Уроки нежности - Дана Делон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оглядев пространство, я замечаю уничтожающие взгляды девушек – Софи, Тиффани и Стефани. Шнайдер сидит с ними за одним столом вместе с парнем по имени Ник. Я, кажется, видела его на латыни, и он громче всех смеется, когда я прохожу мимо. А Стефани бросает мне под ноги хлебные крошки:
– Ешь!
Она отвратительна. Я ловлю ехидные взгляды некоторых студентов, другие же опускают глаза в тарелки, делая вид, что не замечают меня. Наконец я вижу знакомое лицо – девочка в толстых очках и с тугим пучком на голове. Ребекка… Подхожу к свободному стулу напротив нее и, неловко улыбнувшись, уточняю:
– Я могу присесть?
– Этот стул всегда пустует, – равнодушно отвечает она.
Кивнув, я сажусь и чувствую, как от волнения потеют ладони. Оглядываю зал в поисках Уильяма и Луны. Но их нет. На столах стоит множество блюд: золотисто-коричневые жареные куриные ножки, ароматные овощные запеканки, свежий хлеб и разнообразные сыры. Студенты трапезничают кто с жадностью, а кто с изысканностью. Я осторожно накладываю себе порцию и начинаю есть, надеясь, что еда поможет справиться с тревогой. Какое-то время молча жую. Наконец любопытство побеждает.
– Ты не видела мою соседку? – спрашиваю я у Ребекки, которая держит перед носом книгу и весь ужин делает вид, что не замечает меня.
– Я должна угадать, как зовут твою соседку?
Я чувствую себя идиоткой:
– Луна.
При упоминании этого имени выражение ее лица меняется. Щеки краснеют, брови сходятся на переносице.
– Она крайне редко ужинает, – произносит девушка и отпивает воды из стакана. Ее сердитый взгляд пронизывает меня насквозь. – Ты кажешься умной, – констатирует она, – а такими тут пользуются.
Я замираю с вилкой во рту. Это было предупреждение? Видно, что она хочет сказать больше, но замолкает, явно мне не доверяя.
– А почему она редко ужинает? – интересуюсь я.
Быть может, причина в ее здоровье, проносится в голове. Но Ребекка, махнув рукой с обгрызенными ногтями, поясняет:
– Она ужинает в другой компании.
Я недоуменно моргаю, и девушка, поправив очки, наклоняется ко мне через весь стол.
– Чаще всего она проводит вечера с Этьеном Гойаром… или Уильямом Маунтбеттеном. Не знаю, спит ли она с двумя сразу, но сама понимаешь… – заговорщически шепчет Бекки, яд так и сочится в ее голосе. – Держись от них всех подальше, – предостерегает она меня. – Они ненормальные… – Затем вновь берет в руки книгу и, гадко усмехнувшись, добавляет: – Хотя как можно быть нормальным, если твой родной отец убил твою мать? – Она поднимает глаза и смотрит на меня поверх своих толстых очков. – Это я об Уильяме Маунтбеттене… Как подумаю об истории его семьи, у меня мурашки по коже.
Аналогично. Только у меня мурашки по коже от Ребекки, которая не смогла сдержать свой ядовитый порыв. За что она так сильно их ненавидит?
В зале, привлекая всеобщее внимание, раздается оглушительный смех Шнайдера, за ним – наигранный и неестественный, принадлежащий Софи. Повернув голову, я вижу, как Ник смотрит на нее и как она смотрит на Бена…
– Софи никогда его не добьется, – сообщает мне Бекки. – Он был влюблен лишь в одну девушку. – Она театрально замолкает и, словно для пущего эффекта стрельнув в меня взглядом из-под толстой оправы очков, провозглашает: – Люси.
Глава 10
– ЛАМБОТТ, ПОСТОЙТЕ!
Я оборачиваюсь и вижу месье Роша, который мчится ко мне через всю аудиторию.
– Да? – спешно иду ему навстречу. – Я оставила работу на столе.
Имею в виду сделанное домашнее задание.
– Я насчет другого. – Профессор поправляет темные густые волосы. – Хочу пригласить вас в поездку.
Повисает пауза, и Рош, почувствовав мое недопонимание, неловко посмеивается:
– У меня есть традиция: каждый год я собираю некоторых своих студентов и везу их в Гштад. Пойдемте, я провожу вас до следующей аудитории и расскажу подробнее.
