Перекресток - Андре Сир

— Не знаю, ох, не знаю, — купец бездумно смотрел на дрожщие руки. — Горничную надо бы спросить, если уже реветь перестала. Она девка бойкая — всегда первая узнаёт, что в доме или у соседей случится. И нашла их тоже она, да только перепугалась сильно, как страх такой углядела. И дом криками переполошила, и соседей…

— Где она?

— На кухне, небось. Где ж ещё? Мать её там поварихой… — хозяин дома неожиданно тревожно посмотрел на Магистра. — Неужто зятёк и мага того отравил? В городе только о том и говорят. Великие Боги, как же нам теперь жить-то? За что беда такая на старости лет?!

— Разберёмся, — на ходу коротко бросил Жихор, решительно шагнув в сторону кухни. Жалкий купец его больше не интересовал — теперь он точно знал, о чём нужно говорить с хозяйской девкой. Хорошо иметь дело с простаками: шепнуть нужное слово, подсказать, пообещать милость за послушание. Полуправдой да угрозами можно добиться многого, а дурные слухи быстро бегут, и через день-два сомневаться в виновности боцмана никто не посмеет.

Верховный Магистр опять с досадой вспомнил об исчезнувшем Фелуме. Как раз он-то мастер по таким делам: знает, кому и как нашептать нужные слова. Плохо, что розыски сыщика нельзя доверить городским стражникам — в Конвенте тоже не дураки сидят, обязательно заинтересуется причинами побега, а лишние подозрения сейчас ни к чему. Придётся рассчитывать только на удачу и ловкость своих людей. Впрочем, Фелум не дурак и вряд ли побежит жаловаться Правителю. Только бы добраться до него раньше других!

Если бы Жихор узнал, что в первый же день боцман успел поговорить о событиях на фрегате с папашей Шанком, вряд ли он чувствовал бы себя столь уверенно. Трактирщик соображал быстро, а уж поводов насолить Магистру Селиза у старого пройдохи был не один десяток…

Крестьянин неловко мялся у порога, не решаясь сделать хотя бы шаг поближе к столу. Казалось бы, не первый раз приходится стоять рядом с покойником, и выглядели они порой куда пострашнее, нежели привезённый с поля часа два назад конюшенный сторож. Весной вот нашли на речном перекате соседского мальчонку, так того раздуло словно корову перед отёлом, а лицо рыбы обглодали до самых костей. Только по одёжке утопленника опознали да покалеченый палец приметой верной послужил. Уж на что чернявый кузнец привычный: считай, без малого лет десять прослужил наёмным охранником в обозах — и сам убивал, и чужих смертей жутких повидал немало — и тот глаза в сторону отводил. Но на сей раз дело даже не в покойнике.

Ещё утром приехал в деревню конюх от самого Магистра лошадей выбирать. Дело-то обычное, никто не удивился Да только на сей раз, кроме пары стременных да трёх стражников, объявился вместе с ним какой-то маг. Тощий, как вобла пересушенная, а глазищами зыркает на всех, словно побирушка голодный на окорок. И молчит. За целый день никто от него ни словечка не услышал. Вот и сейчас, выслушал безмолвно, не спросил, что да как, и кружит теперь вокруг стола голодным вороном.

— Уходите отсюда! Живо! — неожиданно громко выкрикнул маг. — Все! Стража, никого не впускать, пока я не скажу!

Он нервно закрыл дверь на засов, затем аккуратно задёрнул занавески на окнах и повернулся к покойнику. Маленькая ранка на шее мертвеца притягивала взгляд словно сияющий хрустальный шар в руках ярмарочного фокусника. Страшный удар кто-то нанёс, профессиональный. Лезвие узкого кинжала или стилета прошло между позвонками, пронзило горло и вышло наружу через левую глазницу. Но вот что интересно: перед отъездом из Селиза по приказу Магистр они искали одного из помощников Фелума, а нашли его на пороге собственного дома убитым точно таким же ударом. Совпадение? Только глупцы верят в совпадения и случайности. Жалко, что убица напал неожиданно, и мертвец ничего не успел заметить. Маг усмехнулся — если крестьянину "повезло" больше, есть шанс опознать убийцу.

— Ну что же, — прошептал посланник Магистра, — пришло время рассказать кого ты видел последним.

Он возложил руки на голову трупа и тихо пропел слова заклинания. Искусству разговаривать с душами недавно умерших обучал своих учеников Жихор. Призраки обычно не спешат расставаться с телом и несколько дней следуют за ним подобно тени в солнечный день. Запретная магия, о которой знал ещё только Харат и за которую презирал Магистра Селиза — тревожить покойных мирскими заботами считалось недостойным человеческих магов. А в неумелых руках очень опасным: не одна сотня древних колдунов и чародеев стали пленниками беспокойных душ — призраки питались Силой живого проводника. Если бы о тайне Жихора стало известно Совету Верховных, нарушителя ожидал бы ритуал Забвения. Вот почему Магистр так боялся и ненавидел Харата.

Губы мертвеца зашевелились. Казалось, в каждом углу комнаты тихо зашуршала сухая солома. Ученик Жихора старательно вслушивался в каждое слово праязыка умерших…

* * *

К вечеру у входа в каньон отряд встретил Уаддр:

— С той стороны приближаются воины, — спокойно сказал он. — И это не люди…

Халит с интересом смотрел на Уаддра. Ничего удивительного, странный наряд тёмного эльфа мало кого мог оставить равнодушным. Тем более, что маг, в отличие от следопытов, сразу понял — перед ними стоит не человек. Когда тонко чувствуешь десятки различных оттенков Силы, тебя не обманет ни внешний вид, ни искусная маскировка. А в этом невозмутимом воине чужого мира особенно сильно пульсировала какая-то незнакомая мощь. Точно такую же, более могучую, он ещё вчера заметил у Карра. Правда, за несколько часов дороги Серхио успел подробно рассказать не только о планах Харата, но и о недоступной пониманию связи разведчика с учеником покойного Магистра. Следопыты тоже отзывались о тёмном с неизменным восхищением. И всё же Чужак был поражён его грациозной ловкостью.

Но сейчас Халита больше волновало предчувствие растущей опасности. Пожалуй, каждому знакомы подобные ощущения, когда короткий взгляд случайного прохожего или незначительная деталь пейзажа внезапно будит смутное ожидание беды. Многие гонят непонятное беспокойство прочь или же просто забывают его через мгновение, увлечённые новыми, более сильными, впечатлениями. А потом с запоздалой досадой вспоминают, что судьба предупреждала заранее и давала шанс избежать неприятностей. Но приходит новый день, и всё повторяется — день за днём, год за годом. Беспечность тысячелетиями остаётся главным людским пороком.

Многие так поступают, но только не настоящий маг. Утром Халит стоял возле выхода из пещеры и с наслаждением вдыхал чистый горный воздух. Почему-то в этот ранний час особенно хорошо чувствовалось приближение осени: в ущелье белым киселём лениво шевелился туман, и даже первые лучи солнца не могли пробить эту холодную плотную взвесь. В ответ он сердито ворочался, взрывался дымчатыми языками, огрызался и неохотно отползал ещё ниже, словно старался укрыться от извечного врага в глубоких трещинах. А чуть ли не над самой головой цеплялся за склон куст барбариса с редкими ярко-красными, уже спелыми ягодами. Да и монахи вчера говорили, что пора готовиться к походу на дальний луг за плодами горечавки. Всё правильно: придёт зима, будет на что выменивать харчи в ближайшей деревне — своего-то знахаря крестьяне не держали.