Последний владыка - Анна Варенберг

— Тебя никто и не заставит, — энергично кивнул Кангун. — Конечно же, нет! Мы вместе придумаем, как тебе выпутаться. Хотя мне лично ничего не приходит в голову. Никогда не сталкивался с такой ситуацией!

— Еще бы, ты себе‑то самому не можешь помочь заработать на кусок хлеба, — улыбнулась Айцуко. — Нормальный сумасшедший гений, что с тебя взять. Я считаю, нам нужно обратиться к Чеону. Он великий мудрец и, между прочим, почти что наш родственник.

— Да какой он тебе родственник, — возмутился Кангун. — Нашла к кому примазываться!

— Он рассчитывал мою карту влияния звезд, когда я родилась, — важно и со значением проговорила Айцуко. — Чеон — самый знаменитый маг в Олабаре.

— Вот именно, — обреченно вздохнул Кангун. — Кто решится сунуться к нему так запросто, без приглашения?

— Я решусь, — девушка пожала плечами. — И вряд ли Чеон превратит меня за это в лягушку.

Она говорила так серьезно, что Джошуа счел нужным выяснить:

— А разве этот Чеон действительно может такое сделать?

— Он все может, — торжественно подтвердила Айцуко, поднимаясь. — Я отправлюсь к нему немедленно. И вместе с тобой.

— Стоп, — возразил Кангун. — Я не закончил эскиз, так что он мне еще нужен. Кстати, я забыл, как, ты сказал, тебя зовут?

— Джошуа. Ты раньше не спрашивал.

— Эскиз может подождать, — Айцуко прищурилась. — Ты не понимаешь, что сейчас важнее? Вот чем нормальные люди и отличаются от психов. Расстановкой приоритетов, Кангун! Идем, Джошуа. Только… — она оглядела его, — ты намерен так и отправиться? В этом рванье? Которое я, кстати, где‑то уже видела. У тебя нет ничего получше?

— Нет, — радостно закивал Кангун. — У него совершенно ничего больше не имеется, а поскольку, как ты правильно заметила, в таком виде не то что к Чеону, но даже до ближайшей лавки старьевщика идти нельзя, тебе следует приобрести ему что‑нибудь другое плюс хотя бы пару рубашек. И пока ты этим занимаешься, а Джошуа свободен, он вполне может поработать со мной.

— Ну и негодяй ты, Кангун, — хмыкнула Айцуко. — Ладно же, будь по — твоему, но учти — я скоро вернусь.

Айцуко отличалась невероятной быстротой принятия решений и столь же редкостной способностью тут же воплощать их в жизнь. Ничего удивительного в этом не было. Родители ее и Кангуна умерли рано, брат в качестве добытчика средств к существованию был беспомощен, как новорожденный младенец, и все заботы о них обоих девушке пришлось взять на себя. Она пела вечерами в маленьком баре на окраине Олабара, благо обладала изумительным, чистым и сильным голосом, а заодно не брезговала и другой работой, вплоть до мытья полов в богатых домах. Такая жизнь, по счастью, не превратила неисправимую оптимистку Айцуко в озлобленную на весь мир стерву, и она гораздо чаще улыбалась, нежели впадала в отчаяние, даже когда дела шли совсем скверно. Она свято верила в звезду Кангуна, в то, что брат рано или поздно добьется успеха и признания, а вслед за ним и она сама, если повезет, сможет серьезно учиться и станет петь не в каком‑то трактире, а на настоящей сцене. Эта мечта всегда согревала душу Айцуко, но пока приходилось довольствоваться малым и вести очень аскетичную жизнь — все, что она зарабатывала, шло на холсты, кисти и краски для Кангуна, который пока не сумел продать ни одного своего полотна, в последнее время уповая, как на чудо, на то, что получит возможность расписывать храм Богини плодородия, и тогда деньги польются рекой. Увы, на нынешний день не то что на реку, но даже на узенький ручеек не было и намека.

