это другое: братишкам удалось вновь взломать наш шифр – они знают о нас все, что хотят. А МЫ ничего не подозреваем. Я знаю только, что в Белом доме сидят стратеги из подводного флота. Но Белый дом – мне что с того? После веселой, доброй Англии, куда мы заходили, будучи кадетами, больше сведений нет – к сожалению…

- Томми ведут себя вольготно: они дома – а мы во вражеской стране.

Старик морщит уголки рта: «вражеская страна» – это звучит фальшиво. Приходится улыбаться. Старик добродушно ухмыляется и, будто его подстегнули, вдохновенно произносит: «Нам тоже следовало бы выдвинуться…» – «На вражескую территорию!» – ляпаю в тон. «Да, в Logonna, в замок. Завтра. И Хорстманна возьмем с собой».

Долетают слова Старика: «Делайте по вашему усмотрению, но так или иначе – мы поедем!» Старик обращается к инженеру флотилии, когда вновь захожу к нему в конце дня. И ко мне: «Заходи, не бойся. Мы уже закончили».

- Установить шноркель, и вернуться без него – это надо постараться! – говорит он, когда остаемся одни, – Для Хорстманна надо еще один по пути ставить, где-то между Нанси и Парижем. Придется нам его списать. А без шноркеля ни одна лодка не имеет шансов…

Старик хмуро изучает несколько сообщений, лежащих перед ним на столе, но вдруг резко выпрямляется, словно очнувшись ото сна, и трубит: «Я же почти забыл об этом!», а затем тихо произносит: «Ты же должен доложиться в Отдел контрразведки Флота в Rennes . Мы получили телеграмму».

Я настолько ошарашен, что не владею своим лицом и стою, словно язык проглотил. Старик не смотрит на меня и кажется не хочет даже разговаривать со мной.

- В Rennes? – наконец выдавливаю из себя.

- В Rennes! – отвечает Старик и это звучит подчеркнуто равнодушно, – Да, сначала меня это тоже удивило. Ведь если они хотят от тебя узнать что-то, они могли бы тебя и здесь допросить. Ведь, собственно говоря, здесь тоже есть такой отдел: Отдел контрразведки Бреста.

Чувствую, как нервы напрягаются, но стараюсь говорить как можно ровнее: «А что это может значить?» – «Не многое. Я бы не принимал это близко к сердцу» – отвечает Старик и смотрит при этом на меня. А мозг свербит мысль: как просто он это сказал: «Не принимай к сердцу».

Старик задумался на миг. «Итак, я бы сказал, – вновь твердым голосом он говорит, – Тебе следует взять быка за рога. Как я вижу это дело: у тебя спросят какую-то информацию и все. В противном случае, процедура была бы несколько иная. Флотская контрразведка – это в конце концов – НАШИ люди. Может быть, хотят узнать что-нибудь простое, а мы тут головы ломаем. Твое счастье, что ты никогда не был заговорщиком» – « А если мне что-нибудь припишут?» – «Тогда за словом в карман не лезь!» – «Спасибо, утешил!» – отвечаю быстро, а самого гложет мысль: это в духе Старика. Хорошо ему говорить с орденом на шее! А как он разыграл свое незнание! Ведь все ясно как божий день: речь пойдет о Симоне!

- Ну а в случае чего, мы все еще здесь. Я постараюсь туда наведаться, – говорит Старик, – Завтра поедем в Logonna. А в Ренн – поедешь послезавтра. Тебе сообщат через адъютанта.

Так, Старик все давно решил! – Скажем так: часиков в 8 утра. Старик смотрит на меня изучающе. Собираюсь с силами, чтобы показать ему полное равнодушия лицо и не сдержавшись говорю: «Послезавтра в 8 утра в Ренн, в распоряжение контрразведки Флота!»

