Уроки нежности - Дана Делон

Корпус его автомобиля был не таким грязным, как у Шнайдера. Он водил аккуратно. Этьен вообще все делал не спеша, обдумывая каждый шаг.

Багги, окованные в крепкий металл. Их гладкие линии и яркие цвета, помню каждую полосу…

Я стояла, переводя взгляд с Этьена на Бена, и, скрестив руки на груди, напомнила:

– У меня вообще-то тоже есть машина!

– Но тебе за нами не угнаться, – хмыкнул Бен.

Это была чистая правда. Я не была столь безрассудна, как эти трое. Честно признаться, мне было страшно перевернуться, удариться, пораниться. Даже Этьен казался более отвязным в сравнении со мной. Скорость вызывала страх; тот факт, что у машины нет ни окон, ни лобового стекла, немного пугал. Хотя я понимала, это гораздо безопаснее, чем если бы все эти атрибуты были.

– Давай ко мне. – Уильям подхватил меня за талию до того, как я успела возмутиться и придумать ответ Шнайдеру.

Он всегда так делал. Принимал решение за всех. Даже за меня. Отчего-то спорить с ним никогда не хотелось. Ведь вместе с решением он брал на себя ответственность и нес это бремя сквозь всю нашу дружбу. Маунтбеттен молча посадил меня на кожаное, забрызганное грязью сиденье.

– Главное, пристегнись, – произнес он и запрыгнул на водительское местечко.

Трое парней переглянулись. В такие моменты я понимала, на чем строится их дружба. На взаимопонимании, которое обретаешь, только вырастая вместе. Они читали друг друга без слов. Серые глаза Маунтбеттена сверкали предвкушением. Несмотря на невозмутимый вид, страсть к приключениям кипела в его жилах сильнее, чем у безумца Шнайдера. И это их объединяло. Также в нем была холодная рассудительность, которая позволяла четко понимать ситуацию и свои возможности. Это было у него общим с Этьеном.

Парней связывала тонкая невидимая нить. Точнее, она была видимой, но только для меня.

– Кто первый до…

Этьен не успел договорить. Уильям рванул с места. Так резво, что мои волосы улетели назад.

– Держись! – перекричал он рев мотора и резко повернул вправо.

Грязь взлетела в воздух и приземлилась на нашем капоте, а после под порывами ветра залетела в салон, забрызгав нас обоих.

Я весело расхохоталась. Так ощущалась полная свобода. Только с ними я могла обмазаться в грязи и быть при этом абсолютно, искренне счастливой.

Глава 11

Селин

АВТОБУС В ГШТАД отправляется в восемь утра. Из того, что я поняла, ехать до альпийской деревни нам два с половиной часа. В письме, которое выслал мне профессор Рош, сказано, что необходимо собрать сумку на два дня и взять с собой теплые вещи – все же Гштад находится высоко в горах. Я беру жакет, теплые колготки и огромный вязаный шарф. Дресс-код свободный, но у меня нет других вещей, кроме двух юбок. Надеваю ту, что чуть выше колен, а поверх – черную обтягивающую водолазку. Заглядываю в зеркало и хмуро смотрю в отражение. Губа все же опухла, мне до сих пор больно есть, пить, разговаривать. Но с тех пор ничего подобного не повторялось. Были лишь выкрики из толпы. Но пусть кричат сколько хотят. Все их возгласы проходят мимо моих ушей. Юбка и водолазка… Боже, я словно собралась на уроки.

Я тянусь за телефоном, чтобы в последний раз перепроверить информацию в электронном письме от Роша. К сожалению, в нем нет списка тех, кого пригласили, и если я скажу, что меня не пугает эта неосведомленность, то нагло совру. Я выхожу из общежития в семь тридцать. Понимаю, что буду одной из первых, кто придет к автобусу, но ничего не могу с этим поделать. Тревожность. Я никогда не сплю перед важными экзаменами и событиями, и этой ночью не сомкнула глаз, размышляя, кто же эти тридцать студентов.

На улице зябко. В воздухе пахнет сырой травой и ранним утром. Прекрасный запах. Но холодно. Я кутаюсь в шарф и, утыкаясь в него носом, полностью прячу лицо. Шагаю по пустой тропинке. Вокруг стоит такая волшебная тишина, что я задаюсь вопросом, не сделать ли утренние прогулки по субботам традицией. Сегодня нет лекций, часть студентов еще вчера вечером уехала развлекаться на выходные. Возможно, уехали даже все сто семьдесят учеников. Вокруг так пусто, будто Делла Росса и вовсе закрыта.

