В ожидании весны (СИ) - Кузнецова Аня

А Саймон… Он как буд-то исчез. Словно его никогда и не было. Ни через неделю, ни через месяц никакой информации так и не удалось получить.

Глава 6. Шаманка

С Самого утра наставница отправила Альму собирать камни у ручья. Девушка обрадовалась возможности побыть одной и брела вдоль быстрого горного ручейка, подбирая камешки. Она уже три года ходила у Шалу в ученицах и шаманка, кажется, была ею довольной. Когда родители узнали, что старшая шаманка выбрала их дочь, то забили оленя в дар Приходящему. Как же ― такая гордость!

Поселение шаманок находилось в горах и большую часть года путь сюда преграждали непроходимые снега. В первый год Альма скучала по родителям и даже несколько раз сбегала. Потом смирилась, а получив прошедшей осенью бубен, так и вовсе посчитала себя более чем достойной.

Собрав камни, девушка вернулась домой. Там она и узнала, что сёстры ещё утром нашли у края поселения мужчину. Как есть, Альма бросилась в общий дом.

Шалу сидела на шкурах и перед ней лежал этот самый незнакомец.

― Ты где была? ― шепнула девушке Кухгур.

― Камни собирала. Кто это?

― Да кто ж его знает. Шалу сказала принести его в дом.

Старшая шаманка ударила в бубен. Все разговоры смолкли, и старшая шаманка затянула песню снегов. Альма протиснулась вперёд и села в первом ряду. Сёстры бросили на неё недовольные взгляды, но никто не решился прервать песню. Когда-нибудь и Альма будет вот так сидеть и петь, призывая духов гор.

Звенели бусины в седых волосах Шалу, смуглая рука отбивала ритм сердца по блестящей от времени коже бубна, тихо шелестел голос и духи отзывались. Первой на песню ответил Ак. И отказал. Вторым был Ур, и он отказал. Третьим Дис, но и он не стал помогать. Видать этот человек чем-то насолил миру, раз духи отвернулись от него. Альма начала раскачиваться в ритме песни и безмолвно шевелить губами. Ей конечно нельзя петь песню, но по крайней мере попробовать повторить за наставницей никто не запрещал.

Тут Шалу пристально посмотрела на свою ученицу и махнула рукой, подзывая. Неужели её зовут в круг? Ей… позволено будет поговорить с духами?

Не чувствуя ног, Альма поднялась и подошла ближе. Приняла из рук наставницы бубен и заняла место у изголовья. Она даже не обратила внимание на лежащего. Старшая шаманка кивнула и закончила песню, а Альма подхватила её. Вначале рука неуверенно ударила по бубну, но потом… Песня лилась, звала, просила, молила и убеждала. Вот пришёл Ори, застыл на мгновение и пропал. Сав, но и он не задержался. Так и шли духи один за другим и никто не останавливался. Никто не решался помочь незнакомцу. Альма и сама стала терять надежду, а потом представила, какой позор будет если в первый же призыв её постигнет неуда. Такая злость её одолела! Несмотря на боль в напряжённых руках и пересохшее горло, она продолжала.

Сколько прошло времени? Была ли глубокая ночь или уже утро? Ирб, Тару, Эгру, Ис, Алк… Все отворачивались. Никто не пришёл на помощь. Шалу коснулась горячей ладонью плеча ученицы, но та упрямо продолжала своё дело. И вот пришёл Дар. Он застыл над обречённым, словно пар над кружкой и… подхватил песню Альмы.

Я зову тебя, душа моя.

Я ищу тебя, сердце моё.

Я вижу тебя, отражение.

Я слышу тебя… Альма.

Погас огонь в жаровнях, и смолкла песня.

Прерывисто вздохнула Шалу, отпуская плечо ученицы. Ударил ветер в занавешенное кожей оконце, и вздохнул полной грудью спасённый.

Справилась. Вытащила. Завершила песню. Теперь никто не скажет, что Альма незаслуженно получила бубен!

Шала зажгла огонь. Мужчина прищурился от яркого света, огляделся и заговорил на южном наречии:

― Нет, я точно умер. Только в Посмертии меня может окружать столько красивеньких девушек… ой.

Видимо он только сейчас заметил Шалу и смутился.

― Когда-то я тоже была красивой девушкой, ― ответила старшая шаманка. ― Альма, займись им. Теперь он ― твоя забота.

Сёстры уходили из общего дома перешёптываясь. Не к добру откликнулся Дар, проводник мёртвых, на песню Альмы. Ибо никогда он не помогает обречённым.

