Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги! - Иван Кузмичев

Все так же аккуратно он приподнял царя, вместе с Прохором и тремя гвардейцами положили венценосную особу в носилки, не спеша, словно самую великую драгоценность в мире, устроили на подушках, укрыли одеялами и снятыми с себя камзолами.

Уже уходя, Алексашка приказал одному из капралов, чтобы тот нашел и привел во дворец доктора Бидлоо, местного директора единственного госпиталя столицы.

Витязи же, уложив своего Старшего брата на сделанные из подручных средств носилки, понесли наследника к первому попавшемуся дому, боясь, что тот попросту не выдержит длительного путешествия до своих комнат. Самым ближним домом, пригодным для размещения царевича, оказался дом ремесленника Смирнова, местного сапожника, обеспечивающего жителей округи своими изделиями.

Непрерывно всхлипывая, Юля шла следом за истекающим кровью любимым, предварительно кое-как перевязав его раны на плече и ноге. Уже в комнате, переборов панику и взяв себя в руки, она приказала приготовить принесенные с собой мази и настойки. Сама же достала маленькую ступку, пару секунд покопавшись в котомке, извлекла из нее несколько щепоточек трав и тут же начала их толочь, плеснув в деревянную посудину красной настойки.

В помощниках у лекарки, ставшей по желанию цесаревича боярыней, была пара ее учеников, взятых ею специально для демонстрации царю. Да и сам Алексей хотел посмотреть, на что годятся обученные по методике травничества лекари. Сейчас Руслан с Сергеем спешно приготавливали теплую воду, выкладывали перед собой белые бинты, аккуратно разрезали на теле наследника русского престола форму, тут же смывали кровь и, чтобы не было заражения, обрабатывали раны специальной настойкой.

Убедившись, что Старший брат жив, полковник Митюха собрал полк, оставив всю первую роту возле дома сапожника для охраны. Так получилось, что именно в ней оказались наиболее подготовленные витязи корпуса. Сам же Прохор, построив семь оставшихся рот, под барабанный бой и редкие звуки полкового горна отправился в самый неблагоприятный район города – Старый город.

Почему именно туда? Все просто: паре разведчиков удалось засечь путь несостоявшихся убийц – крики прохожих, смешанные с отборной бранью, выдавали их движение. Вот только дальше первых улочек витязи-разведчики пройти не смогли. Во-первых, нападавшие затерялись, а во-вторых, на улицах появились люди в просторных одеждах, под которыми они держали оружие. А что могут сделать два воина против толпы? Ничего. Даже если они тренированные и опытные бойцы, в уличной драке против нескольких дюжин оборванцев у них нет шансов, поскольку быть сразу в нескольких местах одновременно не может никто.

Все сводилось к тому, что от царя решили избавиться местные воротилы, для которых, по-видимому, возвращение государя стало небезопасным. Правда, бандитам-то от покушения какой прок? Раньше государь ими не занимался так плотно, как можно было бы? Но Прохор не задумывался обо всем этом, целиком и полностью отдавшись жажде мести.

Не обращая внимания на крики гражданских и сутолоку города, витязи несли факелы, роняющие на снежный покров тлеющие частицы пакли, с шипением затухающие на земле. Набедренные сумки, наполовину заполненные бумажными патронами, покачивались в такт движению, ножны с саблями рядовых витязей остались в обозе, под охраной взвода первой роты. Фузеи замерли на правом плече, заняв место на погоне, плотно пришитом к бушлату. Придерживая ладонью приклад, воины четко шли в ногу, сверкая рифленым медведем на треухе. В красном свете факелов блестели плоские штыки, примкнутые к ружейным дулам.

В глазах воинов, прошедших не одно сражение, разгорался фанатичный огонек. Каждый из молодых солдат понимал, кто для него царевич на самом деле. Он не просто Старший брат. Потому что как можно назвать того, кто дал крышу над головой, пищу, семью в конце концов, того, кто смог изменить судьбы многих беспризорников, уже не чаявших другой судьбы, кроме как быть отбросами общества, скитаясь по улочкам городов, грабя, убивая или выпрашивая милостыню, постоянно ожидая появления отряда полиции в сопровождении очередного доносчика?

Кем мог быть человек, давший отрокам все это? Отцом, повелителем, хозяином, богом – всем сразу, была бы на то его воля. Но он выбрал для себя тяжкую участь наставника, хотя сам нуждался в помощи и наставлениях. И сейчас он лежал, истекая кровью, едва не умерев из-за прихоти местных подонков, возомнивших себя хозяевами жизни, причем не только своей жизни, но и чужих!

Многие из витязей в прошлом были беспризорниками, гонимыми обществом бродягами, частенько попадавшими под влияние уличных банд и главарей шаек. Они помнили вкус гнили на губах, запах миазмов по утрам и ноющую боль в спине после ежедневных побоев. Это время хаоса, время, когда молодые мальчишки чуть было не опустились до уровня зверей, на всю жизнь отпечаталось в их молодом юношеском воображении, вытравив чувство вседозволенности, сменившееся новым чувством преданности одному человеку. Тому человеку, который помог им выбраться со дна, показав лучшую жизнь – с идеалами, будущим и смыслом.

Преданность – как желанна и прекрасна она, но вот обрести ее с каждым годом становится все сложней, поскольку с развитием цивилизации в общество приходят людские пороки, возводимые в ранг нормы. Да, это неизбежно, кое-кто понимает это, кто-то просто готов мириться с происходящим, довольствуясь благами этой самой цивилизации. Но не все такие, кому-то не нужна жизнь животного. И именно эти люди оставляют след в истории, вписывая в нее целые главы золотыми или кровавоалыми буквами – цвет неважен, главное, что они вершители судеб, а уж какие вершители, плохие или хорошие, могут оценить потомки, но никак не современники. Такова жизнь…

Таким человеком может стать каждый из витязей, но они давно определили для себя собственные ценности, о которых столь много говорили им отец Варфоломей, наставники, учителя. Мало кто знает, каких усилий стоило всей команде корпуса поменять мировоззрение отроков-максималистов. Однако теперь витязи обладали характером воинов, воспитанных в жестких условиях, уверенных в том, что плечо друга и товарища всегда поддержит их в нужную минуту, будь то тренировка или очередная зубодробительная задача учителя Логинова. Братство дало им то, о чем мечтал каждый из них, а вместе с этим появилось и общее чувство родства, когда беда молодого собрата воспринимается как своя собственная.

При этом внушаемая Старшим братом через отца Варфоломея мысль о почетности смерти на поле боя дала поразительный результат воинской смекалки и дисциплины. Здесь нет глупого геройства, как, впрочем, и трусости. Одним из девизов корпуса с успехом мог бы стать «Русские не сдаются!», но даже он не мог отразить всей сути столь странных воинов, из рядов которых выходили полицейские, мастеровые, инженеры и даже пара младших наблюдателей Первого банка России.

И вот сейчас корпус