Перекресток - Андре Сир

Маг знал, что сломанную кость надо зафиксировать. Вот только где среди камней найдёшь хоть какой-то кусок дерева? Халит раздумывал недолго — отрезал длинную ленту материи от плаща, а затем примотал ей к голени длинный кинжал. Что теперь? Возвращаться назад? В Дастароге, конечно, найдутся искусные лекари, да и Мадук кое-что понимает в целительстве. За две-три седмицы поставят на ноги. Но почему-то встречаться с Верховным Магистром сейчас совершенно не хотелось. Бесконечные разговоры о будущем расы, об ушедшей Силе, да и Председатель Глан опять начнёт жаловаться на старого Мага. Дай только повод… Стоп! Как же он мог забыть? Где-то совсем рядом пещера Харата! Наверняка монахи не откажут в помощи и на этот раз. Чужак с трудом забрался в седло — придётся надеяться на осторожность коня и лунный свет.

Видно, Халит исчерпал до дна весь запас неудач на этот день. Небеса сжалились над магом, и к пещере Харата он приехал без особых проблем. Даже горячий жеребец неожиданно успокоился, словно чувствовал, что любое неосторожное движение отдаётся волной боли в покалеченной ноге хозяина. Пару раз конь, скользнув копытами по каменистой тропе, оборачивался, косил глазом и недовольно фыркал, как будто сожалел о собственной неловкости. Оказывается, животные тоже могут переживать за людей.

У входа в пещеру Чужака поджидал монах: молча помог Халиту спешиться и так же безмолвно подставил плечо вместо костыля. Маг не удивился. Ещё в прошлый раз он отметил удивительную способность людей Харата "видеть сквозь стены" — казалось, неразговорчивые отшельники прекрасно знают обо всём, что происходит вокруг каменной обители. Возможно, за долгие годы жизни вдали от Города странные монахи научились понимать язык птиц или самого ветра, кто знает.

Вскоре магу пришлось убедиться ещё и в том, что люди Харата весьма искусны в целительстве. Перелом заживал удивительно быстро, и всего через несколько дней Халит смог обходиться без приспособленного вместо костыля какого-то древнего посоха. Нога немного побаливала, но он решил всё же не терять времени понапрасну и завтра утром продолжить путь в степь. Жаль расставаться со столь гостеприимными обитателями пещеры, да ничего не поделаешь — сейчас каждый лишний день будет полезен. А есть ли они, лишние-то?

Халит сидел в большом зале возле очага, неторопливо ворошил кочерёжкой угли и пытался понять, чего достиг Харат за долгие годы затворничества. Мадук рассказывал о проклятом Магистре много необычного, и тогда ещё молодой ученик часто сетовал на судьбу, которая развела его и Харата во времени. Если бы только Халит родился на три века раньше! Он обязательно бы встретился с могучим боевым Магом и наверняка смог бы стать его лучшим последователем. А война… Теперь Чужак понимал, что правду о тех событиях мало кто знает. Ну почему, покидая Дастарог несколько десятков лет назад, он не выбрал дорогу через ущелье? Наверно, слишком верил историям о гибели магов в Мёртвой Земле. Сейчас всё могло бы сложиться иначе — без нашествия кочевников, без гибели Гаты, без родового проклятия колдуна. Халит дал себе слово: он вернётся сюда, чтобы встретиться с Магистром-изгоем, если удастся выжить в степи.

Из прохода послышались звуки множества голосов. Маг поспешно отошёл в тёмный угол залы. Кого, интересно, принесло на ночь глядя? Это точно не монахи — за всё время Халит не услышал от обитателей пещеры и десятка слов. Вот из чёрного провала показался одна фигура, вторая, ещё три… Наконец, возле очага собралось восемь человек. Они продолжали громко разговаривать о завтрашней поездке в горы, о разрушенном Мегалите, об опустевших развалинах Заронга. Халит присмотрелся внимательней: среди прибывших он узнал Входящего, который уехал из Дастарога вместе с Мадуком. Рядом стоял какой-то монах, а вот остальные больше походили на обычных воинов. Что им всем понадобилось в Мёртвой Земле?

Дольше скрываться не имело смысла — едва заметно прихрамывая, Чужак подошёл ближе.

— Приветствую! — он обратился к Входящему в надежде, что тот вспомнит их короткую встречу в Дастароге.

— Халит? Рад тебя видеть. Что ты тут делаешь? — Серхио кивнул и пояснил спутникам. — Это ученик Мадука.

— Я направлялся в степь, но пришлось задержаться, — Чужак испытующе посмотрел на испанца. — Сломал ногу, но теперь всё нормально и завтра я уезжаю.

Серхио повернулся к монаху:

— Карр, ты говорил, что нам нужен сильный маг. Насколько я понял из рассказов Мадука, Халит вполне может стать достойной заменой Харату!

Ученик опального Магистра пристально посмотрел на Чужака:

— Не знаю, Мастер был великим Магом!

— Что значит был?! — Халит удивлённо смотрел то на Серхио, то на ученика Харата.

— Харат умер, — испанец развёл руками. — И сейчас от тебя зависит, удастся ли его план или нет.

— Кто смог убить Великого Магистра?! В империи давно не было мага, способного победить самого Харата!

— Чтобы погубить мага, не всегда нужна Сила, — с грустью ответил Серхио. — Магистры тоже смертны, для яда нет исключений.

— Хорошо, что я должен сделать? — Халит никак не мог поверить, что Великий Маг погиб так нелепо.

— Я подробно расскажу тебе обо всём завтра по дороге, — испанец кивнул, — а сейчас надо отдохнуть…

В полдень на входе в ущелье отряд встретил Уаддр:

— С той стороны приближаются воины, — спокойно сказал он. — И это не люди…

* * *

На степь незаметно опустилась ночь. Ветер перестал заигрывать с поседевшим за лето ковылём; успокоился, тихо прошелестел на прощание длинными травяными косами и отправился на покой поближе к горам. Ничего не поделаешь, даже духи должны иногда отдыхать. Завтра придёт новый день, появятся новые зрители, а сейчас пора спать.

Колдун сидел возле очага и медленно помешивал в котелке густую жирную похлёбку. Сколько же всего изменилось после возвращения из земли гауров. Отголосили женщины, успокоились ребятишки, покрылась лёгкой пеленой забвения память о погибших воинах. Что и говорить, почитают кара-маули соплеменников как никто другой в степи, но и горевать подолгу не привыкли. Пройдут годы, и только тогда дети и внуки ушедших в долину предков будут говорить о них, как о равных духам. А сейчас… Жизнь берёт своё — уже вовсю заглядываются молодые вдовушки на холостых парней, стреляют взглядом не хуже умелого лучника.

На лице колдуна весело выплясывали багровые отблески, и оттого скорбно сжатые губы старика выглядели неестественной грубой трещиной. Он потерял почти всё в этом безумном походе: погибла дочь, а следом хватил удар и старуху-жену. Не выдержала материнское сердце известия о том, что пережила она Гату, что даже дух девушки скитается за горами, и тело покоится в чужой земле. Теперь на колдуна разом свалились заботы по дому, бесплодные попытки исцелить жену и недовольство хана. В довершение ко всем бедам несколько дней назад сильно повредил ногу — до сих пор хромота не прошла. Не отвары не помогают, ни мази. И ведь что удивительно, споткнулся на совершенно ровном месте, когда возвращался поздним вечером из степи с травяными сборами. Видимо, тоже пришла пора готовиться к последней в жизни дороге.