Категории
Самые читаемые
PochitayKnigi » Научные и научно-популярные книги » Филология » Том 2. «Проблемы творчества Достоевского», 1929. Статьи о Л.Толстом, 1929. Записи курса лекций по истории русской литературы, 1922–1927 - Михаил Бахтин

Том 2. «Проблемы творчества Достоевского», 1929. Статьи о Л.Толстом, 1929. Записи курса лекций по истории русской литературы, 1922–1927 - Михаил Бахтин

Читать онлайн Том 2. «Проблемы творчества Достоевского», 1929. Статьи о Л.Толстом, 1929. Записи курса лекций по истории русской литературы, 1922–1927 - Михаил Бахтин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 166 167 168 169 170 171 172 173 174 ... 225
Перейти на страницу:

«Согласно моему "Формализму"[392], основанное на очевидности знание Робинзоном об экзистенции некоторого "Ты" вообще и о его, Робинзона, принадлежности к некоторой общности (имеется в виду объективно и субъективно априорная достоверность такого знания, в противоположность только случайному, наблюдающему, индуктивному "опыту") имеет все же какое-то основание в созерцании, а именно — пустое сознание resp. сознание не-существования (в смысле случайности существования некоторой предпосланной настоящей сущности) возможности эмоциональных актов, каковыми они предстают, например, в видовых проявлениях "настоящей" любви к чужому. Также и относительно актов устремления мы могли бы сказать так: "сознание недостаточности", "незаполненное сознание", которое наш Робинзон всегда и необходимо-закономерно переживал бы, осуществляя акты духовного и душевного свойства, могут образовывать какое-то объективное единство смысла только вместе с возможными социальными встречными актами. Из этих сущностно определенных и неразменных пустых мест проявления интенциональных актов Робинзона, по нашему мнению, у него и возникло бы в высшей степени позитивное созерцание и идея чего-то такого, что имеет место в качестве сферы ты (als Sphäre des Du) и чему он не знает ни одного примера. При этом здесь нет и не может быть речи о так называемой "врожденной идее" (виртуальной или актуальной), а тем более — об "интуитивной достоверности чего-то не переживаемого в опыте"[393], потому что это — совершенно определенные самопереживания (созерцаемые и наблюдаемые, конечно, эйдологически), на основе которых, resp. на позитивно пережитом "холостом ходу" которых, у Робинзона и образовалась бы идея ты, идея "общности вообще"» (270–271).

[39]

[Ответ на критику Ганса Дриша (в его «Философии органического»). Речь идет о проблеме души/тела в связи с восприятием «другого»:]

«В ответ на это мы скажем (пользуясь нашей терминологией) только, что мир ты (Duwelt) и мир общности — это такая же сущностная сфера сущего, как и сфера внешнего мира, как сфера внутреннего мира или сфера окружающей мое тело среды, как сфера божественного. Но для любой настоящей, полноценной «сферы» сущего значим тот факт, что как сущностное целое, в котором происходит реальное полагание всякого возможного предмета, она, эта сфера, предпослана в качестве «фона»; что она, следовательно, ни в коем случае не образует просто сумму всех случайных фактов в ней. Это учение о предпосланности (Vorgegebenheit) определенных сфер бытия, в строгой корреляции с которыми находятся при этом совершенно определенные виды актов (причем для каждого возможного человеческого «знания о чем-то») образует — как будет подробнее показано в другой связи — некоторую всеобщую познавательно-эйдологическую предпосылку отстаиваемой здесь теории познания вообще. Везде и всюду «проблема сфер* должна строго отделяться 1. от проблемы реальности, к примеру, реальности внешнего мира, реальности божественного и т. д., 2. от вопроса о том, какие из установленных фактов действительно существуют в такой-то предпосланной сфере, а не в других» (272).

[40]

[Раздел II третьей части: «Восприятие чужого». Теория заключения по аналогии. Как различаются свое и чужое в восприятии. «Заключение по аналогии» имеет свои аналогии в мире животных и детей, хотя ни те, ни другие, естественно, не способны на такие заключения. Не способен на него, очевидно, и грудной ребенок на 25 день:]

