Разногласия и борьба или Шестерки, валеты, тузы - Александр Кустарев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Привалов не стал ни соглашаться, ни опровергать, хотя Копытман был, конечно, прав. Он смотрел в корень. Подумав немного, Привалов сказал, что не может допустить, чтобы важные мемуары о Свистунове вышли бы в свет, а тем более в печать и в свет одновременно без его ведома и не под его контролем. Нужно что-то предпринимать.
Копытман вздохнул. У вас есть план, спросил он. Вообще, добавил Копытман, откровенно ухмыляясь, я в известном смысле рад, что так получилось. Еще совсем недавно мы с Ненаглядовым находились в вашей позиции и пытались примазаться к вашему именьицу, будем называть вещи своими именами. Вы еще помните, как вы нас тогда отшили? Вот то-то и оно. В некотором смысле поколение старых комсомольцев теперь отыграется. Причем, заметьте, молодой человек, вы в клещах. Знаете ли, я о вас очень высокого мнения, я даже думаю, что старуху-графиню вы сумели бы обобрать. Я даже несколько позже скажу вам, как именно. Но против старухи и Юлии вам не потянуть. Вдвоем они вас объедят.
Привалов молча прикрыл глаза, давая таким достойным образом понять, что согласен и вполне понимает, что противник у него очень серьезный. Вы думаете, что старуха и Юлия заодно, спросил он осторожно.
Батенька, вскричал Копытман, мы с вами уже десять минут как раз об этом толкуем. Если бы я знал. Пока мне кажется, что Юлия очень жадно поглядывает на черный рынок. Ей хочется популярности и положения в свете. Простой диссиденткой она стать побаивается. А получить мертвого диссидента в собственность — это пожалуй. Она имеет на это право не хуже других. Ее материальное положение в высшей степени надежно. У семьи есть деньги, и отец сидит прочно. Ей гарантировано выгодное замужество. Я думаю, что на карьеру ей наплевать. То есть не совсем так. Я хотел сказать, у нее есть свои представления о том, что такое карьера, и где ее надлежит делать. Потянет ли к диссидентам старуху, я сказать не могу. Вот уж чего совершенно не знаю. Последнее время были интересные прецеденты среди старых кадров, но это дело очень индивидуальное и во многом зависит от личного окружения. Я даже толком не знаю, с кем водится старуха Герцог. С молодежью? С такими же, как она, старухами? С соседями? С гаишниками? С академиком Алихановым? С артистом Никулиным? С кем? Кто ей на мозги капает? Буддисты? Парапсихологи? Ничего не знаю, ничегошеньки не знаю. Копытман даже на себя рассердился. Побагровел даже. Вскочил из-за стола и пару раз пробежался по комнате, как Наполеон, шевеля пальцами за спиной.
Потом вдруг пришел в себя, сел и сказал: вам надо как-то к ней подкатиться. Он нарисовал рукой в воздухе сложный зигзаг.
Пожалуй, согласился Привалов. Вы можете мне помочь? У вас есть общие знакомые?
Юлия. Она сама ко мне пришла. Сидела вот тут, на этом самом стуле. Строила глазки. Копытман задумчиво покачал головой. Может, хотите, чтобы я сам к старухе подкатился?
Хм, сказал Привалов. А вам хочется? В другой раз Привалов ни за что не пустил бы Копытмана вперед себя, но сейчас ему казалось, что такой вариант будет лучше. Похоже на то, думал он, что Копытман не будет пытаться меня обманывать. Он и в самом деле теперь держит мою руку. Хотя не совсем пока ясно, почему. Впрочем, думал Привалов, это сейчас неважно. Потом разберемся.
Я подумаю, сказал Копытман. В конце концов, Юлия сама пришла ко мне. Я могу попробовать. Но я думаю, это будет бесполезно. Меня старуха вышвырнет в момент. Я ведь прислуга. Все равно придется вам идти. Но на авось и я могу сходить. Во всяком случае, я пойду и поговорю с ней за старые добрые времена и порекомендую ей встретиться с вами.
Давайте так и сделаем. Я со своей стороны тоже поищу какие-нибудь ходы к старухе. Привалов решил, что мудрить пока нечего.
Ищите, кивнул головой Копытман. Но ищите упорно. И если что-нибудь найдете, то не успокаивайтесь и продолжайте искать еще. Найдите несколько ходов. Отнюдь не все равно, с какой стороны к этой старой кобыле подходить. Еще неизвестно, чья рекомендация окажется более эффективной, когда вы начнете на старуху давить. Кроме того, надо подумать, как давить. Способ давления, знаете ли, будет сильно зависеть от того, чьей рекомендацией вы воспользуетесь. И учтите: старуха, видать, крепкий орешек, голыми руками ее не возьмешь. Подготовьтесь как следует. Но с другой стороны, не слишком планируйте, вам нужен будет не только четкий план, но и свобода. Мало ли как разговор повернется. Ну ладно, теперь скажите, как у вас дела со следующей книгой? Готова? Вы читали статью Воскресенского? Называет Свистунова своим учителем. Вот шакал, а?
Разговор мельчал. Привалов решил, что затевать светскую болтовню с Копытманом насчет Воскресенского и кого там еще не следует. Мы оба устали, Соломон Израилевич, давайте разойдемся на сегодня, сказал он. Есть о чем подумать. Спасибо за информацию. Признаюсь, вы правильно оценили надвигающуюся опасность. Черт возьми, я был убежден, что мне ни с кем Свистунова делить не придется. Кто бы мог подумать.
Дело не только в том, отвечал Копытман. Честно говоря, я не видел бы особой опасности, если бы не было черного рынка культтоваров. Это значительно усложняет игру. Но в то же время сулит дополнительные возможности для вас. Не будем пока гадать. Начнем обрабатывать старуху. Сперва нужно ясно осознать, чего мы от нее хотим.
Часть вторая
Чего мы от нее хотим. Мы. Старый черт, мародер проклятый, думал Привалов. Что-то я упустил, думал он. Где-то я вовремя не поставил его на место. Теперь присосется. Ну ладно, допустим, что присосался. Как присосался, так и отсосется. На худой конец помрет. Ведь старый же. И чего старому неймется? Сидел бы уж. Отгулял свое, пора и в тираж выходить. Тоже мне геронтократ нашелся.
Привалов стариков не любил. Они ему поперек горла стояли. От стариков пахло мочой и пылью. Старики были носителями старого. Тогда как на дворе было новое. Особенно неприятны были ему старики, которые свою молодость с большевиками по ветру пустили, потратили на никчемные и теперь ставшие непопулярными роли, и вот они сейчас лезут из кожи вон, пытаясь наверстать упущенное и выступить на старости лет в тех ролях, о которых
