В ожидании весны (СИ) - Кузнецова Аня

В ожидании весны

Глава 1. Футляр

День у Одноглазого Агла не задался с самого утра. Вначале кошка окотилась прямо на его тулупе. Что ж делать ― не сгонять же животинку, пришлось надеть старую, побитую молью овчину. К завтраку, открыв свою таверну «Золотой петушок», Агл обнаружил, что тесто, поставленное с вечера, не поднялось. Сделали лепёшки. Первые труженики, шедшие в шахту, оценили завёрнутую в них яичницу, а хозяин таверны не долго думая добавил лепёшки в меню.

К обеду же выяснилось, что пропала его младшая дочь ― Нея. От неё только и осталась, что записка. Чадо с рассветом уехало с охотником, и просила её не искать. «Ну хоть эту пристроил», ― проворчал Агл. Охотника он знал давно и либо тот через месяц сам вернёт блудливую дочурку, либо действительно женится.

И только вечером, спустившись в погребок, Агл испытал полное разочарование ― в пяти из шести бочек скисло пиво. А это уже исправить было сложнее.

Так и встретил Одноглазый Агл тот вечер, протирая стойку и раздумывая, где за ночь найти хотя бы ещё один бочонок. В зале к этому времени поубыло народу, и только старый Петр тянул остатки пива у очага.

Скрипнула дверь. Да как скрипнула: словно кто-то провёл железкой по стеклу. В зал ворвалось снежное облако надвигающейся бури, сквозняк прибил огонь свечей. Тёмная фигура шагнула внутрь таверны и прикрыла за собой дверь. Казалось, что этот человек прошёл пешком весь день, так сильно его замело. Он похлопал по себе руками, стряхивая снег. Размотал шерстяной шарф, укутывающий его по самые глаза.

Меньше всего пришелец походил на северянина: бледный, с торчащими в разные стороны каштановыми лохмами, узким носом и такими острыми скулами, что глядишь те и вовсе кожу прорежут. Незнакомец расстегнул тулуп на меху и шагнул к стойке.

― Доброго вечера, хозяин, ― голос у незнакомца оказался хриплый, словно простуженный. ― Найдётся у тебя комнатка или какой другой уголок?

― И вам доброго дня, ― Агл прищурил свой единственный глаз. ― Может и найдётся. Или комнатка, или уголок. Смотря чем платить будешь, пришелец

Тот понимающие улыбнулся и, откинув полу тулупа, достал увесистый кошель. На стол легла круглая, новенькая серебрушка. Агл покрутил монетку. Настоящая.

― Комната есть.

― Отлично. На улице конь стоит, пусть его почистят и накормят. Мне принеси пиво, колбаски, картошку и капусту.

Ещё одна серебряная монетка взлетела в воздух, но до стойки не долетела, исчезнув в проворных руках Одноглазого Агла.

Пришелец сел за столик у очага недалеко от старого Петра. Хозяин крикнул мальчишку, чтобы тот отвёл коня в конюшню, а сам отправился на кухню. Когда же вернулся с подносом, то пришлый уже скинул тулуп и беседовал со стариком: Петр тянул одну из своих баек.

― … у той, что видит. В сердце её лёд, а в глазах смерть. Коли посмотришь прямо, так там и душа твоя того… истлеет. Правит она чёрными санями, а в упряжке два волка ― белый, аки снег и чёрный, словно безлунная ночь. Если в ночи услышишь рык, да треск, на улицу не выходи ― унесёт она далеко и выпьет всю душу.

― Петр! ― прикрикнул на него Агл, ставя поднос на стол. ― Ты опять за своё? Иди домой, пока жена со сковородкой не пришла искать.

Старик поднял вверх сухой указательный палец и возразил:

― Коли уши слушают, чего молчать?

Впрочем, продолжать Петр не стал ― допил остатки пива и ушёл, слегка покачиваясь. Пришелец придвинул к себе колбаски, но не притронулся к ним.

― А скажи-ка, хозяин, как до Гаркиной горки добраться?

― Ежели живым остаться хотите, то никак, ― проворчал Агл.

― Тоже в Ведьму верите?

Хозяин, выпрямившись, повёл широкими плечами.

― Я верю в ущелья, камнепады и снежные лавины. Это люди её горкой называют, а на деле всамделишная гора. Ещё и река у подножия бурная, да глубокая.

― Значит знаешь, как до неё дойти? ― Не унимался незнакомец.

