Пустые поезда 2022 года - Дмитрий Алексеевич Данилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но реальность показала, что автобус 8 всё-таки существует, он внезапно соткался из тихорецкого воздуха, было занято место у окна, и состоялась поездка по городу Тихорецк. Автобус 8, петляя, доехал до церкви Иоанна Русского на окраине города и, петляя, вернулся другим путём к вокзалу.
Из разговора водителя с пассажиркой выяснилось, что ещё два круга, и вся Тихорецкая встанет: газа нет, заправка не работает, два баллона осталось, а что нам эти два баллона.
В автобусе ощутимо пахнет газом.
Поездка длилась полчаса. Или минут сорок. Город порадовал своими крепенькими, основательными домиками обширнейшего частного сектора. Домики, за редчайшими исключениями, кирпичные. Ни одной развалюхи, «заброшки», кругом крепкие хозяйства, руководимые крепкими хозяйственниками. Красот особых незаметно, но вот эта крепко-хозяйственность бросается в глаза.
Прошло уже два с лишним часа. Осталось три с лишним.
Вышел на платформу. Никого нет, кроме группы подданных железнодорожного царства, в синей форме с ядовито-жёлтыми жилетами. По привычке сделал смартфоном несколько снимков общего вида станции и стоящего на пути бесконечного, уходящего к горизонту, состава цистерн. Подошёл подданный железнодорожного царства. Здравствуйте, здравствуйте, а вот вы сейчас фотографировали, ну да, фотографировал, а что, у нас нельзя фотографировать, почему нельзя, станции ведь можно, нельзя только мосты и туннели как стратегические объекты, у нас специальное распоряжение, что фотографировать на станции нельзя, можем принести вам, если хотите, да нет, не надо, но вообще странно, ни на одной станции никогда не запрещали фотографировать, только в московском метро, у вас такая знаменитая станция, как же её не сфотографировать, да, понимаю (улыбка), но всё-таки фотографировать нельзя, ну хорошо, ладно, и фотографии удалите, пожалуйста.
Демонстрация экрана, нажимание кнопки с изображением корзины, вот, видите, да, хорошо, спасибо, в общем, не фотографируйте, пожалуйста.
Ладно.
Чуть поодаль на платформе обнаружилась скамейка. Сел и долго смотрел на стоящий напротив бесконечный состав цистерн. Тихорецкое январское солнце создало почти летнюю погоду, тепло, в осенней куртке даже жарко.
Долгое сидение на безлюдной платформе в ожидании поезда (или не в ожидании, просто так) — драгоценное время, драгоценные моменты жизни. Вспомнилось долгое сидение тёплым зимним вечером 2011 года в Брянске на платформе станции Орджоникидзеград в период написания книги «Описание города». Тогда тоже была пустынная платформа, бесконечный состав цистерн и долгое ожидание электрички до Брянска-Орловского, только было темно и довольно холодно. И вот сейчас было похоже.
Драгоценные моменты одинокого сидения на безлюдной платформе в ожидании неизвестно чего.
Подошёл полицейский. Здравствуйте, документики, пожалуйста. А вы что сидите? Ждёте поезд? До Кисловодска? Ну, это вы рано пришли, он только в 16:46 будет. Вы тут снимали, а у нас тут снимать нельзя. Ну, это раньше можно было. У нас распоряжение, снимать вообще нельзя. Технику возят, понимаете. Нельзя. (По рации.) Проверь человека. Данилов Дмитрий Алексеевич, шестьдесят девять. (Пауза.) Всё нормально, пожалуйста, ваш паспорт. В общем, не надо фотографировать, поймите правильно. Всего доброго, счастливого пути.
Бдительность.
Зашёл в мини-кофейню, купил стаканчик флэт-уайта (отличного качества), решил сменить дислокацию, пошёл к привокзальному скверику с памятником Ленину, хотел сесть на одну из скамеек, но рядом с ней валялась мёртвая чёрная птица, отошёл подальше, к другой скамейке.
Сидел, читал в скверике с памятником Ленину. Солнце опустилось ниже крыши вокзала, стало холодно. Сидел, читал в зале ожидания. Вышел на платформу. Подошёл поезд «Ласточка» — тот же самый. Сел в тот же самый вагон с той же самой проводницей и поехал обратно.
Тут надо оговориться. Имеется в виду тот же самый поезд в физическом смысле, то есть тот же самый набор (состав) красно-серых сверкающих металлических вагончиков. Но в железнодорожном смысле это был уже другой поезд, обратный. Тот, предыдущий, был поезд 809, а этот — поезд 810. И вагон был тот же физически, но теперь это был не вагон 1 поезда 809, а вагон 1 поезда 810. И проводница была той же самой в телесном и, так сказать, личностном плане, у неё были те же фамилия, имя и отчество, та же дата рождения, тот же адрес постоянной регистрации и фактического проживания (возможно, эти адреса совпадают), тот же нрав и та же судьба. Но в железнодорожном смысле это была не проводница вагона 1 поезда 809, а проводница вагона 1 поезда 810, то есть уже другая железнодорожная сущность.
Та же самая (другая) проводница сказала: и снова здравствуйте.
В вагоне было полно людей, в том числе целая компания подданных железнодорожного царства, едущих по своим служебным делам на разные станции маршрута. Люди разговаривали, смеялись, выбегали покурить, ходили вдоль вагона с чемоданами — в общем, было много звуков и суеты и не было того пустого спокойствия, которое было по дороге из Кисловодска до Тихорецкой. И кресло было уже не одиночное, а с соседом-железнодорожником. Но всё равно приятно было смотреть на вечернюю степь, на высокое закатное небо, а потом — на темноту с мелькающими в ней огоньками.
Хорошо, что поэт-песенник Михаил Львовский и композитор Микаэл Таривердиев в начале шестидесятых сочинили песню «На Тихорецкую состав отправится…», хорошо, что её в семидесятых годах закадрово спела Алла Пугачёва в фильме «Ирония судьбы, или С лёгким паром!», хорошо, что эта песня стала всесоветски знаменитой, а с ней и станция Тихорецкая. Если бы не эти факторы, наверное, не возникла бы идея взять и поехать на эту станцию и просидеть там почти шесть часов. Всё-таки хорошо, что эта идея возникла. Спасибо, Михаил Львовский, спасибо, Микаэл Таривердиев, спасибо, Алла Пугачёва, спасибо, Тихорецкая.
Москва — Савёлово — Углич — Савёлово — Москва
На станции Савёлово был обретён практически идеальный поезд малодеятельной линии — состав из тепловоза ДМб2 и одного плацкартного вагона. Совсем идеальным его можно было бы назвать, если бы локомотив был не магистральным, а маневровым. В этом смысле ближе к идеалу был описанный в одном из предыдущих текстов поезд Владимир — Тумская, ведомый маневровым тепловозом ЧМЭ3. С другой стороны, тот поезд отдаляли от идеала слишком большое количество вагонов (три) и их подчёркнутая, сверкающая новенькость. А тут — классический олдскульный плацкарт, вагон не нов и идеально одинок. Да и тепловоз ДМб2, в общем-то, прекрасен, почти совершенен. Это модификация знаменитого тепловоза М62, «Машки», как его называют железнодорожники.