Смолкаю и думаю: Хорошо Старику говорить. То, что с этими братишками шутки шутить не придется, ясно, как пить дать. Но, что же от МЕНЯ надо этим парням? Почему он не вызывают Старика? А может, они просто не верят ему, и потому пытаются мне лапти связать? Но ведь не Я же приютил Симону в сердце флотилии? Не Я же водил Симону в Бункер, да при этом одел ее в форму морского офицера? Вот бы узнать, в чем они меня, собственно говоря, подозревают. В чем МОЯ вина? Пересекая плац, спрашиваю себя: Если в торговле на черном рынке – торговле ради флотилии – а СД это известно, то почему же тогда именно я?!

При этих мыслях останавливаюсь, разворачиваюсь и быстро иду назад и опять на второй этаж – сначала я мешкаю перед дверью Старика, но затем, собрав всю свою смелость, стучу в дверь: «Прости за ради Бога! – начинаю спокойно, – но позволь задать один вопрос?» – «Валяй!» – «Уж коли мой вызов связан с СД и наверное с торговлей на черном рынке, то почему они вызывают меня, а не тебя или твоего зампотылу? Почему они МЕНЯ на крючок посадили? То есть: Почему меня разыскивают?»

Помолчав некоторое время, Старик глухо говорит: «Тебя разыскивают? Тебе это кажется. Они всего лишь хотят выпытать у тебя всю подноготную. Может и ко мне еще подберутся».

С этими словами Старик впадает в задумчивость. Потупив взор смотрит в пол, как упрямый ребенок. Наконец откашливается: «Ты же хотел еще кое-что узнать о новых типах подлодок. пообщайся с инженером флотилии. Он хороший парень».

О чем это говорит Старик? Что это еще значит? Новые персонажи? Словно нет более волнующей темы!

Из головы не идет сообщение из Ренна, а Старик запросто перевел разговор на новые подлодки. Помолчав, он добавляет: «У инженера флотилии для тебя всегда есть свободное время», и это звучит так, словно Старик завершает разговор, и ничто более кроме технической информации его не интересует.

- Благодарю! – бросаю коротко и берусь за ручку двери.

- От него ты узнаешь все без прикрас. Он не будет втирать очки.

- Покорнейше благодарю! – и с этими словами покидаю кабинет. Неуверенно ступая, будто слепой, тяжело спускаюсь по лестнице.

Спустя несколько часов, лежа в кровати, ломаю голову по поводу Старика. Как всегда – абсолютно невозмутим. Это так же, как однажды какой-то эсминец накрыл нашу лодку и лег в дрейф. И в положении ноль, Старик, едва успев дать тревогу, во все свои 32 зуба заорал: «Они не стреляют! Адъютант – они нас не видят!»

На утро читаю последнее сообщение Вермахта и тут слышу крик Старика: «Лейтенант Буххайм! Через час выезжаем в Логона» – «По воде или по суше?» – наивно интересуюсь. «По дороге! – Старик в своем духе – Возьми с собой автомат!» – «Есть взять с собой автомат!» и театрально вскидываю руку. Взять автомат! В Daoulas случались нападения на немецких солдат, а нам как раз предстоит ехать через Даула.

Хорстманн тоже едет c нами. Несколько молодых офицеров-подводников уже в замке.

В машину с собой берем кадку. Старик устраивается поудобнее на переднем сиденье, рядом с водителем, мы с Хорстманном садимся сзади. Спустя некоторое время чувствую что как-то уж глубоко сижу. Забираюсь повыше. Теперь – ноги на седушке, автомат на коленях – чувствую себя лучше. Хорстманн садится также.

Старик оборачивается и с усмешкой смотрит на нас. На нем, что и следовало ожидать, его самая старая куртка.

Замок стоит в стороне от бухты Бреста. Старик поясняет, что первый раз, когда поехал без сопровождающего, то заблудился и сбился с пути. Название Logonna носит еще и какая-то ДЕРЕВУШКА, и когда проезжаешь указатель с названием «Logonna», то следуешь ему и совершаешь ошибку. Сам же замок стоит на полуразрушенной тропе, посреди запущенного леса, без всяких ориентиров.

Сначала едем в Даула, расположенный в затерянном, старинном местечке. Мне нравится это название: Daoulas. Водитель мурлыкает что-то себе под нос, словно не подозревая о возможном обстреле.