Тесные объятья смерти - Маргарита Малинина

– Э-э, ты давай не это, лады? А то… – Я осеклась. Дело в том, что в ярком свете я разглядела специфические дыры на обивке – с другой стороны. Когда кот закончил свое упражнение, я даже смогла их сравнить. Это не просто кот, случайным образом забежавший в мое жилище из-за моей безалаберности. Это хозяйский кот!

Я пошла на кухню, проверила все шкафчики и в нижнем нашла початую пачку корма и даже миски. Что происходит? Людмила Львовна так торопилась уезжать, что забыла рассказать мне про домашнего питомца? Но даже в объявлении о кошке ни слова! Только о растениях! Я ничего не понимаю…

Я насыпала корма в одну из мисок, во вторую налила воды и поставила на кухонный пол. Зверь как ни в чем не бывало подошел к кормушке и принялся поглощать предоставленную пищу. Стоя над ним, я достала из кармана телефон и принялась звонить хозяевам. Мне надоели эти сюрпризы! Странные люди в масках, коты, о чем еще меня забыли предупредить?.. Телефон ответил неприятным писком, за которым последовало не менее неприятное сообщение: «Абонент выключен или находится вне зоны действия сети». Я вышла в холл, подошла к той самой обувной тумбочке возле двери, на которой мне оставляли деньги, чтобы убедиться – ничего другого там нет. Я все-таки понадеялась, что на ней будет бумажка с запасным номером телефона. Людмила Львовна все-таки живет не одна, и у Виктора должен быть свой мобильный. Да и вообще, у людей часто бывает по два номера.

Повторно взяв телефон, я хотела пожаловаться родным, но, увидев время, решила отложить звонок до завтра. В половине одиннадцатого бабуля точно уже спит.

Кстати, про поздний час. В первый раз в поисках соглядатая я выходила из дома, еще когда было светло. Где котейка обитал все это время? Почему не просил еду? Загадка.

– Я сойду с вами с ума, – констатировала я и отправилась наверх.

До двух часов ночи все равно придется куковать, чтобы отключить все лампы. Автоматического включения и отключения, к сожалению, нет, иначе бы хозяевам не пришлось никого вызывать. Потом я наконец-то лягу спать, а уже с утра попытаюсь вновь дозвониться до Людмилы Львовны. Я не знаю, куда они отправились, возможно, там другой часовой пояс и они уже спят, чтобы быстрее перестроиться. А может, они в принципе жаворонки и в это время всегда уже ложатся, как и моя бабуля. Но тогда они смогут поговорить со мной утром.

Я отправилась наверх, легла на покрывало и стала читать какую-то книгу. В доме царствовала тишина, разрезаемая лишь редкими «мяу», периодическим звоном мисок и шорохом, если кот находил, с чем поиграть.

Некоторое время спустя с лестницы донесся топот. Но я не испугалась, я уже знала, что это живность соскучилась внизу и ищет людей.

Через минуту кошка ко мне присоединилась, запрыгнув на мою кровать, и мы стали читать вместе. А еще через две я опять почувствовала, что значит настоящий ужас, липкий, холодный и парализующий. С первого этажа продолжали доноситься шорохи, звон и топот маленьких ножек.

Я посмотрела на кошку.

– Если это ты делаешь, прекрати сейчас же! – По-видимому, я уже тогда сошла с ума.

– Мяу! – возмущенно ответило создание, не прощая человеку беспочвенные и совсем даже нелогичные подозрения.

– Мыши, мыши… Пусть будут мыши… – бубнила я себе под нос, медленно поднимаясь.

Парализация отпустила меня ровно до того момента, как я шла до своей двери, но на пороге я встала как вкопанная, снова не смея шевелиться.

Топот нарастал. Неугомонная сущность носилась по всем помещениям первого этажа, судя по тому, что звуки доносились с разных концов. А может, их несколько?

Я обернулась на кота. Зверь все так же лежал на моей кровати, навострив острые ушки. Он тоже что-то слышал.

– С этим надо что-то делать, – сказала я то ли себе, то ли животному, но все же дождалась момента, когда звуки снизу прекратились.

Только после этого я вышла в коридор, и громкий щелчок включившейся лампы заставил меня вздрогнуть. Черт, забыла про датчики движения! Надо их отключить на фиг. Так и заикой можно остаться.

«Ага, после маньяков в масках не осталась, после скрежета в дверь не осталась, после загадочного топота кота в том месте, где его уже не было, тоже, а какая-то дурацкая светодиодная лампочка испугала, да?»

– Что-то ведь станет последней каплей, – ответила я сама себе и двинулась в сторону лестницы.

Над ступеньками ввиду моего появления тоже загорелся свет, которой помог мне сверху исследовать холл, пускай и не целиком – одну его часть закрывал сам лестничный пролет. В обозримом пространстве никого не было. Я вернулась на свой этаж и взяла кочергу, оставленную там еще днем, когда я открывала люк и поднималась на крышу. Тяжесть металла в руке приятно успокаивала, и я уже решительнее отправилась вниз. Включив свет в каждом помещении, я обошла весь первый этаж, но никого не обнаружила. Даже не знаю, радоваться этому или нет.

Вернувшись в свою спальню, я со злостью сказала коту:

– Если твои хозяева мне и завтра не ответят, я сваливаю отсюда к чертовой бабушке!

Кот с презрением отвернулся.

* * *

Неожиданный шум стремительно ворвался в мой сон, словно пуля, жестоко пущенная в чью-то голову. Возможно, мне именно это приснилось, оттуда и метафора взялась. Слава богу, в отличие от жертвы выстрела, я могла открыть глаза и даже включить бра над кроватью.

Котейко мирно дрыхнет в кресле, свернувшись клубком. Окна целы, дверь закрыта. Что не так? Есть же ощущение, что что-то не то…

Я поднялась и вышла в коридор. Зажегся свет. Ультрафиолетовая лампа на подоконнике еще горела, у меня был выставлен будильник на два часа ночи, но я легла спать пораньше и, видимо, успела заснуть. А может, он просто не сработал?

В холле второго этажа висели настенные часы с белым циферблатом и светло-бежевой рамой под дерево (даже их тщательно подбирали под интерьер!), и они показали, что сейчас без четверти два. Впрочем, если я выключу лампу чуть раньше, ничего не случится.

«Так, откуда все-таки шел звук?» – думала я, подходя к подоконнику. Яркий белый свет отбрасывал блики на стекло, и, пока он горел, мне не было видно улицу, однако, как только я выключила лампу, я увидела сверху такое, что тут же вздрогнула, дернув рукой и свалив ввиду этого какой-то горшок. Он упал не на пол, а на подоконник,