Правовая социализация человека - Вячеслав Гуляихин

Характер вторичной правовой социализации напрямую зависит от специфики и статуса той социальной роли, которую готовится выполнять индивид. Поэтому, несмотря на то что вторичная социализация имеет свои фундаментальные психосоциальные и ментальные инварианты, тем не менее она отличается большой вариативностью, связанной с исторически сложившимся разделением труда. Так, в современном обществе человеку надо будет пройти большой и нелегкий путь, чтобы стать судьей. Его деятельность приукрашивается достаточно сложными ритуалами, символами и даже в некоторой степени фетишизмами. Например, к фетишам можно отнести молоток российского судьи, обязательное наличие которого не прописано ни в одном отечественном законе. Отношение многих судей к нему проявляется не только как к обычному предмету, с помощью которого можно привлечь внимание при объявлении своего решения или прекратить бурные споры, но и как к некоему сакральному символу безусловного признания его власти и силы.

Если же судьба не была благосклонна к человеку и ему приходится выполнять социальные роли невысокого статуса, то он вряд ли станет глубоко идентифицировать себя с ними и будет нуждаться в легитимациях компенсаторного характера. Не получая таких компенсаций, он будет выражать недовольство своим социально-правовым положением и постарается его изменить. Для этого он может даже попытаться сменить существующий политический режим или изменить весь общественный строй. Психосоциальную основу всех социальных революций составляют мотивации достижения человеком высокого личностного статуса и самоуважения. Если искусственно созданные иррациональные (с точки зрения общественного прогресса) фильтры и барьеры затрудняют смену индивидом своего статуса и той роли, которая не удовлетворяет его потребности в самореализации, то он перестанет поддерживать такой правовой порядок и неизбежно станет на очищающий путь нигилизма и революции. Для того чтобы избежать такого радикального сценария общественного развития, следует гуманизм сделать фундаментальным принципом вторичной правовой социализации. Тогда у субъекта появится возможность полностью раскрыть свой положительный потенциал личностного становления, а общество сможет пойти по пути прогресса эволюционным путем без гражданских беспорядков и революционных потрясений.

Общественное взаимодействие субъекта с агентами вторичной правовой социализации может носить формализованный и даже анонимный характер, поскольку они выполняют свою роль как институциональные функционеры, официально репрезентирующие стандарты социального поведения, и им не обязательно надо быть значимыми в других отношениях. «При вторичной социализации роли характеризуются высокой степенью анонимности, то есть они весьма удалены от их индивидуальных исполнителей»[63]. Многочисленные институциональные функционеры используют и передают субъекту одобренную элитой систему общественно-правовых ценностей. Поэтому, используя современные информационные технологии, они могут позволить себе быть анонимными, поскольку достаточно легко заменяемы. Конечно, полицейские, судьи, государственные чиновники, преподаватели вузов отличаются субъективно в большой степени друг от друга, но все они, как агенты социализации, вполне взаимозаменяемы. Этому способствует также и то, что ценностно-смысловое содержание, которое усваивает индивид в ходе вторичной правовой социализации, обладает значительным количеством ментальных инвариантов естественного права, составляющих основу общественного правосознания. Поэтому не столь важно, кто будет закреплять в сознании индивида такие ценности, как неприкосновенность частной жизни или уважение прав и свобод Другого. Важно то, чтобы эти аксиоланты были закреплены в правосознании индивида. Необходимо здесь также отметить, что анонимность агентов правовой социализации является фактором, способствующим их отдалению и отчуждению от граждан, развитию у функционеров таких негативных качеств, как безответственность, равнодушие и вседозволенность.

