Письма Чехова к женщинам - Антон Чехов

А. П. Чехов – Л. С. Мизиновой

18(30) сентября 1894 г., Вена

Вы упорно не отвечаете на мои письма, милая Лика, но я все-таки надоедаю Вам и навязываюсь со своими письмами, Я в Вене [76] . Отсюда поеду в Аббацию, потом на озера. Потапенко говорил мне как-то, что Вы и Варя Эберлей будете в Швейцарии. Если это так, то напишите мне, в каком именно месте Швейцарии я мог бы отыскать Вас. Я повидался бы с Вами, разумеется, с восторгом» Пишите по адресу: Abbazia, poste restante [77] . Если же Вы дали слово не писать мне, то пусть напишет Варвара Аполлоновна.

Умоляю Вас, не пишите никому в Россию, что я за границей. Я уехал тайно, как вор, и Маша думает, что я в Феодосии. Если узнают, что я за границей, то будут огорчены, ибо мои частые поездки давно уже надоели.

Я не совсем здоров. У меня почти непрерывный кашель. Очевидно, и здоровье я прозевал так же, как Вас.

Поклон Варваре Аполлоновне. Будьте здоровы.

Л. С. Мизинова – А. П. Чехову

21 сентября (3 октября) 1894 г., Монтрё

Сегодня получила Ваше письмо из Вены! Обрадовалась ужасно возможности Вас увидеть! Вчера еще послала Вам в Мелихово письмо и рада, что Вы его не получите! Напишите поскорее, когда думаете приехать сюда, если не раздумаете! Предупреждаю, не удивляться ничему. Если не боитесь разочароваться в прежней Лике, то приезжайте! От нее не осталось и помину! Да, какие-нибудь шесть месяцев перевернули всю жизнь, не оставили, как говорится, камня на камне! Впрочем, я не думаю, чтобы Вы бросили в меня камнем! [78] Мне кажется, что Вы всегда были равнодушны к людям и к их недостаткам и слабостям! Если даже Вы не приедете (что очень возможно, при вашей лени), то все, что я пишу, пусть останется между нами, дядя! Никому, даже Маше, Вы не скажете ничего! Я нахожусь в том состоянии, когда не чувствуешь под собой почвы! И около нет ни души, которая могла бы что-либо посоветовать в беспристрастно отнестись.

Впрочем, никому не интересны чужие горя, и Вы меня простите за то, что я Вам навязываю свое! Может быть, и все не так черно, как мне кажется! Напишите поскорее, когда думаете приехать! Пишите так: Suisse Veytaux, L. Misinoff. Вы что, один? Или с Сувориным?

Ему, более чем кому другому, не говорите о моем существовании! Искала сейчас по карте, где Abbazia, но не нашла! Во всяком случае это не более суток от Монтрё.

Все время здесь было тепло, а эти дни холодно! Снег выпал низко на горы. Я живу в 10 минутах ходьбы от Шильонского замка! Как видите, все прекрасно, но меня ничто не веселит! Как это Вы надумали и собрались поехать за границу! Это меня удивляет! Я тоже кашляю беспрерывно! Но теперь уже привыкла!

Если приедете в Монтрё один, то телеграфируйте, и я приду Вас встретить! А то Вы меня не найдете! Я живу в деревне у простой крестьянки и очень довольна, что никого чужих нет. А то в Люцерне меня окружали англичане, и я не знала, куда деваться! Если приедете, советую остановиться в Grand Hotel des Alpes (Ferrilet), там очень хорошо, если Вы хотите комфорта! Но дорого! Ну прощайте, буду ждать от Вас известия о приезде или, во всяком случае, письма! Я Вам писала много раз и в Мелихово и в Таганрог, но в Таганрог писала на имя Потапенко с передачей Вам, потому что не была уверена, что Вы пойдете на почту!

Потапенко писал, что между 25–30 сентября тоже приедет, может быть, в Монтрё.

До свиданья.

А. П. Чехов – Л. С. Мизиновой

2(14) октября 1894 г., Ницца

Милая Лика, сегодня я приехал в Ниццу (Hotel Beau Rivage) и получил все Ваши письма. К сожалению, я не могу ехать в Швейцарию, так как я с Сувориным, которому необходимо в Париж. В Ницце я пробуду 5–7 дней, отсюда в Париж – тут 3–4 дня, а затем в Мелихово. В Париже буду жить в Grand Hotel’e.

