Механическое солнце - Павел Александрович Шушканов

Гримм повертел хрустящей шеей. Введенный им вопрос неспешно обрабатывался.

– Как долго.

– Спрашиваешь, как не получить срок за возню на рыбьих складах? – усмехнулся Лиман. – Мог бы спросить меня.

– Ты мелочный и меркантильный, – процедил Гримм, впрочем, вполне миролюбиво. – Есть вещи и поважнее застенков или веревки на шее. Одноглазая Лия в порту сказала мне за сто талеров, раскинув ракушки, что я умру в море. Теперь я близко к берегу не подхожу, и идея сгнить тут на острове мне не кажется такой уж плохой. По крайней мере, выбрать нож или пулю – я сам себе хозяин, а не ведьма с ракушками. Вот только что беспокоит меня, фиш… Лиман – старуха ни разу еще не ошибалась. Как и эти вот клацающие штуки. Хочу уточнить, понимаешь?

Лиман подошел к окну. Квартал отсюда казался россыпью догорающих угольков под проливным дождем. Черной тенью далеко в ночи колыхалось море. Он усмехнулся про себя. Недалекий умом вор за его спиной верил в то, что где-то там в небе вращаются бесконечно огромные, но такие же точные шестерни, определяющие его жизнь наперед. А там нет ничего, кроме холода и смерти. И Планеты, скрывающей свой огромный яркий полумесяц за пеленой низких туч. Будь такой механизм в действительности, он бы лично взобрался на небо и вбил между его зубьями самый здоровенный и крепкий лом.

– Осторожнее этим, – сказал Лиман вслух. – Хозяин этой штуки видимо тоже что-то спросил, а потом печатал в листовках мольбы о помощи. Если только не Вычислитель просил вытащить его отсюда, – он усмехнулся глупой мысли.

Но Рой взглянул на него так, словно увидел воздушную медузу.

– Он печатал брошюры через блок вывода автопилота, – кивнул он. – Вот только тот не имеет к нему доступа без прямого запроса. Если Клод не сам просил о помощи по какой-то причине, то это делала штука, отключенная от аппарата, – он пощелкал пальцами и снова указал на край кожуха. – Пустые гнезда.

Не говоря ни слова, Грим перелез через стол. Ему надоело ждать. Он уставился на обратную часть блока, а затем обернулся на изумрудный свет, лившийся откуда-то из-за угла. На мгновение он замер, а затем отшатнулся, словно от удара молнии.

– Черт! Вот же…

Он недоговорил. Он закричал и швырнул первое что попалось под руку – кусок незавершенного блока со стола в нечто недоступное взгляду. Раздался звон разбитого стекла. На пол плеснулась прозрачная вязкая жидкость, а за ней другая – розовая. Лиман протиснулся за стеллаж и замер, не веря в то, что видит. Прежде чем закричал Рой и затем согнулся в спазмах накатившей тошноты, Лиман выхватил пистолет и начал стрелять.

Безучастный механизм не слышал выстрелов и суеты. Он выплюнул в самодельный лоток аккуратно напечатанную карточку: «Вас всех поглотит Тишина».

***

Возвращаться в полуночный офис стало неприятной привычкой. Тут не ждало ничего теплого и уютного – только запах дождя, влезший в неплотно прикрытое окно, и дешевого рома. В полумраке плясали тени от далеких фонарей. Отсюда не было слышно моря, только ветер, воющий в трубе.

Еще четверть часа назад он следил за тем, чтобы Рой сел в последний вагон метро, отправляющийся к отелю. Роя трясло. Он кутался в пиджак и вжимался в стену платформы, словно от этого могло стать теплее и спокойнее. Грязная побелка разводами оставалась на его пиджаке.

– Ты должен…

– Я позвоню констеблю Керну и все объясню, – Лиман опирался на трость. Странное ощущение, когда смертельно хочешь спать, но понимаешь, что будешь вертеться в липких от пота простынях до самого рассвета. – Скажу, что преследовали Гримма, а он скрылся в храме. Нет, имени упоминать не буду. Возможно, этот засранец спас наши жизни сегодня, – Лиман посмотрел вдоль пути на маячащий на фоне неба огонек состава. – Если уснешь в вагоне, на конечной есть бесплатная гостиница. Там могут ограбить, поэтому сразу упомяни, что хорошо знаешь меня.

Рой рассеянно кивнул.

– Завтра утром обсудим все, – добавил Лиман. – Если окажется, что Клод непричастен к происшествию с дирижаблем, наше дело затянется. А это не нужно ни тебе ни мне.

Рой поднял на него испуганный взгляд.

– Что мы видели сегодня? Что это было? Это был человек, животное? Что?

– Возможно, и то и другое. То, что сохранилось и каким-то образом продолжало жить. Я не могу сказать, я никогда не встречал ничего подобного. Но тот, кто сделал это с человеком – точно животное.

– Мозг нельзя соединить с механикой… Нельзя было. Это он просил о помощи, верно? Он, а не Клод. И мы не помогли.

– Помогли. Как смогли.

В голове еще стоял шум от громких выстрелов.

– Если однажды такое случится со мной – сделай тоже самое.

Лиман промолчал. Поезд увез Роя на восток и снова стало тихо.

Дурацкий день! Лиман повесил на крючок пальто, едва не зацепил больной ногой урну, неизвестно откуда выросшую посреди приемной. На полу белели бумаги. В основном квадратные бланки от легария с отметками о замечаниях. Среди них желтый конверт от констебля Ковальчика. Дерьмо. Зачем же так грубо? Хотя грубо – иногда наиболее эффективно.

«…к сожалению, до меня дошли сведения о вашей сомнительной репутации, в связи с чем я вынужден…»

Лиман обернулся. Арина спала на низком диване для посетителей, поджав ноги. Ее лицо казалось задумчивым, по-детски наивным, словно в разгар веселой игры кто-то принес грустную новость, которую ее ушки отказывались услышать. Слегка пухлые щеки и приоткрытые тонкие губы на свету, нахмуренные лоб и воспаленные под веками глаза скрывала тень от оконной перекладины.

Сладковатый запах рома висел в воздухе и непонятно было, что излучает его больше – натекшая из выроненной бутылки лужица у дивана или ее мерное дыхание. Лиман снял китель и прикрыл ее голые ноги.

– Вот же дерьмо…

3.Город Жерло

Смутное беспокойство. Оно всегда возникало у Лимана при виде дирижаблей. Их величественные силуэты, бесшумно плывущие в небе, не могли не вызывать трепета и восторга. И в тоже время Лиман надеялся, что не отправится на одном из них за границы города никогда. Сейчас, глядя с высоты как удаляется остров, окруженный пеной разбивающихся волн и серыми водами океана, он вдруг понял, насколько несправедливы и жестоки шутки судьбы.

Двигатели дирижабля рокотали за толстыми окнами гондолы. Легкая дрожь бежала по полу и стенам. Остров все удалялся. Уже почти неразличимы были высокие холмы, полоски доков, силуэты бросающих на город тень