Айцуко запустила руку в потайной карман своей юбки, нащупав несколько монет — с утра их не стало больше. К тому же и эти были последними. Но она прикинула, что на самую простую одежду для Джошуа их должно хватить, а потом… она еще заработает. Айцуко не смущало даже то, что теперь на ее идее повиснет на неопределенное время еще один человек, и надрываться придется в прямом смысле за троих. В ее душе пышным цветом цвели весенние сады, и она не шла, а почти летела, точно на крыльях, легко ступая по раскаленной от жары брусчатке плоскими подошвами сандалий. Стоило перед ее внутренним взором возникнуть растерянному, такому милому лицу Джошуа, как все проблемы и настоящие и возможные неприятности отступали на второй план. Айцуко почему‑то была уверена, что уже видела его раньше, хотя и сказала Джошу, что не встречала никого, похожего на него. Не встречала! Она бы не смогла забыть, если бы действительно сталкивалась с ним хоть раз прежде, где именно и при каких обстоятельствах это произошло. Айцуко думала об этом, придирчиво и тщательно выбирая поношенные вещи в тесной лавке старьевщика. Если бы то было в ее власти, она облачила бы Джоша, по меньшей мере, в пурпурную королевскую мантию, увенчав его стриженую голову золотым обручем. Но пока приходилось ограничиваться чем‑нибудь не столь помпезным, зато добротным и хотя бы чистым. Покончив с этим, Айцуко заколебалась, как быть дальше. Вернуться назад или не тратить даром время и попытаться немедленно встретиться с Чеоном? Пожалуй, последнее будет более разумным.

Девушка решительно встряхнула головой и направилась в ту часть Олабара, где таким, как она, места не находилось, в центральные богатые кварталы с широкими улицами, роскошными садами и особняками, больше похожими на дворцы. Один такой принадлежал Чеону. Конечно, Айцуко явно погорячилась, заявив, что состоит с ним в родстве. Какое там! Чеон едва ли даже вспомнит о девочке, для которой семнадцать лет назад по просьбе ее родителей составлял звездную карту судьбы. Таких девочек было слишком много. А с тех пор он прошел впечатляющий путь от простого предсказателя до лучшего мага Олабара. Между небожителем Чеоном и нищей певичкой Айцуко общего было только то, что они оба являлись дайонами. Но это — вовсе не мало. Один дайон никогда не должен отказывать другому в помощи советом, таков был древний закон. Наверное, его придумали еще в те золотые времена, когда совет ценился выше материальных благ. Этого Айцуко не знала. Но и особого благоговейного ужаса перед Чеоном не испытывала. С какой стати она должна его бояться? Конечно, если бы с нею рядом сейчас был кто‑нибудь еще, ей было бы легче. И желательно не «кто‑нибудь», а Джошуа. Но то, чего нет, можно себе представить. По части воображения Айцуко ничуть не уступала своему брату, только не умела переносить свой вымысел на холст. Она взяла воображаемого Джоша за руку и поднялась по мраморным ступеням к дверям из сандалового дерева.

— Я хочу видеть Чеона, — выпалила она, смело взглянув в неподвижное надменное лицо дворецкого, вышедшего на ее стук.

— Великий Чеон знает о твоем визите?

Если бы дверная ручка в виде головы дракона вдруг ожила и заговорила, в ее голосе, честное слово, было бы больше тепла. Слуга презрительно оглядел Айцуко, и она вдруг словно со стороны увидела свои стоптанные старенькие сандалии и поношенную, много раз чиненую юбку и дешевую накидку.

— Не знает, — Айцуко опустила голову. — Но я должна с ним встретиться. Это очень важно, пойми!

— Не сомневаюсь, — дворецкий взял ее за плечи и легко развернул к порогу. — Но не в этот раз.

Все пропало, пронеслось в голове девушки. Нет, она не должна так легко сдаваться!

— Законное право! — звонко выкрикнула она. — Дайон да не откажет брату своему в помощи советом! — Ее единственный козырь не впечатлил дворецкого.

— Это не повод врываться в дом знатного человека, — произнес слуга. — Сама уйдешь или позвать охрану?

— Нет, повод. Пропусти девушку, Гелар, — высокий старик спокойно и чуть насмешливо смотрел на нее. — Хотя она не «брат», а сестра, но дух закона уловила точно. Пойдем со мной.

Айцуко переступила порог, оказавшись в холле с витражным куполом и мозаичным каменным полом, на который страшно было ступить пыльными подошвами, настолько он был красив. Она привычно сбросила сандалии и стояла, не двигаясь с места, не зная, куда смотреть, на эту роскошь вокруг или на Чеона.

— Идем же, — повторил он, увлекая Айцуко за собой. — Или ты пришла, чтобы просто стоять и молчать? Тогда не трать понапрасну свое и мое время, девушка.

— О, нет, — поспешно возразила она, раздумывая, как к нему положено обращаться: господин? повелитель? Какие титулы бывают у магов?..

Чеон провел ее в небольшую по размерам комнату, наполненную ароматом тлеющих благовонных палочек, от которого чуть — чуть кружилась голова. Мучительное напряжение постепенно проходило. Следуя движению руки Чеона, она уселась на самый краешек глубокого кресла, в котором запросто могла бы утонуть.

— Ты непрозрачна, — произнес Чеон. — Значит, хочешь объяснить свою просьбу словами. Я бы мог сломать твою защиту, но не стану этого делать. Любой человек имеет право выбирать свою линию поведения. Говори.