О моем равнодушии к людям Вы могли бы не писать. Не скучайте, будьте бодры и берегите свое здоровье. Низко Вам кланяюсь и крепко, крепко жму руку.

Если бы мне удалось получить Ваше письмо в Аббации, то в Ниццу я проехал бы через Швейцарию и повидался бы с Вами, теперь же неудобно тащить Суворина.

Л. С. Мизинова – А. П. Чехову

15 (27) декабря 1894 г., Париж

То, что люди называют хорошими отношениями, по-видимому, не существует, ибо стоит человеку уйти с глаз долой, они забываются! Начинаю с философии, дядя, потому что более, чем когда-нибудь, думаю по этому поводу. Вот уж скоро два месяца, как я в Париже, а от Вас ни слуху! Неужели и Вы тоже отвернетесь от меня? Скучно, грустно, скверно. Париж еще более располагает ко всему этому! Сыро, холодно, чуждо! Без Вари я совсем чувствую себя забытой и отвергнутой! Кажется, отдала бы полжизни за то, чтобы очутиться в Мелихове, посидеть на Вашем диване, поговорить с Вами 10 минут, поужинать и вообще представить себе, что всего этого года не существовало, что я никогда не уезжала из России и что вообще всё и все остались по-старому! Впрочем, надеюсь хоть немного все это осуществить, и очень скоро. Все зависит от того, когда накоплю денег настолько, чтоб хватило доехать и вернуться обратно! Думаю это сделать не позже февраля или начала марта! [79] Напишите, что Вы думаете делать, не собираетесь ли путешествовать и вообще будете ли в это время дома. Впрочем, все это я пишу по старой памяти, а если и не получу ответа, не удивлюсь. Я пою, учусь английскому языку, старею, худею! С января буду учиться еще массажу, для того, чтобы иметь некоторые шансы на будущее. Вообще жизнь не стоит ни гроша! И я теперь никогда не скажу, как Мусина-Пушкина: «Ах, как прекрасна жизнь!»

Скоро у меня будет чахотка, так говорят все, кто меня видит! Перед концом, если хотите, завещаю Вам свой дневник, из которого Вы можете заимствовать многое для юмористического рассказа. «Das ist eine alte Geschichte, das bleibt fur immer neu!» [80]

Познакомилась с русской колонией! Всё люди, думающие, что совершают великие дела, а на самом деле не знающие, как убить время! У меня собираюсь завести салон и сделать из себя что-нибудь наподобие M-me Adam! Для этого надо начать с того же, с чего начала она! Если приедете, напишите, хотя Вы двадцать раз собирались и ни разу не исполнили! Адрес мой Rue Boissiere, Villa Michon, 6. Если захотите остановиться у меня, то у Вас будет комната, общество интересной женщины, какой сделалась я, и все удобства! Прощайте, сделайте доброе дело и напишите.

Л. С. Мизинова – А. П. Чехову

25 октября 1896 г., Москва

А марки мне все-таки жаль. Приезжайте в Москву с скорым поездом – в нем есть ресторан и можно всю дорогу есть! В Москве начинает быть хорошо! Вероятно, завтра поедем на санках. Без Вас скучно. Не с кем побраниться, никто не говорит намеками. Видела Гольцева, он мне торжественно объявил, что у него родился незаконный сын – Борис! Он счастлив, по-видимому, что еще может быть отцом только что появившегося младенца! Хотя и ломается немного, говоря, что он уже стар и т. д. Вот бы «некоторым» поучиться! Между прочим, он просил Вам написать, что они очень просят Вас напечатать «Чайку» в декабрьской книжке! Он Вам об этом давно писал, но ответа не получил! Просит, чтобы Вы поскорей прислали пьесу! Не ручаюсь, что Вы еще в Мелихове! Почему-то мне кажется, что Вы уехали в Петербург. У Вас там так много друзей!

Видела Сумбатова, который спрашивал про Вас и говорил, что непременно надо поставить «Чайку» в Москве» Она страшно нравится Лешковской и Правдину. Между прочим, еще не наверно пьеса Гославского будет поставлена в бенефис Лешковской! [81] Ну, вот все новости! Да, еще Коновицер признался мне, под секретом, что написал пьесу! Значит, Вы правы. Приезжайте скорее есть пирожки с грибами. Я каждый день вычеркиваю в календаре, и до моего блаженства остается 310 дней! Прощайте, дядя!