У кромки прибоя - Элизабет Хардвик

Мэри сглотнула и проговорила осипшим голосом:

— Спасибо.

— Не стоит благодарности, — улыбнулся Томас.

Нет, он был неисправим! Как она может продолжать злиться, если он так обезоруживающе себя ведет?

— Итак… — твердо начала она, решив перевести беседу в деловое русло. Это было нелегко, учитывая намек Томаса на то, что он не откажется от удовольствия поцеловать ее вновь!

Но, если это произойдет, она ответит ему точно так же, как и прошлым вечером. А влюбиться в этого мужчину, отца ее воспитанницы и человека, который большую часть своей жизни проводит за пределами страны, было бы еще большей ошибкой, чем воспылать страстью к Генри!

— Итак, когда мы уезжаем? — сухо спросила Мэри. — Мне нужно собрать вещи Нины и свои.

— Сегодня днем. И не слишком беспокойтесь о Нине: в моей квартире и так полно ее одежды, — ответил Томас.

В его квартире! А она–то полагала, что они остановятся в отеле…

Довольно глупое предположение, учитывая то, что Томас должен был где–то жить, работая в Эдинбурге. Но квартира!..

— Не волнуйтесь, Мэри, — насмешливо отозвался он. — Там четыре спальни, поэтому я не предложу вам разделить со мной мою.

Господи, неужели выражение ее лица столь красноречиво? Нельзя сказать, чтобы Мэри ожидала подобного предложения, — он просто намеренно задирал ее! — но мысль о том, чтобы жить с ним под одной крышей, пусть даже с Ниной, более чем смущала девушку.

— Спальня Нины казалась бы более естественным выбором, — спокойно заметила она.

— Но не таким забавным!

Томас явно развлекался, наблюдая за ней. Пришло время положить этому конец.

— Пойду–ка я лучше соберу вещи. — Мэри поднялась.

— Не увлекайтесь, — предупредил ее Томас. — Мы вернемся через несколько дней.

— Не волнуйтесь, — улыбнулась девушка, заметив почти паническое выражение на его лице. — Я привезла сюда все свое имущество в одном чемодане, и на два–три дня не собираюсь брать много вещей.

Томас изобразил вздох облегчения.

— Наконец–то нашлась женщина, которая знает, что не нужно паковать кухонную раковину наряду со всей остальной домашней обстановкой!

Она рассмеялась и с шутливой гордостью вздернула голову.

— И еще одно, Мэри. — Интонация, с которой он это произнес, заставила ее помедлить на пороге. — Возьмите с собой черное платье, — грубовато попросил Томас, когда девушка обернулась к нему.

— Мы будем выходить по вечерам? — изумилась она.

Томас невозмутимо встретил ее взгляд.

— Возможно, нет. Но все равно — возьмите черное платье.

Мэри неопределенно пожала плечами и ушла, уже не понимая, был ли он серьезен или по–прежнему играл с ней. Он казался сердитым вчера вечером, когда поцеловал ее, но за ночь, похоже, его настроение изменилось…

— Мэри!

Она, нахмурившись, обернулась и увидела Генри, стоявшего на пороге гостиной его матери. Девушка нахмурилась еще больше, когда он, подзывая, поманил ее пальцем. Господи, только бы там не оказалось еще и Джулии с Эйлин!

— Зайди сюда, — приказал он. — Я хочу с тобой поговорить.

Неохотно войдя, она заметила, что в комнате больше никого нет. Впрочем, это не означало, что Джулия не появится на пороге в любой момент…

— Моя мать отдыхает наверху, — немедленно отмел это предположение Генри, плотно закрывая дверь.

В таком случае он выбрал идеальное место, чтобы поговорить с ней наедине: обычно в эту комнату никто, кроме Джулии, без ее приглашения не входил. В последнее время миссис Тэлфорд слишком часто отдыхала… Впрочем, это, возможно, ее способ избежать встреч с Томасом.

— Что случилось? — Мэри встревоженно посмотрела на Генри. — Я шла наверх, чтобы упаковать вещи для поездки в Эдинбург.

— Значит, ты едешь с Томасом. — Он обвинял, а не спрашивал.

— Да, я сопровождаю Нину, — осторожно ответила девушка.

— Ты едешь с Томасом, — повторил он.

— А ты остаешься здесь с Эйлин, — напомнила она ему.

Генри задумчиво посмотрел на нее.

— Это всерьез беспокоит тебя, не так ли? — спросил он.

Конечно, это беспокоило ее. Он был помолвлен, а вел себя так, словно Мэри — его собственность. Не говоря уж о неприемлемости подобного отношения, это был очень странный опыт для девушки, привыкшей всегда и во всем полагаться только на себя.

— Думаю… — медленно проговорила она, — что тебе нужно привести в порядок свою жизнь, Генри.

— В каком смысле? — Казалось, он не верил собственным ушам.

— Во всех смыслах! — нетерпеливо воскликнула Мэри. — Несколько дней назад ты поцеловал меня. Потом назначил свидание на причале… Куда не пришел, — решительно добавила она, видя, что Генри готов ее прервать, — только потому, что твоя невеста потребовала внимания. Рассчитывать на которое имеет полное право. Поправь меня, если я ошибаюсь, — продолжала Мэри язвительно, — но эта помолвка, которую ты называл мнимой, сейчас, похоже, обрела до того реальные черты, что вовсю обсуждаются приготовления к свадьбе, назначенной на Рождество. Учитывая это, мне непонятно, как вписываюсь во все это я! — Карие глаза потемнели от едва сдерживаемой злости.

— А знаешь, Томас был прав. — Генри восхищенно смотрел на нее. — Ты становишься гораздо красивее, когда злишься!

Мэри бросила на него возмущенный взгляд и отступила, когда он попытался подойти ближе.

— По–моему, твой брат лишь отметил тот факт, что цвет моих волос — естественный. — Она отлично помнила, что сказал Томас, и слово «красивая» при этом не упоминалось!

— Что бы он ни говорил, — беззаботно, с улыбкой, полной обаяния, возразил Генри, — я считаю, что сердиться тебе очень идет. Вот только… — он незаметно приблизился, и теперь от Мэри его отделяли какие–то дюймы, — я не уверен, что мне нравится, когда ты злишься на меня, — нежно добавил он, легко обхватив ее предплечья. — Ну–ну, Мэри, — ровным голосом попытался успокоить ее Генри, почувствовав сопротивление. — Мы сможем хорошенько позабавиться, если ты немного расслабишься.

Позабавиться! В этом не было ничего забавного для нее!

— До Рождества, когда состоится твоя свадьба, — горько проговорила Мэри.

— И потом… если нам удастся договориться. А я не вижу причин, почему бы нам не сделать это. — Его руки до боли сжали ее предплечья, когда она снова предприняла попытку вырваться.

Глаза Мэри расширились, дыхание перехватило, и она едва смогла выдавить:

— Ты не видишь?

— Нет, если ты посмотришь на вещи проще, — легко подтвердил он.

Мэри с трудом сдерживала желание заехать кулаком по его аристократическому носу. А Генри, явно не понимая, насколько девушка раздосадована, улыбался ей самым обезоруживающим образом.

— Если я посмотрю на вещи проще? — медленно повторила она с нарастающим внутри негодованием.