Проморгавшись, Альма наконец взглянула на своего подопечного и вскрикнула в ужасе. К мужчине прилипла метка смерти, а на плечах лежал плащ из обойдённых смертей.

― За что ты отдал свою душу? ― воскликнула Альма, отпрянув.

Незнакомец поднял тяжёлый взгляд и невесело усмехнулся.

― За бессмертие. Как избавится от него, не знаешь красавица?

Глава 7. Шалу

В доме Шалу зажгли свечи и ароматные палочки. Дым поднимался и выходил через небольшое круглое отверстие. Старшая шаманка сидела на меховой шкуре и деревянной палочкой мешала отвар.

«Точно ведьма», ― подумай Саймон.

Слева от Шалу сидела её ученица Альма и внимательно наблюдала за наставницей. А на Саймона поглядывала с пренебрежением. Собственно все в поселении, кроме старшей шаманки, смотрели на него так.

Тень заинтересованно вытянулась и приблизилась к чаше с отваром, но Шалу отмахнулась от неё с пренебрежительным «Кыш». Обиженная Тень отпрянула и спряталась за спину Саймона. Тишина начинала угнетать, заставляя ёрзать и поглядывать то на выход, то на хозяйку дома.

― Может… ― начал Саймон, чем заслужил неодобрительный взгляд Шалу.

Женщина стряхнула с палочки капли и отложила её. Подняла чашу и протянула её гостю.

― Пей.

Отвар пах чем-то странным. То ли мхом, то ли перцем. Травить его явно не собирались, да и надежда, что эта мудрая дама поможет ему заставили выпить всё до капли.

― Дар приходит только к своим, ― проговорила Шалу, щуря и без того узкие глаза.

― Он никогда не приходит. Почему сейчас? ― спросила Альма наставницу.

― Никогда ― слишком длинный срок, для людей. Каждый дух для каждого живущего. ― Подчиняясь взмаху рук старшей шаманки, дым свернулся в шар и завис перед ней. ― Ты получил дар, о котором люди и не мечтали. Почему желаешь избавиться.

Саймон отвернулся, уставившись на оленьи рога, повешенные на стену.

― От него одни несчастья.

― Сколько ты прожил с этим даром?

― Тридцать три года.

Шаманка хмыкнула.

― Мало времени, чтобы почувствовать его ценность. Что произошло? Любовь? Не готов смотреть как она умирает?

― Нет! ― возмутился Саймон и повторил вздохнув. ― Нет.

― Тогда что? ― не унималась шаманка.

Пришлось поднять взгляд и посмотреть прямо.

― У всякого такого вот «подарочка» есть цена. Моё благополучие зависит от… других. Их достатка. Их… жизни.

― Как это произошло?

Ведь нужно рассказать. Рея не просто так забрала карту, наказав идти по тропе, следуя за самой яркой звездой на небе. Путь оказался сложным, но привёл к той, кто, кажется, может помочь.

Придётся начать с самого начала. Моим отцом был пьянчуга из самой зловонной канавы Ниссы. Мать же, произведя на свет восьмого ребёнка, ушла к Посмертию. Поскольку что делать с восемью детьми отец не знал, то решил продать нас. Это запрещено ― продавать собственных детей, но кто спросит? И тогда мы решили сбежать. Зимой. В лес. О чём только думали?

О свободе, конечно. Там все и пропали. А я нет.

Она появилась из неоткуда, а у ног её расцветали цветы. И два волка рядом. Чёрный, да белый. Она и предложила мне … дар. Мне было двенадцать ― обмануть, как нечего делать.

Ну а дальше всё как-то просто получилось. Лёгкие деньги, выгодные сделки, удачные вложения. Как-то не сразу понимаешь, что идёшь по жизням других. Кажется, моей вины в том нет. Просто один промышленник разорился, застрелился, а ты скупаешь его заводы за бесценок. Или ищешь инвесторов, тот кто громче всех против этого проекта случайно попадает под экипаж. И тут оказывается, что все с удовольствием несут свои денежки.

Или вот ещё.

Сара. Ох, ну и девица была. Поначалу она мне даже понравилось. Такая, нескучная. Но я человек ветреный ― ничего не обещаю. Наскучила ― счёт в банке, домик в хорошем районе и до свидания. Никто не жаловался, наоборот ― благодарили. А эта… влюбилась. Я запретил ей появляться на пороге. Не успокоилась. Предлагал деньги, драгоценности, мужа в конце концов найти, а ей меня подавай. Каюсь, не сдержался: наорал при всех. Уж какая бы не была, не стоила орать. Сара ушла и вернулась через несколько месяцев… с животом. Сказала от меня. Только я не поверил. Много таких было.