«И однако мисс Гинн рассказывает о своей племяннице, что та уже в этот период проявляла интерес к человеческим лицам — задолго до того, как стала реагировать на простые цветовые возбудители. Подобным же образом не просто звуковые раздражения, но внятное звучание человеческого голоса впервые пробуждает внимание и интерес. Согласно исследованиям В. Штерна по психологии детства[394], уже на втором месяце жизни ребенка можно наблюдать, что он не остается равнодушным к голосу и лицу матери, они вызывают у него "легкую улыбку". В середине первого года жизни ребенка можно установить, что ребенок по-разному реагирует на различные выражения лица у его родителей. Совершенно правильно замечает по этому поводу Коффка: "Если так, то воззрение, в соответствии с которым такие феномены, как "приветливость" или "неприветливость", якобы примитивны, само оказывается более примитивным, чем, к примеру, феномен голубого пятна" (с. 96[395]; см. выше). Из этого и подобных фактов мы делаем вывод, что "выражение" — это вообще самое первое, что человек усваивает во вне его находящемся бытии; и что он схватывает какие бы то ни было чувственные явления первоначально лишь в той мере и постольку, поскольку они способны "представлять" собою целостные душевные выражения. Здесь не может быть речи не только о "заключении по аналогии"; равным образом, речь не идет и о сложных "процессах ассимиляции", которые предполагает Б. Эрдман для того, чтобы объяснить начальное "понимание"[396]» (275).

[41]

[Проблема «выражения» в координатах я и другого. Смешение этих координат — как в плане осмысления доцивилизованных народов, так и в плане переоценки и идеализации культуры, образования, «обучения» (процесс которого Шелер связывает скорее с «обездушиванием», чем с «одушевлением», поскольку изначальные «выражения» стираются и замещаются случайными «функциями», с которыми на самом деле и имеет дело ассоциативная психология и ее метод «заключения по аналогии»):]

«Далее, хотя мы и обладаем сознанием своих выразительных движений — но, правда, лишь постольку, поскольку не думаем о зеркале и подобном, — мы обладаем им, сознанием, все же только в фюрме двигательных интенций и следствий ощущаемых нами движений и положений; между тем как в отношении других существ нам даны в первую очередь только оптические образы чужих движений, с которыми данные об ощущении собственных движений не имеют практически ничего общего или похожего» (276).

[42]

[Данная выписка поясняет предшествующее утверждение: заключение по аналогии — если бы оно вообще имело место и если бы для него был материал — никак не приводит к содержанию предполагаемой аналогии:]

«Ибо логически правильно (а никаким не quaternio terminorum) заключение по аналогии было бы только в том случае, если бы теория эта гласила: там, где имеют место одинаковые выразительные движения, какими я их осуществляю, — присутствует как-то и мое я — но не чужое и другое я. Но если заключение по аналогии утверждает реальность чужого я, отличного от моего я, то это — ложное заключение, quaternio terminorum[397]. Только теперь наконец нам открывается содержание того предположения, на котором стоит вся эта теория! Предположение заключает в себе признание того, что существуют другие индивиды с другою, чем мое я, душою. Но дело в том, что заключение по аналогии лишь в той мере может допускать существование чужих я, в какой эти последние одинаковы с моим я; оно, таким образом, никогда не ведет к реальности чужих индивидуальных душ» (211).

[43]

[Мы не только знаем, что есть другие индивиды, мы знаем и то, что никогда не воспринимаем их адекватно, в свойственном им индивидуальном существе. Но хоть это мы все-таки знаем. Дело обстоит не так, что мы судим о другом я на основании того, что у него имеется тело; нет, мы именно знаем, что воспринимаемое нами я — это «индивидуум», притом отличающийся от нас. Не потому, следовательно, другой для нас индивидуум, что он — «другой», а наоборот, другой для нас потому и другой, что он — индивидуум:]

«Для того, чтобы знать о существовании какого-то индивидуального я, вовсе не требуется знание о его теле. Даже там, где нам даны какие-то знаки и следы его духовной деятельности, как, например, художественное произведение или отчетливое единство какого-то волевого воздействия, мы уже тем самым воспринимаем деятельно-активное индивидуальное я» (279).

[44]

[Подчеркнув целостный (индивидуальный) характер восприятия нами другого, Шелер возвращается к исходным допущениям двух родственных теорий, на которые направлена в основном его критика современных концепций «чужого я»: (1) теории механического параллелизма с его заключением по аналогии и (2) теории вчувствования:]

«Но вот мы спросим теперь, является ли двойной исходный пункт обеих теорий феноменологически правильным, если утверждается: 1. Нам "практически" всегда "дано" только собственное я. 2. То, что нам "практически " дано от какого-то другого человека, — это только вид его тела, его изменения, движения и т. д., и только на основании этой данности возникает — так или иначе — предположение о его одушевленности, допущение экзистенции чужого я» (281).

1 ... 166 167 168 169 170 171 172 173 174 ... 225
Перейти на страницу:
Тут вы можете бесплатно читать книгу Том 2. «Проблемы творчества Достоевского», 1929. Статьи о Л.Толстом, 1929. Записи курса лекций по истории русской литературы, 1922–1927 - Михаил Бахтин.
Комментарии