Кавказская крепость - Сфибуба Юсуфович Сфиев

— Вы правы, эфенди, — сказал печально Бербер.

— Итак, — продолжал Гюлибей, обращаясь к собеседнику, — турецкая полиция не хотела давать тебе разрешение на поездку в СССР, но я добился для тебя визы.

— Спасибо, уважаемый забит, — поблагодарил, обрадовавшись, Бербер. — И, подумав, добавил: — Действительно, полиция слишком долго оформляла мои документы.

— «Спасибо» за это мало, дорогой Бербер, — сказал разведчик.

— У меня есть деньги...— осторожно заикнулся Бербер.

— Денег у меня достаточно, и в твоих лирах я не нуждаюсь, — оборвал Гюлибей. — Я хочу, чтобы ты оказал мне одну услугу.

— Я готов, если она мне под силу, — настороженно ответил Бербер.

— На территории гяуров ты должен проверить одного человека.

— Разве я смогу сделать это в большевистском аду?

— Задание МАХ несложное.

— А если советские сыщики поймают меня?

— Поймают в том случае, если ты будешь действовать не умно. Ты должен проследить за одним советским человеком, который часто приезжает к нам как моряк загранплавания. Мне кажется, этот человек не так прост.

— Чем он вызвал ваше недоверие, если это не секрет?

— Какие могут быть секреты от тебя? Я же полностью доверяю тебе, как преданному нашему государству турку-патриоту.

— Благодарю за доверие.

— Советского моряка я подозреваю в серьезном преступлении против нашей страны. Похоже, что он связан с противником.

— Дело серьезное, вряд ли мне удастся выполнить ваше задание.

— Ты человек серьезный. Не думай, что я не разбираюсь в людях. До твоего отъезда за границу я покажу тебе этого моряка. Когда, где и как — сообщу дополнительно.

Через несколько дней Гюлибей снова встретился с Бербером Сулейманоглу. Условились, что Бербер в день прибытия в порт советского судна явится в бар «Кара дениз».

Бербер надел свой парадный костюм и вместе с женой направился в бар. Метрдотель посадила Бербера недалеко от окна, откуда хорошо был виден весь зал.

Вскоре в бар пришли советские моряки, получившие увольнение на берег. Мюжгель, как всегда, распорядилась, чтобы гарсоны быстро обслуживали иностранных гостей. Шота Топоридзе занял место рядом с рабочим столом метрдотеля. Мюжгель была «рада» встрече. Началась оживленная беседа...

Шота не обратил внимания на Бербера, который не сводил с него глаз.

Получив вскоре заграничный паспорт с визой, Бербер поехал в Советский Союз... Он остановился у родственника, проживающего в Батуми. Тот не только водил гостя по своим знакомым и родственникам, но и показывал ему достопримечательности города. Берберу понравился утопающий в субтропической зелени Батуми. Больше всего ему пришлись по душе тенистые бульвары и лучезарный морской берег.

Во время прогулок по городу Сулейманоглу, незаметно для своего родственника, проверял, нет ли за ним слежки со стороны русских контрразведчиков, о которых Гюлибей предупредил его особо. Однако ничего подозрительного он не заметил.

Через несколько дней Бербер уже без особого труда ориентировался в небольшом городе. Особенно хорошо он изучил район морского порта. Только после этого турок приступил к выполнению основного задания Гюлибея...

В день возвращения советского судна из очередного заграничного рейса Бербер вышел в город один. Он направился в мастерскую по ремонту обуви, расположенную напротив выхода с территории морского порта. Упрашивая мастера ускорить ремонт ботинок, сданных им накануне в мастерскую, турок внимательно следил за происходящим в морском порту...

Советское грузовое судно приближалось к причалу Батумского морского порта. Встречающие, как всегда, с нетерпением ждали моряков. Наконец судно пришвартовалось. Моряки, сияющие от радости, быстро спускались по трапу и попадали в объятия встречающих.

Последним на берег сошел Топоридзе. Его почему-то никто не встречал. Осмотревшись по сторонам, Шота направился в город. Бербер шел следом за ним. На одной из батумских улиц моряк остановился, осторожно осмотрелся и, быстро перейдя улицу, вошел в здание. Над парадным входом турок прочитал: «ОГПУ». Не на шутку струхнув и опасливо озираясь, Бербер пошел прочь...

По истечении срока визы Сулейманоглу вернулся в Турцию.

3

Молодец Мехмет, думал Гюлибей о своем шефе. Если бы не его чутье, или, как говорят разведчики, не его нюх, то он, Гюлибей, со временем действительно оказался бы в подземных казематах Анкары. Однако он не спешил с докладом в столицу. Мехмет не простит ему такого провала. Все, что шло через Топоридзе, — липа. А Гюлибей этой липой потчевал Мехмета.

Чекисты Менжинского оказались на высоте. Гюлибей, проверив действия своего агента Топоридзе в Батуми, переживал за возможные последствия провала. «В этом, конечно, виноваты и Шевкет с Мюжгель, положительно охарактеризовавшие грузина, — рассуждал про себя капитан турецкой разведки. — Нужно принимать экстренные меры, иначе будет поздно...»

Гюлибей посмотрел на расписание движения пароходов, лежавшее перед ним на рабочем столе. Через час советское грузовое судно должно пришвартоваться в порту. Спустя еще час, Топоридзе, как было условлено в прошлый раз, должен быть в квартире Мюжгель. Там «дружеская беседа» за столом в присутствии метрдотеля «Кара дениз». На этот раз Гюлибей решил вести беседу с советским моряком с глазу на глаз. Пусть грузин думает, что Гюлибей в интересах соблюдения конспирации скрывает кое-что даже от такого верного человека, каким он считает Мюжгель.

Раньше на встречу с Шотой Топоридзе Гюлибей шел спокойно. К Шоте он относился с доверием. Сегодня же капитану МАХ, получившему такое неприятное сообщение от своего нового агента, было не по себе. Зная, что перед ним враг, он должен держаться как и прежде, чтобы не