Агл почесал бороду, да сел напротив. Уж если есть уши, так чего не рассказать?

Незнакомец внимал, словно жрец на исповеди. Правда иной раз касался кожаного футляра, висящего на ремешке через плечо. Хороший футляр, такой на рынке ни за что не купишь. Да и сам путник не простой ― одет хоть и по погоде, да по случаю, но одежонка вся дорогая. Опять же кошель полный. И без оружия, если не считать ножа в сапоге. Путник достал карту и карандашом прочертил на ней путь.

― Кажется я понял. Благодарю.

― А чегой-то вам понадобилось там?

― Да так, ― протянул тот и бросил карандаш на карту. ― На пленэр выехал. За вдохновением.

— На куды выехали?

— Художник я. Места у вас красивые ― грех не порисовать.

― Так далеко? Неужто не нашлось мест получше, чтоб к самому Зимнему пределу ехать?

― А где ещё такие рассветы встретишь? ― усмехнулся пришелец и свернул карту. ― Приготовь мне к утру провизию: солонину, сухари, лук не забудь. Будет в твоём хозяйстве вино какое?

― Найдём.

― Вот и вина тоже. С рассветом уеду.

Третья серебряная монетка скрылась в руках трактирщика.

Когда пришелец ушёл в приготовленную ему комнату, стояла глубокая ночь. Агл поднял старшего сына Трилла и вручил ему палку.

― А если у него пистоль? ― опасно покосился сын на отца.

― Нож у него один. Поколотим, да и за ворота отправим.

― Батя, а может того…

Агл дал сыну затрещину и проворчал:

― Он всё одно сгинет на Гаркиной горке. Чего добру пропадать, а так может и от беды спасём.

Они поднялись наверх. Дверь в комнату путника оказалась не заперта. И вновь противно скрипнули петли. Оба замерли, вслушиваясь во мрак, но ничего кроме дыхания спящего не услышали.

Агл толкнул сына вперёд и тот тихо, на цыпочках, подошёл к кровати. Занёс палку над головой и со всего маху опустил вниз. Глухой удар и…

― Его тут нет, ― прошептал парень. ― Совсем нет…

И тут словно вихрь налетел. Окно распахнулось, хлопнули ставни, в лицо ударил сильный ледяной ветер. Агл схватил сына за шкирку и вытолкал из комнаты, а сам оступился и упал. Ругаясь, перевернулся и тут же увидел перед собой пришельца. Лица было не видно ― только силуэт на фоне окна. Волосы плясали на ветру, словно змеи.

― Я мало тебе заплатил, хозяин? ― прохрипел тот. ― Решил обокрасть.

― Дверью ошиблись, ― сказал Агл, поднимаясь.

― И дверью, и жертвой, ― холодно ответил путник. ― Надо было идти спать, Одноглазый Агл, хозяин Золотого петушка.

Вот тут Агл действительно струхнул. Нет, он был не из пугливых, да и по молодости успел с лихими людьми походить, но когда не с того не с сего начинает твориться всякая демонщина… Не теряя времени, он бросился вперёд, желая свалить мужчину. К удивлению тот даже не сопротивлялся и действительно рухнул на пол, приглушённо охнув. Под руку хозяину таверны попался какой-то предмет, он его схватил и ударил.

Пришелец так и остался лежать без движения. Кряхтя и ругаясь Агл поднялся и попинал тело для верности. В руках оказался тот самый футляр. Неожиданно он был тяжёлым, словно сделан из железа. Ремешок на крышке отстёгивался с трудом, но Агл поддел его ножом и разрезал кожу. Сняв крышку, он вытряхнул на ладонь… пучок травы и маленькие косточки, по виду куриные.

― Что за мракобесие, ― проворчал он, потряс футляр, но ничего больше внутри не оказалось. От сквозняка единственная свеча, оставленная в коридоре, погасла. ― Трилл! Неси свет.

Парнишка затопал по лестнице вниз. Прав пришелец ― надо было спать идти, а теперь…

― Дурень, ― прохрипел знакомый голос и Агла отбросило к стене.

Упал он неудачно, на ногу и та противно хрустнула. Он взвыл, но тут чья-то рука закрыла ему рот.

― Дурень, молчи, ― просипел пришелец. ― Кошель взял бы, коня даже, но зачем надо было открывать Его?!

Какое-то шуршание подсказало, что тот ищет на полу оброненный в сумятице футляр. Внизу затопал Трилл и в конце коридора на лестнице замаячил свет.