Огромный автобус стоит у парковки при въезде в академию, там же автомобили некоторых учеников, однако практически все парковочные места пусты. Может, и правда здесь не принято проводить выходные в кампусе? Я этого не замечала, так как провела прошлые в своей комнате и не высовывала из нее носа, питаясь печеньем.

Двигатель автобуса выключен, но профессор Рош стоит перед дверьми и курит на пару с водителем.

– Селин, доброе утро! – Он улыбается. – Как настроение? Готова к приключениям?

Я смущенно качаю головой:

– Если честно, не очень.

Рош усмехается и открывает механическую дверь:

– Я уверен, что жажда проснется! А пока проходи в тепло. – Он указывает рукой на ступеньки. – Энрике, включай двигатель, пусть автобус прогреется.

Энрике – водитель – тушит сигарету и аккуратно прячет бычок в нагрудный карман.

– Доброе утро, – здоровается он и нехотя садится на водительское место, явно проклиная меня за столь ранний приход.

Я сажусь на кресло в первом ряду, и Рош, увидев это, кивает:

– Остаешься верной себе?

Не знаю, что ответить.

– На задних рядах меня все равно не ждут.

Рош машет рукой:

– Твое место в первом! А они пусть сидят где-то там позади. – Профессор подмигивает мне и затягивается сигаретой.

Салон быстро заполняется теплым воздухом. Я распутываю шарф, снимаю жакет и решаю заплести косу, чтобы волосы не лезли в лицо.

Первыми приходят Тиффани, Стефани, Софи. Черт! Чувствую, уик-энд будет долгим. У них в ушах нечто похожее на наушники, а на ногах угги одинакового коричневого цвета; все кутаются в блестящие пуховики. Как на подбор.

– Доброе утро, – произносит Рош, – вы на удивление вовремя.

– А мы пунктуальные особы. – Тиффани – королева Би этой компашки – соблазнительно улыбается.

Профессор Рош заходится в кашле.

– Прошу, дамы, – хрипит он. – Займите места.

Девочки переглядываются, будто рады подобной реакции, и проскальзывают внутрь. Но при виде меня замирают в проходе.

– А ты тут что забыла? – Красивое лицо Тиффани кривится в отвращении. – У нас что, разыгрывалось одно место на благотворительном вечере для убогих?

Две ее копии начинают громко смеяться.

– Ладно, нас это не касается, – гнусаво произносит королева этой своры и, поджав губы, проходит дальше, в самый конец автобуса.

Осталось узнать имена двадцати шести студентов. В душе все еще живет надежда, что я смогу с кем-нибудь подружиться. Глупая и беспочвенная, но все же теплится.

Постепенно весь автобус заполняется. Я многих вижу впервые, но они все косятся на меня с удивлением, а кое-кто даже с отвращением. Лишь одна девочка забежала в автобус и не обратила на меня никакого внимания, но она сразу плюхнулась на сиденье и отрубилась.

На часах семь пятьдесят шесть. Рош поднимается по ступенькам и оглядывает учеников, а после бегло пробегает взглядом по списку в руках.

– Ждем еще четверых, – констатирует он.

Мак-Тоули поднимается вслед за ним и садится в соседнем ряду, напротив меня.

– Ждем две минуты. Не появятся – ставим «неуд» и не допускаем к экзамену, – чеканит старушка и, увидев меня, улыбается. – Доброе утро, Селин, рада тебя здесь видеть. Как успехи?

Эта метаморфоза не прекращает меня удивлять. Из строгого профессора за секунду она превращается в добродушную бабушку.

– Все хорошо, – тихо отзываюсь я.

Живые глаза Джоан сканируют меня.

– А что с губой?

– Да так, неудачно… – пытаюсь выдумать причину на ходу.

– Неудачно упала на лицо, – залетает в салон Шнайдер и довольно скалится. – Бывает, когда две ноги левые.

– Займи место где-нибудь в конце салона, чтобы мои глаза видели тебя как можно меньше. – Джоан трет виски. – С твоим приходом у меня сразу же начала болеть голова.

– Все проблемы от Бена Шнайдера! Ну разумеется! – продолжает кривляться рыжий.

За ним в автобус заходит Луна, она неуверенно заправляет прядь волос. Моя соседка не ночует в нашей спальне, я ее практически не вижу. Лишь замечаю, как исчезают и появляются вещи. Она садится на пустое кресло позади