В ожидании весны (СИ) - Кузнецова Аня

― Что это? Похоже на илларет.

― Il-daret. Язык предков.

Заяц у ног шаманки несколько раз подпрыгнул и растаял.

― Куда это он?

― Ахма-ра помог и больше не нужен. Но он показал эти письмена, ― Альма коснулась камня. ― Этим символам много лет.

― Я бы сказал сотен лет. Ты понимаешь, что тут написано?

Шаманка пожала плечами и сделала шаг назад, смотря выше.

― Alkar tur turr. Lamo a gloss gotres pura. The hig huraru kalu… kalubrautra. Tra-ri-ku hig. Fustu trura.

― Кто дура? ― удивился Саймон.

― Trura ― последний причал. Или последний берег.

― Или последняя обитель… Может прибежище?

― Может быть, ― согласилась Альма. ― То есть этот Tra-ri-ku нашёл своё последнее прибежище в горе… Нет в замке… В чём-то из камня.

― Ага. А потом… Tra-ri-ku illuza rig-ra pur Suzuqva a sur tip… purna bigut lar. A hig. A grat. A siquragu. Pay-purtra. «Tra-ri-ku, a gloss gotess hig. Lag! Alag! Tar! Tar! Tar!». Он встретил Suzuqva и послал её на три буквы?

― По-моему он на неё просто накричал, ― засомневалась Альма. ― Не знаю. Что такое Lag?

― Проклятая.

― А Alag?

― Проклинающая, ― Саймон взлохматил волосы. ― Она и сама была проклята и прогнала его. Постой, вот тут. Смотри.

Он указал на самый низ, где изображалась пляска медведя и голой девицей.

― Приходящий, ― прошептала Альма.

― И вы в него верите? Думаю у вас с Губи будет много тем для разговора.

― Я в него не просто верю. Я его видела, ― она как-то странно повела плечами и указала на ещё несколько строчек над рисунком. ― Karu nuru tru a fa. Paskvet rig. Tra-ri-ku hig. Lag! Alag! Ilag! Suzuqva i Uk-ir-art raful hig.

― Ты неправильно читаешь, ― мрачно сказал Саймон. ― Не hig, а thar. Руна смерти. А hig ― это жизнь. Они отличаются только количеством точек.

― Тогда будет… Suzuqva i Uk-ir-art raful thar. Ha askur «Birku! Ilku! Op…» ― Альма замолчала, прикрыв рот рукой. ― Я поняла. ― Она схватила Саймона за руку и заставила сделать пару шагов назад. ― Смотри! Рисунки стёрлись, но всё видно!

― Что я должен увидеть? Разврат с медведем?

― Да нет! Смотри!

Она заставила сделать ещё несколько шагов назад. И тут Саймон увидел. Знаки складывались в рисунки. Они были плохо различимы, но… Альма затараторила:

― Кто-то по имени Тра-ри-ку пришёл в эти земли и поселился у Сузугвы. Если я правильно помню, то Suzuqva ― это Владычица. Он поселился в её то ли замке, то ли доме. Они танцевали и пели песни, благодаря чему земли наполнились жизнью. А потом что-то случилось. Да, вот! Он должен был уйти, а она не хотела этого. Заставила его остаться. Прокляла. Тра-ри-ку превратился в медведя и… разорвал проклятие. Накричал на неё и ушёл. А она разорвала свой дух на две части ― birku и ilku…

― День и ночь, ― закончил за девушку Саймон. ― А потом земли эти покрыли снега.

― Да, но знаешь, что самое безумное? Uk-ir-art ― это Приходящий.

― Tra-ri-ku наоборот — Уходящий. И куда он ушёл?

― Просто ушёл. Тут не сказано. Только, что Владычица потеряла душу.

Альма обхватила себя руками, стараясь скрыть дрожь:

― Меня беспокоит другое. Кто написал это послание?

― И куда они делись после.

Оба огляделись, словно вот-вот на них должны были выбежать люди.

― А там не сказано, как снять проклятие? ― поинтересовался Саймон.

― Нет.

Они вернулись к стоянке, где неунывающий Губи уже готовил похлёбку, а рядом с ним сидел Ахма-ра. Он поводил ушами, слушая охранника.

― … самое главное, знаешь что, заяц? А самое главное добавить немного сухих грибов, истёртых в порошок. Вот, смотри! Всего пара щепоток, а запах как будто тут не меньше лукошка белых, ― Губи развязал горловину мешочка и высыпал немного бело-коричневого порошка в похлёбку.

Заяц действительно принюхался к вареву и казалось удовлетворенно кивнул.

― Кажется я понял куда делись все люди отсюда, ― очень тихо предположил Саймон.

