Адмирал Хорнблауэр. Последняя встреча - Сесил Скотт Форестер

– Сдается мне, мы отстаем, – сказал он.

– Мне тоже, милорд.

Джерард подошел к нактоузу и взял пеленг; Фелл, глянув на него раздраженно, повернулся к Хорнблауэру:

– Надеюсь, милорд, вы согласны, что «Клоринда» сделала все возможное?

– Конечно, сэр Томас.

На самом деле Фелл оправдывал себя, и Хорнблауэр при всем своем убеждении, что сам бы правил «Клориндой» лучше, не сомневался, что «Эстрелья» в любом случае ушла бы от погони.

– Эта шхуна – настоящая чертовка, – сказал Фелл. – Только гляньте на нее, милорд.

Даже с такого расстояния было прекрасно видно, как хороши обводы «Эстрельи», как продуманно размещены ее паруса.

– Красавица, – сказал Хорнблауэр.

– Она отрывается от нас, это точно, – объявил Джерард от нактоуза. – И кажется, идет круче.

– И с нею уходят пятьсот фунтов, – горько проговорил Фелл. Видимо, он и впрямь отчаянно нуждался в деньгах. – Рулевой! Круче на румб! К брасам!

Он немного привел «Клоринду» к ветру и с минуту смотрел, как она идет, прежде чем повернуться к Хорнблауэру.

– Я буду преследовать ее до последнего, милорд.

– Совершенно правильно, – согласился Хорнблауэр.

Лицо у капитана было обреченное, и Хорнблауэр только сейчас понял, что дело не только в деньгах. Разумеется, лорды Адмиралтейства узнают, что Фелл преследовал «Эстрелью» и позорно ее упустил. Даже если Хорнблауэр в рапорте приведет все смягчающие обстоятельства, провал останется провалом, а значит, по истечении нынешнего двухлетнего срока Фелл больше не получит корабля. Сейчас на каждого капитана в море приходится по меньшей мере двадцать желающих заполучить его место. Малейший промах безнадежно губит карьеру. У Фелла есть все основания полагать, что теперь он до конца жизни будет прозябать на половинном жалованье. А леди Фелл – дама честолюбивая и расточительная. Неудивительно, что обычно багровые щеки Фелла приобрели сейчас сероватый оттенок.

Велев изменить курс, он окончательно признал свое поражение. Да, «Клоринда» оставалась на ветре от «Эстрельи», но расстояние между ними стремительно увеличивалось.

– И все же, боюсь, она без труда доберется до Сан-Хуана, – стоически продолжал Фелл. Лиловая черта на горизонте – холмы Пуэрто-Рико – медленно увеличивалась и обретала четкость. – Каковы будут ваши приказы в таком случае, милорд?

– Сколько воды осталось на борту? – спросил Хорнблауэр.

– Пять тонн, милорд. Шесть дней на сокращенном рационе.

– Шесть дней… – повторил Хорнблауэр, больше для себя. Ближайшая британская территория находилась в ста милях на ветре.

– Я должен был уменьшить осадку. Возможно, это бы помогло, – сказал Фелл, оправдываясь.

– Да-да. – Хорнблауэра всегда раздражали самооправдания. – Мы зайдем в порт вслед за «Эстрельей», если не поймаем ее раньше.

– Это будет официальный визит, милорд? – тут же спросил Джерард.

– Иначе и быть не может, пока над кораблем развевается мой флаг, – ответил Хорнблауэр. Он не любил официальные визиты. – Коли так, мы сможем одним выстрелом убить двух зайцев. Мне давно пора засвидетельствовать свое почтение испанским властям, а заодно наберем воды.

– Есть, милорд.

Официальный визит в иностранный порт означал, что на флаг-офицеров свалится целая куча тягостных обязанностей. Но не так много, как на него самого, раздраженно подумал Хорнблауэр.

– Я позавтракаю, пока еще что-нибудь этому не помешало, – объявил он. От прекрасного утреннего настроения не осталось и следа; если бы он дал волю человеческой слабости, то злился бы сейчас на весь мир.

Когда адмирал после завтрака вновь вышел на палубу, было окончательно ясно, что «Эстрелью» не догнать. Шхуна шла в добрых трех милях впереди, а «Клоринда» утратила преимущество наветренного положения и двигалась практически в ее кильватере. Берега Пуэрто-Рико вырисовывались совершенно четко. «Эстрелья» входила в территориальные воды, и ей уже ничто не угрожало. На фрегате кипела работа: матросы приводили корабль в тот идеальный вид, какой должно иметь всякое британское судно, входящее в иностранный порт, – то есть еще лучше, чем всегда, коли такое возможно. Отдраенные до белизны палубы сверкали под тропическим солнцем, медяшки вспыхивали так, что резало глаз, блестящие тесаки и пики красовались у кормового фальшборта, концы тросов были украшены сложной турецкой оплеткой.

– Очень хорошо, сэр Томас, – одобрительно произнес Хорнблауэр.

– Власть на острове осуществляет генерал-капитан, милорд, – сообщил Спендлав.

– Да. Придется его посетить, – сказал Хорнблауэр. – Сэр Томас, я буду признателен, если вы согласитесь меня сопровождать.

– Есть, милорд.

– Придется надеть ленту и звезду, сэр Томас.

– Есть, милорд.

Фелла произвели в рыцари ордена Бани после отчаянного морского сражения в 1813 году в знак признания если не профессиональных качеств, то, по крайней мере, отваги.

– Шхуна взяла на борт лоцмана! – крикнул дозорный с мачты.

– Очень хорошо!

– Скоро наша очередь, – сказал Хорнблауэр. – Пора нам приодеться. Надеюсь, хозяева будут рады, что мы заявились к ним в час после сиесты.

Это был к тому же час, когда начинает дуть морской бриз. Лоцман, которого они взяли, – дюжий красавец-квартерон – провел фрегат в бухту без малейшего затруднения, хотя Фелл и стоял рядом с ним как на иголках. Хорнблауэр, свободный от такого рода ответственности, прошел на бак и принялся рассматривать городские укрепления. Сейчас царил мир, но Испания была врагом Англии в прошлом и могла стать в будущем, так что он, по меньшей мере, ничего не терял, изучая подступы к городу своими глазами. Довольно скоро стало понятно, почему за всю долгую историю Сан-Хуана многочисленные враги Испании ни разу его не атаковали, не говоря уже о том, чтобы захватить. Город окружали