Одной из особенностей вторичной правовой социализации является то, что взрослый человек относительно легко может отказаться от интернализации правовой реальности, процесс которой проходит в этот возрастной период. Ведь ее суть заключается в превращении внешних социально-правовых форм в достаточно устойчивые внутренние установки, нормы и ценности. Как известно, сами внешние формы подвержены трансформации вследствие развития общественно-исторического прогресса, кроме того, коллективные представления о них в значительной степени мифологизированы. Поэтому изменения социально-правовых форм и развенчание их мифической сакральности приводят к необходимости изменения правовых представлений, имеющихся у субъекта.

Если в период своей юности молодые люди боятся потерять свое «Я» и усиленно отстаивают собственную идентичность, то новоиспеченные взрослые полны желания и готовности «слить свою идентичность с идентичностью других»[64]. Взрослые люди уже способны в полной мере проявлять свою нравственную силу, связывать себя общественно-правовыми отношениями и пойти для этого на значительные жертвы и компромиссы, не боясь потерять свою идентичность и лишиться своего «Я». Они психологически готовы контролировать проявления своих эмоций и чувств. Эти способности помогают им справляться с возникающими социально-правовыми конфликтами. Для торжества базовых добродетелей взрослые люди не должны испытывать страха по отношению к ситуациям, требующим отказа от собственных узкоэгоистических интересов. Социальную и гражданскую зрелость, готовность поступиться своими интересами и пристрастиями они должны в силу своего статуса взрослого человека проявлять в различных общественно-правовых ситуациях: заключении брачного союза, солидарной борьбе за свои трудовые права, формировании институтов гражданского общества, противодействии правонарушителям и т. д. Если человек постоянно избегает таких ситуаций, когда ему необходимо проявлять себя в качестве полноценного и зрелого субъекта права, демонстрировать свою гражданскую зрелость и накопленный социальный опыт, необходимый для личностного становления, то он рано или поздно разрывает свои социальные связи с Другим, и у него появляется глубокое чувство одиночества и изолированности, приводящее к самопоглащению и саморазрушению личности своими же узкими интересами и нереализованными мечтами.

Когда ученики 3. Фрейда спросили его о том, что обычный взрослый человек должен уметь хорошо делать в первую очередь, то он не стал вдаваться в пространные рассуждения и лаконично ответил: «Любить и работать». По мнению Э. Эриксона, основатель психоанализа в своем ответе «имел в виду общую плодотворность работы, которая не поглощала бы индивидуума до такой степени, когда он теряет свое право или способность быть генитальным и любящим существом»[65]. Под генитальностью здесь подразумевают алгоритм использования присущих определенной культуре нормативных способов подбора сексуальных партнеров, сотрудничества и соперничества между членами сообщества. Данный набор правил закрепляется в моральных и правовых нормах, регулирующих деятельность человека. Работа не должна мешать ему не только активно заниматься естественным воспроизводством, но и развивать свой духовный потенциал, устанавливая тесные коммуникативные связи с Другим на основе уважения его личных прав и свобод.

Успешность протекания процессов вторичной правовой социализации человека определяется во многом результатами преодоления им базисного психосоциального кризиса, который по своей сути есть выбор между двумя альтернативами взрослой жизни: либо это путь одиночества и социальной изоляции, ведущей к потери своей целостности как субъекта общественно-правовых отношений, когда в его психосоциальном настрое индивида доминирует чувство бессмысленности собственного существования, либо это путь любви к жизни, гуманистической социализации, коммунитарности, обретения личностью своей цельности и гражданской зрелости. Эффективность вторичной правовой социализации человека объективно зависит от наличия у него способности любить Другого, а также возможности творчески и плодотворно работать.

Гуманистическая правовая социализация представляет собой эволюционный процесс количественных (возрастных) и качественных (психосоциальных) изменений человека. Внешние вызовы, характеризующиеся возникновением на этом пути проблем и трудностей, способны значительно исказить гуманистические импульсы фундаментальных антропологических законов (установок естественного права) и даже детерминировать инволюционные тенденции. В этих случаях становится уместным говорить о неправовых формах социальной жизни и дегенеративных установках индивида.