Книга историй - Аракел Даврижеци
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
/57/ ГЛАВА 5
Об изгнании [населения] самого богатого городка Джуги в Персию
Итак, мы рассказали обо всем, что было соделано царем шахом Аббасом со страной и народом армянским, изгнанным в Персию, и теперь пора нам рассказать о большом и прославленном городке Джуге. Ибо накопленные издавна горький яд и ненависть к Джуге, сокрытые в сердце шаха, нашли здесь случай открыто проявиться. Он последовал примеру предшественника своего — Сабюроса[79]. Как мы уже рассказали в предыдущей главе, шах выделил для армянского населения провожатых из персидских войск и послал их во все области армянские, и они выселили и изгнали [армян]. Так поступили и с Джугой. /58/ Призвал к себе [шах] Ханиса Тахмасп-Кули-бека, о котором мы сказали в самом начале[80], что он брат Атабека и был заложником грузин у персидских царей и, вскормленный последними, отрекся от [своей] веры.
И вот теперь шах призвал этого Тахмасп-Кули пред очи свои, написал номос с приказом, отдал ему и велел отправиться в Джугу, выселить оттуда все [население] и не оставить в ней ни единого жителя. И Тахмасп-Кули, вернувшись от царя, совершил стремительный поход прямо в Джугу и, призвав к себе вельмож, в большой ярости грозился предать их жестокой и мучительной смерти, если они тотчас же, немедля, не выполнят повеления царя. И, достав, прочли всему народу номос с приказом царя, в котором написано было: «Наше величество приказывает вам, джугинцам, подняться с мест своих и отправиться в страну персов». Затем Тахмасп-Кули-бек велел выйти джарчи, т. е. горнисту, и созвать [народ] отовсюду в городок Джугу. «Приказ великого царя шаха Аббаса вам, всем жителям Джуги, подняться с мест жительства своего и двинуться в страну персов. И если вы выступите в течение трех дней — будет вам снисхождение, а того, кто будет обнаружен здесь через три дня, убьют, семью же и имущество захватят в плен, [в случае] же если кто убежит или спрячется, имущество [убежавшего] перейдет к тому, кто указал, а голова — к царю». И горнист всенародно выкрикивал этот приказ, пугая всех; джугинцы же под страхом смерти совершенно не стали мешкать: приказ /59/ царя тотчас же был выполнен, и они снарядились в путь. Но так как выступать им пришлось поспешно и непредвиденно, люди не могли найти вьючного и тяглового скота и были в сильном беспокойстве, ибо пожитки и имущество их, разбросанные и разоренные, находились перед ними, но они из-за отсутствия вьючного скота не могли нагрузить и увезти ничего. Кто сумел увезти, увез кое-что, а кто не сумел, зарыл в тайники и убежища. Многое же из имущества их было растеряно и расхищено, ибо не только воины, прибывшие с Тахмасп-Кули-беком, — не только они торопили население скорее уйти, [их торопили] и магометане, собравшиеся здесь из окрестных селений, и те из войск персидских, что шли впереди основной рати и присоединились к войску Тахмасп-Кули-бека. День ото дня [число] персов в Джуге росло. И случалось так, что магометане, собравшись вместе по десять, двадцать, тридцать [человек], заходили в дома христиан, жестокими побоями заставляли их собраться и уйти, грабили пожитки и скарб, брали все, что им нравилось, а остальное разбрасывали, чтобы подобрали другие. Так истреблялось и грабилось имущество христиан.
И, видя бесчеловечные злодеяния персов, убийства, грабежи и насилия, все жители Джуги, отчаявшись, поневоле собрались уйти. И хотя сильные телом или имущие уже снарядились в путь, немощные и неимущие, вдовые и старцы не /60/ могли уйти, они жалобно вздыхали, скорбели и рыдали, оплакивали горькими слезами: кто — дом и кров свой, кто — жилище и вотчины, кто — церкви, кто — могилы и гробницы умерших предков своих, а кто — немощность тела и неспособность уйти; и текли из глаз обильные потоки слез, и не было никого, кто пожалел бы их и помог, ибо закрыты были перед ними врата благости милосердного бога.
Священники взяли ключи от церкви, называемой Верхний Катан, и, когда вышли за городские ворота Джуги, подошли и [остановились] перед церковью во имя Богородицы, выстроенной за [стенами] Джуги; глянув, увидели эту церковь. Множество христиан, которые тоже принесли ключи от домов своих, подойдя, примкнули к священникам, и все вместе подняли горестный крик, и с сердцем, разрывающимся на части, и глазами, полными слез, стенали, и плакали, и громко взывали к Богородице, и говорили: «О святая Богородица, тебе вверяем мы ключи от святой церкви и домов наших; верни, нас из чужбины, куда угоняют нас». И, молвив это, бросили ключи в реку. Так плакали они и причитали много часов подряд, а потом пустились снова в путь.
И вот жители Джуги — и богатые и бедные — поднялись и пошли к берегу реки Ерасх, чтобы переправиться через нее; остановились они там, расположившись станом, пока не пришло туда все население деревень и не собралось на месте сбора на берегу реки. И когда уже собрался весь народ, персы приказали перейти реку. /61/ В эти дни царь шах Аббас приехал в Джугу и остановился на берегу реки Ерасх, а в тот час якобы из сочувствия к джугинцам, желая им помочь, шах Аббас велел своим военачальникам приказать, войскам помочь народу и переправить [их] на конях и верблюдах на другой берег реки. И когда персидские всадники переправляли христиан, все, что приходилось им по душе — будь то женщина, девушка или отрок, либо что из имущества, они забирали и уходили куда глаза глядят, а хозяева и родные не могли преследовать их; и попадали они в плен и