Мы выходим в коридор, и Рош продолжает:
– Это очень маленький городок в горах. Сейчас там нет снега и он практически пуст, но природа в тех местах прекрасная. – Профессор одаривает меня улыбкой. – Я же вижу, что вам сложно дается… – замолкает Рош, пытаясь подобрать правильные слова, – коммуникация со сверстниками. – Он прячет взгляд. – Мне кажется, это стало бы неплохим новым стартом. Подумайте, Селин. Я знаю, что поздно о вас подумал, но буду рад, если вы поедете.
– А сколько это стоит?
Профессор спешно качает головой:
– Дорогая, это абсолютно бесплатно. – На его губах вновь появляется ободряющая улыбка. – Это специальная программа при академии, она создана, чтобы объединить единомышленников, разрядить обстановку, так сказать, и ближе познакомиться со студентами.
– А, хорошо, – тяну я. – Тогда могу узнать расписание и все прочие детали?
Рош стучит себя по лбу:
– Самое главное вам не показал! Конечно! – Он достает из кармана телефон. – Отправил всю информацию на почту.
Мы доходим до аудитории по экономике, и профессор произносит:
– Больше не смею отнимать у вас время. – Он чуть ли не кланяется. – Изучите мое письмо. А в ответном, очень надеюсь, я увижу подтверждение вашего участия, Селин.
Он оставляет меня перед дверью, около которой толпятся люди, и я ловлю любопытный взгляд Ребекки. Рош спешно сливается с потоком студентов, словно боится моих вопросов.
– Тебя Рош позвал в Гштад? – спрашивает Бекки.
– Ну да…
Она поправляет на носу очки в коричневой оправе и кривится. Ее темные волосы аккуратно уложены в пучок на затылке. На лице застыло выражение недовольства, как будто она сердита на весь мир. Ребекка мельком смотрит на меня, скрывая взгляд за стеклами, в которых отражается тусклый свет коридора.
– Вот гаденыш! Я уже два года помогаю ему вести корреспонденцию, а он так меня и не пригласил.
– Хочешь, езжай вместо меня, – предлагаю я.
С Ребеккой у меня несколько общих предметов. Она та, кого называют ботаншей и кто носит этот титул, гордо задрав подбородок. После того ужина я избегала ее. Но раз профессор Рош заметил мои трудности в общении, то, может быть, стоит хотя бы создать видимость? В школе я находила общий язык с такими людьми чаще, чем с другой категорией – полной их противоположностью. Не то чтобы мы были не разлей вода, но хотя бы обсуждали вместе уроки. Возможно, Бекки не так плоха, как я думала. Очень хочется в это верить.
– Щедрое предложение. – Ребекка поджимает губы.
У нее единственной все пуговицы на рубашке застегнуты до последней и галстук затянут так, что я невольно задаюсь вопросом, хватает ли ей кислорода.
– Даже любопытно, с чем оно может быть связано, – язвительно шипит она. – Списывать я тебе все равно не дам, стипендиатка.
– Нет-нет, я не для этого…
Она грубо перебивает меня:
– В любом случае приглашения именные и не могут быть переданы другим людям. А ты вместо того, чтобы заискивать передо мной, пойми, что тебе выпал шанс, который не все получают в этих стенах! Рош ежегодно выбирает всего тридцать человек.
Ребекка стремительным шагом проходит мимо и хлопает дверью аудитории прямо перед моим носом. Кажется, впечатление, сложившееся у меня после ужина с ней, не было обманчивым.
– У кого-то неконтролируемые вспышки гнева, – слышу я за спиной ехидный голос Этьена. – Ты получила больше баллов, чем она?
Я оборачиваюсь и с недоверием поглядываю на него. Этьен сегодня опрятен, в выглаженной темно-серой рубашке, которая идеально подходит к полоскам на галстуке. Его темные глаза излучают доброту и спокойствие. Он никогда не кричал мне вслед ничего плохого. В отличие от придурка Шнайдера он всегда держался в стороне от всеобщего веселья, словно это его вовсе не интересует. В те редкие мгновения, когда я видела его, Гойар всегда был учтив и воспитан. Они с Уильямом такие разные, что невольно задаешься вопросом: Этьен Гойар действительно такой хороший, каким кажется, или притворяется? Так и хочется спросить: в чем подвох?
– Или тебя выбрали старостой потока? – предпринимает еще одну попытку Гойар.
– Нет, меня пригласил Рош в поездку в…
– Гштад, – заканчивает Этьен вместо меня. – Тогда Ребекка еще хорошо выдержала эту новость, – усмехается он. Темные глаза переливаются в свете коридорных ламп.
– Я еще не согласилась, – зачем-то озвучиваю я.
– Рошу никто не отказывает, –