― А… ― глубокомысленно ответила Альма, но тут же взяла себя в руки. ― Дух человека? Но он же в облике… ― Девушка побледнела и прижала руки к груди. ― Конечно! Он мог забыть как выглядел при жизни!

Ахма-ра всё-таки обратил внимание на вернувшихся и кажется… подмигнул им.

Глава 11. Тень

Ахма-ра не ушёл. Он внимательно слушал спор путешественников. Правда спорили в основном Саймон и Альма. Девушка уверяла — им нужно к высокой скале, что возвышалась над лесом, а её собрат по несчастью предлагал взять правее, где, как он предполагал, будет плоскогорье, и где вернее найти предполагаемое жилище Владычицы. Губи же смиренно ожидал решения.

В конце концов спорщики выжидательно уставились на Ахма-ра. Заяц подвигал носом, почесал за ухом, с неохотой, поднялся. Потянулся и вразвалочку направился в сторону деревьев. У самой кромки леса остановился, обернулся и выжидательно уставился на путников.

― Демоны раздери эти деревья, ― проворчал Саймон, в который раз потирая ушибленный веткой лоб. ― Он, что, не может пройти по более удобной тропе?

― Он идёт так, как считает нужным. И к тому же по своей воле, ― ответила ему Альма.

Впрочем и она иной раз ругалась, перелезая через валежник. Сложнее всего было коням ― их приходилось уговаривать пройти по такому замечательному лесу. Оставлять их в этом лесу, даже под присмотром Губи, никто не решился.

― Куда он нас ведёт? Спроси его! ― Голос Саймона становился всё более рассерженным.

― Я не могу с ним говорить, как с человеком, ― Альма явно сдерживала себя, но голос её всё же предательски дрогнул. ― Он просто нас ведёт. Прими это.

― Да какой от тебя прок, ― в сердцах бросил Саймон и остановился.

― Какой? Ты сам пришёл в посёлок. Сам хотел снять проклятие, а теперь в этом виновата я?

― А кто тебя просил?

― Ты!

Повисла пауза. Губи погладил Лису по рыжей морде. Кобылка беспокойно фыркнула.

― Я спросил: можешь ли ты помочь! Ты сказала, что сможешь. И что теперь?

Альма тихо рыкнула. Её глаза засветились зелёным, а волосы, с которых спал платок, заплясали белыми змеями. Ахма-ра сел поближе к Губи и прижал лапками уши.

― Эй, может того… не надо? ― попросил охранник. ― Может…

― Помолчи, ― приказал Саймон. Его глаза стали неестественно чёрными, и зрачок заполнил всю радужку. До того смирная тень, поднялась и чёрным туманом повисла за его плечом. ― Ты не помогла, а сделала только хуже. Чему тебя только учили?

Альма отшатнулась, её глаза погасли. Девушка указала за плечо мужчины. Тот тоже заметил Тень.

― Дела-а-а, ― протянул Губи, не зная к кому бросаться ― утешать Альму или утаскивать своего господина подальше.

Впрочем Саймон и сам знал, что нужно делать. Крикнув «не идите за мной», он бросил на ближайший сук поводья Одуванчика и побежал подальше. Конь кинулся за ним, но запутался в ветках и жалобно заржал.

― Ну и дела-а-а, ― повторил Губи. ― Что ж… Как думаешь, заяц, можно где-то тут устроить привал?

Дух отпустил уши и принюхался. Через несколько шагов оказалась удобная полянка, на которой они и разместились. После столько грандиозного скандала Альма выглядела понурой. Казалось, что вот-вот и она заплачет. Губи притащил из леса бревно и устроил его рядом с весело потрескивающим костром. Альма присела поближе к огню и протянула руки. Ахма-ра суетился вокруг Губи. Мужчина же принялся варить очередное чудо кулинарии.

― Ты, девочка, не обращай на него внимание. У хозяина всегда характер был скверный. Особенно после… эм… ну это неважно.

― После Сары?

― А, ты знаешь, ― Губи помрачнел. ― Ну да. Это он всем рассказывает, что ему всё равно, а на самом деле очень переживает.

― Почему он тогда сказал… ― Альма потёрла глаза. ― Он же сам попросил. Я всего лишь хотела помочь. Ну да, я недоучка, но… Я хотела как лучше.

― Эй! Ты чего это? Ну не плачь ты. Он же не со зла, а так. Испугался, ― Губи присел рядом с девушкой и обнял её за плечи, а та разрыдавшись уткнулась в его пропахший дымом полушубок. Мужчина похлопал её по спине. ― Ну-ну. Всё образумится. Сейчас побегает, придёт и извиниться. Ох уж, головы горячие. Накось, конфетку возьми. Так и знал, что пригодится.