Механическое солнце - Павел Александрович Шушканов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне это не нравится, – сказал Гримм. Он все еще держался за стену и не рисковал шагнуть в проем. После увиденного любая комната будет еще долго казаться смертельной ловушкой. Но по крайней мере тут не было слышно клацанья и шороха шестеренок. И стены в глубоких трещинах казались самыми обыкновенными.
– Тогда иди обратно, – Лиман оттолкнул его и вошел в тесную келью без окон. От стены до стены вряд ли больше шести квартов. И столько же в длину. Келья напоминала больше нишу в скале, чем комнату, только стены были плотно завешаны конкордийскими коврами, темно-зелеными, тяжелыми с длинным пыльным ворсом. На изумрудной глади сражались корабли, пенились волны, бледные щупальца выныривали из темных вод и скользили по мачтам. Спасая от сырости и холода, они навевали безнадежность, тревогу и тоску.
– У меня тоже поехали бы мозги от такого, – признался Гримм и присел на край узкой кровати, на которой скомканным узлом валялось одеяло. Тут при свете тусклой желтой лампы его лицо казалось сплетением глубоких морщин, образующих сложные орнаменты вокруг сломанного в далекие времена носа. Глубокие глаза лихорадочно бегали, взгляд бродил по узорам ковров. – Похоже, мы застряли здесь. Что скажешь, фишер?
Лиман подбросил трость, перехватил ее и уперся острым концом в шею Гримма, прижав того затылком к стене. Гримм захрипел и ухватился за деревяшку обеими руками.
– Полегче…, – он закашлялся. Трость вжималась в ямку под кадыком.
– Поговорим о прозвищах, Гримм? Или об уважении?
Гримм наконец оторвал трость о шеи и откинул в сторону, хрипло впустил в легкие воздух.
– Уважении, – он порылся в кармане и швырнул под ноги Лимана горсть мелких монет. – Сдача тебе за твое уважение. В расчете.
Лиман впился в лицо Гримма тяжелым взглядом, но тот не отводил глаз. Его здоровый глаз прожигал пыльный китель констебля ядовитой ненавистью, второй отрешенно смотрел в пол. За хриплым дыханием скрывалась готовность вцепиться в горло. Но внезапно он выпрямился и растянул губы в насмешке.
– Бледный сказал, что выполнил твою просьбу. Вопрос с девочкой решен. Думаю, она будет в восторге.
Лиман замер, опустил трость. Гримм затравленно вернулся в угол и снова расположился на краю кровати. Он сидел там и изучал как Лиман постукивает ладонью по медному набалдашнику, пока Рой не попросил его приподняться.
– Вентиляция, – туманно пояснил он. – Тут ее нет. А должна быть.
– Что ты такое несешь, умник? – буркнул Гримм, но поднялся. Сорванный Роем тяжелый ковер полетел на пол, подняв облако пыли. – Ищешь окно?
Окон тут быть не могло. Келья располагалась едва ли не в центре здания, затертая между толстыми кирпичными стенами. Но направляясь сюда каждый точно выдел сочащийся сверху свет из узкого янтарного окна. Лиман подцепил второй ковер и отодрал его от стены. Черные пятна плесени ползли по щербатым кирпичам от сырого угла. За третьим более тонким покрывалом скрывалась низкая дверь из толстых хорошо подогнанных досок. Ни замка, ни следов засова. Из-под двери тянуло сквозняком. Доносились тихие щелкающие звуки.
– Чертовы железяка! Она там!
– Закрой рот Гримм и помоги, – Лиман навалился на край кровати, намереваясь отодвинуть ее от угла – тогда дверь могла открыться широко и свободно, не препятствуя отступлению, в случае если за ней действительно затаилась механическая тварь.
За дверью обнаружился лишь узкий коридор, выходящий в довольно просторную комнату. По стеклам витражных окон скользили струи дождя. Капли выбивали дробь о черепицу, в приоткрытую ставню струился холодный воздух, струящийся сквозняком по дощатому полу. Но клацали не они. На зажатом между двумя стеллажами столе, на который смотрели корешки книг и тыльные концы перевязанных бечевками чертежей, стоял автопилот. Точнее, то, что от него сохранилось: панель ввода и несколько узлов. Остальное примыкало к стене собранными и подогнанными друг к другу блоками с полупрозрачными кожухами, под которыми бешено вращались шестеренки. Беззащитный механический мозг, управляющий алтарем там внизу и десятками смертельных ловушек. Похоже, что тут он был слеп и совершенно беспомощен. Гримм ухватился за трость Лимана и рванул ее на себя, освобождая увесистый набалдашник.
– Стой, идиот!
– Эта штука нас чуть не убила!
Механизм тихо тикал в ответ, поблескивая бронзовыми боками. К медному свету добавлялись изумрудные блики, но их источник скрывался где-то за краем стеллажа.
Рой убрал со стола кипы бумаг, открыл кожух. Механизм не отреагировал никак, продолжая ритмичную работу.
– Тут многое переделали. Но, по сути, это вычислительная машина Артура – военный прибор для расчетов вероятностей. Его адаптировали для работы на дирижабле – видимо старую списанную модель – урезав часть функций, вот только Клод вернул их обратно. Он хотел оживить алтарь, совершить прорыв и остаться самым влиятельным адептом церкви Ангстрема, навсегда обеспечив себе место в конклаве.
– И машина заперла его здесь, – сказал Лиман. Он задумчиво листал толстые тетради со стола, в которых кроме чертежей и схем нашлась куча колонок с вполне финансовыми расчетами.
– Нет, не думаю, – Рой водил пальцем по исписанным листам, на которых лежали валики с программами. – Это охранный протокол. Похоже, что он ждал незваных гостей, панически боялся кого-то и, собственно, от них возвел тут настоящую крепость. Он работал с кем-то очень опасным. Возможно, что протокол сработал случайно и покалечил Клода, но скорее всего на него напали прямо в церкви и машина пыталась защитить его, а Клод в панике попался в собственную ловушку.
– Не говори ерунду, – отмахнулся Лиман и бросил тетрадь поверх стопки таких же. – Просто его машина взбесилась. Это же военный аппарат.
– И причем весьма точный. Это механизм, и он не допускает ошибок. Он атаковал того, кто пытался напасть на Клода. Это сложная, но точная программа. Клод запустил ее сам, увидев кого-то или что-то на пороге храма, что ему не понравилось.
– Вроде нас, – хмыкнул Гримм. Он уставился на панель. – Можно?
– Вопрос? Да, валяй. Все равно мы отключим эту штуку, иначе нам просто не уйти отсюда.
Гримм аккуратно, словно вспоминая буквы, принялся жать на круглые клавиши с оттисками двух шрифтов: ланга и конкордийского. Машина замерла, а затем начала послушно переваривать команду.
– Мне кое-что не нравится, – Рой ощупал край кожуха на одном из блоков. – Тут дополнительные гнезда. К ней пытались подключить что-то еще. А поскольку это блок ввода данных, предполагаю, что речь шла о каком-то другом мозге, более мощном. Что странно. Точнее
